Мы уже говорили об апокалипсических сентенциях евреев в эпