5. Евангелие от Иоанна

Не исключено, что предположительно в 64–65 гг.[1] апостол Иоанн Зеведеев за свое миссионерство был сослан римскими властями на остров Патмос (Отк.1:9)[2], потом, быть может, при императоре Нерве (96–98) (Eus.HE.III.20:8-9), переселился в город Эфес (Eus.HE.III.20:9)[3] — в столицу провинции Асия в Малой Азии — и умер своей смертью в правление Траяна (98–117) (Iren.Haer.II.33:3[22:5]) — по словам Иеронима, на шестьдесят восьмом году после Страстей Господних (Hier.De viris ill.9).

Поликарп (Πολύκαρπος), близкий ученик Иоанна, ссылавшийся на синоптиков, в своем Послании к филиппийцам не делает и намека на то, что он знаком с Евангелием от Иоанна. Папий, также примыкавший к школе Иоанна и если не бывший его ученик (ἀκουστήςслушатель), как утверждает Ириней (Iren.Haer.V.33:4), то много общавшийся с его непосредственными учениками, — Папий, собиравший устные рассказы, касавшиеся Иисуса, не говорил, насколько известно, ни единого слова о «жизни Иисуса», написанной апостолом Иоанном, а это — факт тем более значительный, что Папий, будучи малоазийским епископом и приятелем Поликарпа (Iren.Haer.V.33:4), мог бы иметь подробные сведения об апостоле, который много лет прожил в Эфесе. Юстин, возможно, знал четвертое Евангелие (Just.Apol.I.32,61; Dial.88), но, вероятно, не смотрел на него как на апостольское произведение, ибо во всех вопросах, где синоптики и четвертое Евангелие представляют отличие, он принимал точку зрения, противоположную последнему. У Юстина, как и в Евангелии от Иоанна, Логос является божественным началом в Христе, однако у Юстина еще не встречается столь характерное для четвертого Евангелия слово Парáклетос[4], под которым подразумевается святой дух.

Первое упоминание, что апостол Иоанн написал в Эфесе свое Евангелие, относится к 70-м годам II века. Так, Ириней после упоминания, что Лука записал со слов Павла свое Евангелие, утверждает: «Затем Иоанн, ученик Господа, возлежавший у Него на груди (Ин.13:23,25; 21:20. — Р.Х.), написал Евангелие, пребывая в Эфесе Асийском»[5]. Однако Ириней не поясняет, слышал ли он про это от Поликарпа, своего учителя и ученика Иоанна (Iren.Haer.II.2:4[2:5]; Eus.HE.V.23,24,25,29,42). Примерно в то же время епископ Антиохии Феофил (Eus.HE.IV.24:1) также говорил положительно, что автор четвертого Евангелия — Иоанн: ἐξ ὧν Ἰωάννης λέγει· Ἐν ἀρχῇ ἦν ὁ λόγος, καὶ ὁ λόγος ἦν πρὸς τὸν θεόν (Theophilos.Ad Autolycum.II.22)[6]. И это же самое около 200 года подтвердил Канон Муратори (9 и след.).

Однако Дионисию Александрийскому[7] (Eus.VII.25:1-27) удалось обнаружить полную неоднородность Евангелия от Иоанна и Апокалипсиса (Откровения Иоанна), а современная филология путем скрупулезного лексического анализа обосновала, что если апостол Иоанн является автором Евангелия, то он не мог быть автором Апокалипсиса, и наоборот. С религиозной точки зрения эти книги занимают те противоположные полюсы, какие только могут занимать новозаветные сочинения. Апокалипсис, в котором язычество, т. е. то, что не относится к еврейству, представляется антихристианским началом (Отк.2:9; 3:9), является наиболее иудаистской книгой Нового завета, тогда как автор Евангелия от Иоанна, в котором слово «иудей» чуть ли не является синонимом выражения «враг Бога», чужд иудейству еще более, чем апостол Павел. Трудно представить более решительную противоположность, чем та, которая существует между автором Апокалипсиса, который видит в Иерусалиме, хотя и «новом» (καινή), центр Царства Христа (Отк.21:2,10 и след.), и автором четвертого Евангелия, в котором Иисус отвергает значение Иерусалима и горы Гаризим и высказывается за поклонение Богу «в духе и истине» (Ин.4:21,23).

Тот, кто называл Иоанна апостолом любви, очевидно, имел в виду только Евангелие и Первое послание, ибо, прочитав Апокалипсис, он должен был бы назвать его апостолом гнева и мщения. Иоанн, вероятно, был автором Апокалипсиса (или основной его части), а не Евангелия. То, что он вместе с братом домогался первейших мест в Царстве Мессии (Мф.20:20-22), можно объяснить его иудейской мирянской точкой зрения. Если вспомнить о предложении обоих братьев, детей Зеведеевых, низвести с небес огонь на самаритянское селение (Лк.9:54) и о данном им прозвище Сыны грома, Βοανηργές = בְּנֵי־רָגֶשׁ (Мк.3:17), то можно смело предполагать, что рвение и горячность составляли характерную черту обоих братьев, которая встречается в авторе Апокалипсиса, повествующем об огненных озерах с кипящей серой (Отк.19:20; 20:10,14-15; 21:8). Иоанн, вероятно, отличался крайней нетерпимостью, которую, например, проявил, согласно Евангелиям, в своем протесте против человека, изгонявшего бесов именем Иисуса (Мк.9:38; Лк.9:49). Если же верить Иринею, который, ссылаясь на Поликарпа, утверждает, что Иоанн относился с фанатической ненавистью к еретику Керинфу[8]: «Есть слышавшие от него (Поликарпа. — Р.Х.), что Иоанн, ученик Господа, придя в баню и увидев в ней Керинфа, выбежал, не мывшись, из бани и сказал: “Убежим, чтобы не упала баня, ибо в ней враг истины — Керинф”» (Iren.Haer.III.3:4; cp. Eus.HE.III.28:6), — то, стало быть, отмеченная выше черта характера сохранилась у Иоанна и в глубокой старости.

Доказательством неапостольского происхождения четвертого Евангелия может служить и сохранившаяся малоазийская история, которую поведал нам Евсевий, ссылаясь на послание Иринея к римскому епископу Виктору: во второй половине второго века возникли разногласия между христианскими общинами Малой Азии и Рима по поводу того, когда следует праздновать день пасхальной евхаристии[9]. В этом споре, который впервые обсуждался около 160 года[10], римская община высказывалась за правило праздновать Пасху в воскресный день, следующий за иудейской Пасхой; Поликарп, напротив, отстаивал малоазийский обычай празднования Пасхи в тот день, в который иудеи вкушали своего пасхального агнца, т. е. 14 нисана (практически, после захода солнца, у иудеев это считался уже наступивший 15-й день нисана); при этом Поликарп ссылался на тот факт, что именно в этот день он праздновал Пасху, «живя с Иоанном, учеником Господа нашего» (Eus.HE.V.24). Однако по свидетельству четвертого Евангелия, Иисус перед своей смертью вовсе не вкушал пасхи, а последнюю вéчерю устроил календарными сутками раньше. Следовательно, автор этого Евангелия не имел причины настаивать на праздновании евхаристии в такой день, в который, по его же словам, Иисус не вкушал уже вечери, а страдал и умер. Наоборот, «правило» Иоанна, о котором свидетельствует Поликарп, соответствует тому, что сообщается в первых трех Евангелиях.

Кроме того, трудно предположить, чтобы апостол Иоанн был так хорошо знаком с александрийской и, в частности, Филоновой философией. Я уже не говорю о том, что Иоанн, по словам синоптиков, был человеком невысокого происхождения, галилейским рыбаком; только по весьма сомнительному уверению четвертого Евангелия (Ин.18:16), он был знаком с тестем первосвященника. По свидетельству посланий Павла и Деяний апостолов, Иоанн был непричастен к такой учености и мог обрести ее лишь позднее, вероятно, в Малой Азии. Однако там около 68 года он, по-видимому, написал Апокалипсис, в котором не наблюдается ни того духа, которым веет от Евангелия, ни следов александрийской учености; стих 13 из главы 19 Апокалипсиса не может для нас служить надежным авторитетом, ибо, во-первых, на основании его еще нельзя утверждать, что автор Апокалипсиса был под влиянием филонизма, а во-вторых, этот стих, видимо, является интерполяцией, согласной с системой изложения четвертого Евангелия. Нельзя забывать о том, что все новозаветные произведения в большей или меньшей степени подвергались исправлениям и добавлениям вплоть до IV века (Цельс у Оригена. — Orig.CC.II.27; Дионисий у Евсевия. — Eus.HE.IV.23:12), когда был установлен канон, а иногда, например, в случае со стихами 1 Ин.5:7-8 принятого текста[11], вплоть до XV века и даже до 1516 года, когда Эразм Роттердамский издал в Базеле textus receptus (принятый текст, или текст большинства) Библии. Безусловно одно, и с этим согласны как светские, так и клерикальные ученые: мы не располагаем ни одним оригинальным текстом Библии, т. е. ни одна из известных нам рукописей «не сохранила оригинальный текст в первозданной форме»[12].

Из всего вышесказанного следует, что апостол Иоанн не мог быть автором четвертого Евангелия. Поэтому последнего в дальнейшем я буду именовать Квартусом[13] (от лат. quartus — четвертый).

Необходимо отметить, что Первое послание, приписываемое Иоанну, принадлежит, по всей вероятности, тому же автору, которому принадлежит и четвертое Евангелие (Iren.Haer.III.17:5[16:5]; Hier.De viris ill.9). Согласно свидетельству Евсевия, правда не бесспорному, Первым посланием Иоанна пользовался Папий (Eus.HE.III.39:17).

Что касается Апокалипсиса, то его аутентичность также не бесспорна. Если не учитывать свидетельств самого Откровения (Отк.1:1-2,4-6,8; 22:8), то первым, известным нам, свидетельством о том, что автор Апокалипсиса есть апостол Иоанн, является свидетельство Юстина: «У нас некто, именем Иоанн, один из апостолов Христа, в Откровении, бывшем ему, предсказал, что верующие в нашего Христа будут жить в Иерусалиме тысячу лет, а после того будет всеобщее, словом сказать, вечное воскресение всех вместе и потом суд» (Just.Dial.81). Однако в 1882 году немецкий теолог Д. Фёльтер пришел к заключению, что Откровение Иоанна представляет собой многократную переработку одного основного сочинения различными авторами в период между 66 и 110 годами. По мнению немецкого теолога Э. Фишера, Апокалипсис является переработкой одного иудаистского сочинения христианским редактором; французский теолог Л. О. Сабатье и немецкий теолог Г. Шен, наоборот, думали, что в христианское сочинение были вплетены иудаистские элементы. Немецкий теолог И. Вейланд отличал два иудаистских первоисточника времен Нерона (54–68) и Тита (79–81) и христианскую редакцию при Траяне (98–117); немецкий теолог Ф. Шпитта нашел одно основное христианское сочинение, составленное в 60 году, два иудаистских источника и христианского редактора при Траяне; К. Шмидт — три иудаистских источника и двух христианских редакторов; а сам Фёльтер, уже в новом труде 1893 года, — первичный Апокалипсис 62 года и четыре его редакции при Тите, Домициане (81–96), Траяне и Адриане (117–138)[14].

Многие исследователи датируют Апокалипсис 93 годом, ибо именно к этому году относится указ императора Домициана, о котором сообщает Светоний (Suet.Domitianus.2): «Однажды в связи с обилием вина, но недостатком хлеба, он (Домициан. — Р.Х.), думая, что из-за усердия в виноделии оставляются в пренебрежении пашни, издал указ, чтобы в Италии никто не закладывал новых виноградников и чтобы в провинции срезали виноградники, оставив самое большее половину. Но он не настоял на выполнении распоряжения». По сообщению Филострата в Жизни Аполлония (Flavius Philostratus.Vita Apollonii.VI.42), ионийцы послали по этому поводу депутацию к Домициану и добились отмены указа. С этим сопоставляют место из Апокалипсиса (Отк.14:18 и след.), где ангелу предписывается срезать «грозди винограда на земле».

Ф. Энгельс датирует Откровение Иоанна с точностью до полугода — вторая половина 68 года, вплоть до января или, в крайнем случае, до апреля 69 года[15]. Дело в том, что автор Апокалипсиса описывает семиглавого зверя, семь голов которого есть «семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, и когда придет, не долго ему быть. И зверь, который был и которого нет, есть восьмой, и из числа семи, и пойдет в погибель» (Отк.17:8-11). Пять царей, которые пали, это римские императоры Август, Тиберий, Калигула, Клавдий и Нерон. Шестой царь, который еще царствует, это император Гальба[16]. Автор предвидит скорую гибель шестого и следующего, седьмого, императоров, за которыми придет восьмой, уже бывший раньше. У этого зверя одна из голов «как бы смертельно ранена, но эта смертельная рана исцелела» (Отк.13:3). Похоже на то, что речь здесь идет об императоре Нероне, который покончил самоубийством, но о котором ходили слухи, что он все-таки выжил и где-то собирает силы для борьбы за трон. То, что под грядущим зверем подразумевается именно Нерон, убедительно подтверждается расшифровкой его знаменитого числа «шестьсот шестьдесят шесть» (Отк.13:18). Эту расшифровку дал берлинский профессор Ф. Бенари, лекции которого в свое время слушал Энгельс. В еврейском языке практиковалось обозначение цифр и чисел буквами алфавита. Титул и имя Нерона — кесарь Нерон (קֵסַר נֵרוֹן) — расшифровываются следующим образом: ק = 100, ס = 60, ר = 200, נ = 50, ר = 200, ו = 6, ן = 50; то есть: 100 + 60 + 200 + 50 + 200 + 6 + 50 = 666. Именно так расшифровывали это число древние христиане. Причем, как свидетельствует Ириней (Iren.Haer.V.30:1), многие еретики во II веке записывали имя Нерона не на еврейский, а на оригинальный латинский манер, в котором, согласно латинской грамматике, присутствующая в основе носовая n опускается (Nero), т. е. эти еретики записывали имя Нерона не как נרון, а как נרו; и тогда «число зверя» получалось ровно на 50 меньше — 616. Таким образом, грядущий зверь, число которого 666, есть не кто иной, как оживший император Нерон, а книга написана в царствование шестого императора, т. е. Гальбы, длившееся с июня 68 по январь 69 года.

Похоже, основная часть Апокалипсиса была написана в период правления Гальбы (Отк.17:10а), но вскоре после этого, в 69–70 гг., была отредактирована (Отк.17:10б). Следующая редакция, по всей вероятности, произошла уже после разрушения Иерусалима (Отк.11:2), а затем — при Домициане около 93 года (Отк.14:18-20; ср. Suet.Domitianus.2). После этого была как минимум еще одна редакция при Траяне в 111–113 гг. (Отк.13:7-15; ср. Plinius Secundus. Epist.X.96). Во всяком случае, определенно можно сказать следующее: Откровение Иоанна было написано в 60-х годах I века и подвергалось неоднократным редакциям вплоть до правления Траяна или даже Адриана. Автор пятой книги Сивилл (Oracula Sibyllina.V.155-161) около 117 года уже был знаком с Апокалипсисом.

 

Тит

Траян

Адриан

Тит

Траян

Адриан

 

Некоторые предания (Eus.HE.III.39) ставят рядом с Иоанном в его последние дни соименника пресвитера (πρεσβύτερος Ἰωάννης)[17], который иногда якобы водил за апостола перо и даже написал Второе и Третье послания Иоанна (Hier.De viris ill.9). В этом отношении начальная артикулированная подпись ΟΠΡΕΣΒΥΤΕΡΟΣ (2 Ин.1; 3 Ин.1) заставляет задуматься. А между тем историчность этого Пресвитера Иоанна недостаточно установлена. Слова πρεσβύτερος Ἰωάννης, извлеченные Евсевием из текста Папия, могли означать самого Иоанна Зеведеева, ибо Папий прилагал слово пресвитер и к апостолам[18]. При этом, правда, необходимо предположить, что слова ἢ τὶ Ἰωάννης («или чтó Иоанн») являются вставкой, ибо в упомянутом отрывке Папия-Евсевия наблюдается существенное разграничение личностей двух Иоаннов: «Я же не замедлю тебе восполнить мои толкования[19] тем, чему я хорошо научился у пресвитеров (τῶν πρεσβυτέρων) и что хорошо запомнил, в подтверждение истины [...]. Когда же приходил с пресвитерами общавшийся, о пресвитерских беседах я расспрашивал, чтó Андрей или чтó Петр говорил, или чтó Филипп, или чтó Фома, или Иаков, или чтó Иоанн, или Матфей, или кто другой из Господних учеников, а также чтó говорят Аристион и пресвитер Иоанн (πρεσβύτερος Ἰωάννης), Господни ученики» (Eus.HE.III.39:3-4).

Распространенное мнение, что Пресвитер Иоанн был автором Евангелия от Иоанна и трех одноименных посланий, кажется мне весьма сомнительным. Если даже признать, что Пресвитер Иоанн — историческая личность и что именно его руке принадлежит Второе и Третье послания Иоанна, то необходимо еще доказать, что автор Второго и Третьего посланий и автор Евангелия и Первого послания — одно и то же лицо...

В Евангелии от Иоанна явственно вырисовываются два разнородных пласта — древнее предание и позднейший редактор. С одной стороны, четвертое Евангелие сообщает о том, что в последние годы жизни Иисус неоднократно посещал Иерусалим, и этот факт, пожалуй, является истиной (Лк.13:34)[20] — достаточно знать иудейские законы (Исх.23:17; 34:23; Втор.16:16); именно Квартус лучше синоптиков знаком с иудейскими праздниками и их обычаями (см., напр., Ин.18:28) и сообщает об участии Ханана (Анны) в обвинении Иисуса (Ин.18:13); именно автор четвертого Евангелия имеет в своем словарном запасе слова еврейского языка (см., напр., Ин.19:13) и опровергает всю фантазию Луки (Лк.1:36) о родстве Иисуса и Иоанна Крестителя, вложив в уста последнего фразу: «Я не знал Его» (Ин.1:31,33).

Многие исследователи также усматривают за мелкими деталями, как-то: «было около шестого часа» (Ин.4:6), «а была ночь» (Ин.13:30), «было холодно» (Ин.18:18) и др., — свидетеля описываемых им событий. Однако я пришел к выводу, что эти детали вставлены в текст редактором для придачи фактам характера историчности, ибо эти вполне правдивые «мелкие детали» сопровождают обычно весьма сомнительные события.

Тем не менее в тексте, как мы показали, чувствуется древнее предание[21]. С другой стороны, Квартус сообщает о Вифании Прииорданской (Ин.1:28), о которой ничего неизвестно[22], и говорит о первосвященнике «на тот год» (Ин.11:51; 18:13), якобы должность первосвященника была сменяема ежегодно. Наряду со знанием еврейских законов, Квартус не знает, что не «Моисей дал [...] обрезание» иудеям (Ин.7:22), а Яхве через Авраама (Быт.17:10-14); не знает, что пророки Наум и Иона были родом из северных областей Израиля (Ин.7:52).

Кроме того, трудно объяснить, каким образом рядом с некоторыми точными сведениями о жизни Иисуса в Евангелии от Иоанна встречаются изречения, совершенно отличные от изречений, приведенных синоптиками. Разница между этими логиями настолько велика, что она неминуемо приводит к следующему выводу: если Иисус говорил так, как указано в Евангелии от Иоанна, то Он не мог говорить так, как указано в синоптических Евангелиях, и наоборот. Несравненная искренность, бесподобная красота речей, заключающихся в первых трех Евангелиях, их глубоко еврейский колорит, — все эти черты убедительно говорят за то, что именно эти логии принадлежат Иисусу, а не темная гноза речей четвертого Евангелия. На это указывают и раннехристианские писатели. Так, Юстин утверждает, что речи Иисуса «были кратки и необширны, ибо Он не был софистом, и слово Его было сила Божия» (βραχεῖς δὲ καὶ σύντομοι παρ᾽ αὐτοῦ λόγοι γεγόνασιν· οὐ γὰρ σοφιστὴς ὑπῆρχεν, ἀλλὰ δύναμις θεοῦ ὁ λόγος αὐτοῦ ἦν) (Just.Apol.I.14). Трудно себе представить, что человек, непрерывно занимающийся себяславием — а именно в таком свете вырисовывается нам Христос в Евангелии от Иоанна, — мог собрать вокруг себя целую школу последователей; в лучшем случае его бы приняли за авантюриста или сумасшедшего, а у нас нет оснований применять данные характеристики к Иисусу. Лишь изредка в четвертом Евангелии проскальзывают речения, которые действительно могли принадлежать Иисусу (см., напр., Ин.8:7).

Некоторые части Евангелия от Иоанна были, вероятно, прибавлены впоследствии — такова вся 21‑я глава: стихи 20:30-31 представляют, по-видимому, древнюю концовку Евангелия. Во всяком случае, Тертуллиан в начале III века имел в своем распоряжении четвертое Евангелие без 21‑й главы[23]. Многие другие места носят следы урезок и поправок: стихи Ин.7:22 и 12:33 принадлежат, видимо, той же руке, что и стих Ин.21:19 (ср. также: Ин.3:22 и Ин.4:2).

Согласно традиции (Iren.Haer.III.1:2[1:1]), Евангелие от Иоанна было создано в Эфесе[24] — в городе, игравшем огромную роль в культурной жизни Римской империи. В нем родился Гераклит[25], создавший понятие логоса. Logos, по Гераклиту, является универсальной осмысленностью бытия, его ритмом и соразмеренностью. Понятие логоса можно обнаружить у Платона[26] и Аристотеля[27], а затем, с III века до н. э., в стоицизме, в котором λόγος отождествлялся с эфирно-огненной душой космоса и с совокупностью формообразующих потенций, от которых в инертной материи «зачинаются» вещи.

Филон Александрийский[28] пытался соединить ветхозаветную традицию с учениями стоицизма, неоплатонизма и неопифагоризма[29]. Он рассматривал весь Танах как сплошную аллегорию, трактуя, например, образ Адама как «находящийся в нас ум» (ὁ ἐν ἡμῖν νοῦς, Philo. De cherub.17 [57]), образ Евы как чувственные ощущения (Ibid.18 [60]), Авраам у него олицетворяет собой обучение (διδασκαλία), Исаак — природу (φίσις), а Иаков — упражнение (ἄσκησις), и т. д. (Philo. De Abrahamo.52). Вместе с тем Филон дал понятие абсолютно трансцендентального Бога, в противоположность традиционному иудаистскому толкованию единого Бога как Бога «избранного» народа. По мнению Филона, Богу служат: логос (Слово, названное первосвященником и первородным Сыном Бога) и мировой дух (Philo.Quod deus imm.6; Quis rer. div. her.25-26,48-49; et cetera). А это не что иное, как прообраз христианского догмата о Троице. Не случайно Энгельс назвал Филона Александрийского «отцом христианства»[30].

Благодаря Аполлосу Александрийскому, который был соратником и соперником апостола Павла (Деян.18:24-28; 1 Кор.1:12; 3:4-6; 4:6) и, вероятно, учеником Филона, в середине 50-х годов I века филонизм проник в христианские круги. Под влиянием философии Филона были Квартус, Павел, Климент Александрийский, Ориген и многие другие.

В науке существует точка зрения, что стихи 1–5 первой главы Евангелия от Иоанна первоначально представляли собой гимн, восхваляющий Логос, и лишь впоследствии этот гимн был отнесен к Иисусу и внесен редактором в текст Евангелия. Действительно, исключая первую главу, в Евангелии от Иоанна Логос больше не упоминается ни в речах Христа, ни в повествовании евангелиста.

 

Гераклит

Платон

Аристотель

Гераклит

Платон

Аристотель

 

Ничто не говорит за то, что редактор Евангелия от Иоанна имел перед собой синоптические. Некоторые согласия между Секундусом и Квартусом (ср. Мк.2:9 и Ин.5:8-9; Мк.6:37 и Ин.6:7; Мк.14:4-5 и Ин.12:5) следует, по-видимому, объяснить общими воспоминаниями. Профессор З. Понятовский в «Очерке истории религии» подсчитал, что Квартус сходится с синоптиками лишь в 8 %, а остальные 92 % — исключительно личный вклад четвертого евангелиста в рассказ о Христе[31]. Но главное отличие синоптиков и Евангелия от Иоанна в другом: Иисус синоптических Евангелий — Личность вполне реальная, наделенная всеми чертами живого человека; Христос Квартуса утрачивает почти все человеческие черты, Он — Логос, Слово Божие, ставшее плотью.

Время создания Евангелия от Иоанна определяется периодом с 95 по 100 гг., хотя существует точка зрения, что оно возникло одним из первых относительно Евангелий, в том числе и синоптических, ибо в нем, кроме совпадений с древнейшим в системе синоптиков Евангелием от Марка, встречаются совпадения, не исключая и фразеологические, с кумранскими рукописями[32], с которыми христиане могли ознакомиться, вероятно, лишь до 73 года.

 

Папирус 52
древнейший новозаветный памятник

p52

 

Доказательство раннего появления четвертого Евангелия можно усмотреть в Философумене, в которой о гностике Василиде (II в.) сообщается: «Это, говорит он, есть то, что говорится и в Евангелии: “Он был свет истинный, который просвещает всякого человека, приходящего в мир”» (Hippol.Philosoph.VI.2:29; ср. Ин.1:9). То есть Василид около 125 года, вероятно, уже знал и признавал четвертое Евангелие. Знал его, по-видимому, и гностик Валентин (? – ок. 160) (Iren.Haer.I.3:6; III.11:10[11:7]). Кроме того, в 1920 году в Египте Бернардом П. Гренфеллом (Bernard P. Grenfell) был обнаружен небольшой папирусный фрагмент Евангелия от Иоанна (см. рис. 22). Размеры листа этого фрагмента столь же малы (64 х 89 мм), как и его объем (всего лишь пять стихов 18-й главы: 31-33 и 37-38). Тем не менее этот папирусный фрагмент (p52) является самым древним списком Нового завета, известным на сегодняшний день[33]. Он происходит, очевидно, из Оксиринха и датируется примерно 130 годом. То есть к этому времени Евангелие от Иоанна имело уже достаточное распространение и почитание[34].

 


[1] Предание, согласно которому перед ссылкой Иоанн был опущен в котел кипящего масла (Tert.Praescr. haer.36; Hier.Matth.20:23), возможно, уходит корнями в события, так или иначе связанные с гонениями Нерона.

[2] Впрочем, Ренан не без основания утверждает, что такой ссылки быть не могло (Renan E. Histoire des Origines du Christianisme. Livre quatrième: L’Antechrist. Paris: Michel Lévy frères, 1873. P. 374).

[3] «Экклесия Эфеса, основанная Павлом и имевшая среди себя Иоанна до самых времен Траяна, есть истинная свидетельница апостольского предания» (Iren.Haer.III.3:4).

[4] Греческое слово παράκλητος может быть переведено и как заступник, и как утешитель. — Ин.14:26; ср. Tert.De pudicitia.21.

[5] Ἔπειτα Ἰωάννης, ὁ μαθητὴς τοῦ κυρίου, ὁ καὶ ἐπὶ τὸ στῆθος αὐτοῦ ἀναπεσών, καὶ αὐτὸς ἐξέδωκεν τὸ εὐαγγέλιον, ἐν Ἐφέσῳ τῆς Ἀσίας διατρίβων (Iren.Haer.III.1:2[1:1]; Eus.HE.V.8:4).

[6] См.: Феофил, епископ Антиохийский. К Автолику. — М., 1865.

[7] Дионисий (Διονύσιος) — епископ Александрии (246–265); ученик Оригена; пострадал во время гонений при императорах Деции и Валериане, три года провел в заточении. См.: Святой Дионисий Великий, епископ Александрийский. Творения. — Казань, 1900.

[8] В другом месте Ириней пишет: «Некто Керинф (Κήρινθος), наученный в Египте, учил, что мир сотворен не Первым Богом (ἔλεγεν οὐχ ὑπὸ τοῦ πρώτου [θεοῦ] γεγονέναι τὸν κόσμον), но силою, которая далеко отстоит от этого Превысшего Первого Начала и ничего не знает о Всевышнем Боге. Иисус, говорил он, не был рожден от Девы (ибо это казалось ему невозможным), но был, подобно всем людям, сыном Иосифа и Марии и отличался от всех справедливостью, благоразумием и мудростью. И после крещения сошел на Него от Превысшего Первого Начала Христос в виде голубя; и потом Он возвещал неведомого Отца и совершал чудеса, наконец Христос отделился от Иисуса (ἀποστῆναι τὸν Χριστὸν ἀπὸ τοῦ Ἰησοῦ), и Иисус страдал и воскрес. Христос же, будучи духовен, оставался чужд страданий» (Iren.Haer.I.21:1[26:1]).

[9] От греч. эўхаристúа (εὐχαριστία) — благодарение, благодарность.

[10] См. Приложение 3.

[11] Попытка придать словам Тертуллиана «Qui tres unum sunt, non unus» (Tert.Adversus Praxean.25:1) статус новозаветной цитаты (ср. 1 Ин.5:7) безосновательна.

[12] Мецгер Брюс М. Текстология Нового Завета. — М.: Библейско-Богословский Институт св. апостола Андрея, 1996, стр. 173.

[13] Под прономинациями Примус, Секундус, Терциус и Квартус могут подразумеваться не только авторы Евангелий, но и их редакторы. В данной работе я не ставил перед собой задачи определенно разграничить собирательный образ Квартуса (Примуса, Секундуса, Терциуса) на Квартуса (Примуса, Секундуса, Терциуса) ‑автора, Квартуса (Примуса, Секундуса, Терциуса) ‑редактора 1, Квартуса (Примуса, Секундуса, Терциуса) ‑редактора 2 и т. д.

[14] Kautsky Karl. Der Ursprung des Christentums: eine historische Untersuchung. Stuttgart: Dietz, 1908. S. 10–11.

[15] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 22, стр. 475–489.

[16] Символизм, согласно которому каждая из голов означает собой императора, был распространен (Flavius Philostratus. Vita Apollonii.V.13; Tac.Ann.XV.47).

[17] Πρεσβύτερος [прэс-бю-тэ-рос] — старец, старейшина.

[18] Renan E. Histoire des Origines du Christianisme. Livre premier: Vie de Jésus. 22 éd. Paris: Calmann Lévy, 1893. P. LXXII–LXXIII.

[19] Имеется в виду труд Папия «Изложение изречений Господних» (κυριακῶν λογίων ἐξηγήσις) в пяти книгах (Eus.HE.III.39:1).

[20] В Синайском и Ватиканском кодексах в 44-м стихе 4-ой главы Евангелия от Луки говорится, что Иисус проповедовал в синагогах Иудейских (τῆς Ἰουδαίας), а не Галилейских (τῆς Γαλιλαίας), как значится в более поздних кодексах и Синодальном переводе.

[21] Dodd C. H. Historical Tradition in the Fourth Gospel. Cambridge: Cambridge University Press, 1963.

[22] В Евангелии, по предложению Оригена, Вифания была исправлена на Вифавару (Βηθαβαρᾶ [бэтабарá]), но в древних рукописях значится Βηθανία [бэтаниа]. Эти слова близки по значению: Бэтабара — это греческая калька еврейского בֵּית־עֲבָרָה [бэйт аба-рá] — место (дом) переправы (перехода) (ср. Суд.7:24. — בֵּית־בָּרָה [бэйт ба-рá]); Бэтаниа — это греческая калька еврейского בֵּית־אֳנִיָּה [бэйт оний-йá] — место (дом) судна (парома). В Евангелиях упоминается еще одна Вифания (Бэтаниа) — вблизи Иерусалима (Мф.21:17; 26:6; Мк.11:1,11-12; 14:3; Лк.19:29; 24:50; Ин.11:1,18; 12:1), однако эта Βηθανία — греческая калька еврейского בֵּית־עַנְיָה [бэйт ан-йá] — дом бедняка (?).

[23] «Ipsa quoque clausula evangelii propter quid consignat haec scripta nisi, Ut credatis, inquit, Iesum Christum filium dei?» (Tert.Adversus Praxean.25:4; ср. Ин.20:31).

[24] Традиция также называет Сирию и остров Патмос.

[25] Гераклит (Ἡράκλειτος) (ок. 544 – ок. 475 гг. до н. э.) — греческий философ, один из основоположников диалектики; решительно отвергал антропоморфность богов; в его философии центральное место занимает учение о вечном движении и борьбе; до нас дошли отрывки его труда Περὶ φύσεως («О природе»), который в древности славился глубокомыслием и загадочностью изложения (отсюда и прозвище Гераклита — Темный).

[26] Платон (Πλάτων) (428 – 348 гг. до н. э.) — греческий философ, родом из Афин, ученик Сократа; интенсивно разработал диалектику и наметил развитую неоплатонизмом схему основных ступеней бытия; основные сочинения «Апология Сократа», «Федон», «Пир», «Федр» (учение об идеях), «Парменид» и «Софист» (диалектика категорий), «Тимей» (натурфилософия).

[27] Аристотель (Ἀριστοτέλης) (384 – 322 гг. до н. э.) — греческий ученый и философ, родом из Стагиры (Фракия), ученик Платона и воспитатель Александра Македонского; основал в 335 г. до н. э. собственную школу (Ликей) в Афинах; охватил все отрасли тогдашнего знания; основоположник формальной логики и силлогистики; основные сочинения — «Физика», «Метафизика», «О небе», «О возникновении животных», «О душе», «Этика», «Политика», «Риторика», «Поэтика».

[28] См. Внебиблейские источники в Приложении 2.

[29] Подробно о философии Филона Александрийского см.: Schürer E. Geschichte des Jüdischen Volkes im Zeitalter Jesu Christi. Band 3. 3te Auflage. Leipzig: Hinrichs, 1898. S. 487–562; Zeller Ed. Die Philosophie der Griechen in ihrer geschichtlichen Entwicklung. Band 3.2. 4te Auflage. Leipzig: Reisland, 1903. S. 385–467; Überweg Fr. Grundriss der Geschichte der Philosophie: Die Philosophie des Altertums. Hrsg. K. Praechter. 12te Auflage. Berlin: Mittler, 1926. S. 572–578; Chadwick H. Philo and the Beginnings of Christian Thought. // The Cambridge History of Later Greek and Early Medieval Philosophy. Ed. A. H. Armstrong. Cambridge: Cambridge University Press, 1970. P. 137–157; Иваницкий В. Ф. Филон Александрийский. Жизнь и обзор литературной деятельности. — Киев, 1911.

[30] Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: Т. 19, стр. 307.

[31] Косидовский З. Библейские сказания; Сказания евангелистов: Пер. с пол. — М.: Политиздат, 1990, стр. 333.

[32] Allegro J. The Dead Sea Scrolls and the Origins of Christianity. N.-Y., 1958, p. 128; Brown R. New Testament Essays. N.-Y., 1965, p. 138 ss; Dodd C. H. The Interpretation of the Fourth Gospel. Cambridge, 1953, p. 74 ss; Амусин И. Д. Рукописи Мертвого моря. — М.: Ак. Наук СССР, 1960, стр. 245.

[33] Roberts C. H. An Unpublished Fragment of the Fourth Gospel in John Rylands Library. Manchester: Manchester University Press, 1935; Мецгер Брюс М. Текстология Нового Завета. М.: Библейско-Богословский Институт св. апостола Андрея, 1996. Стр. 36.

[34] Ср.: Bell H. I., Skeat T. S. Fragments of an Unknown Gospel and other Early Christian Papyri. London; Oxford University Press, 1935; Иванов А. И. Текстуальные памятники Священных Новозаветных писаний. // Богословские труды, Вып. 1. М.: изд. Московской Патриархии, 1960. Стр. 66.

 


 

Оглавление              Далее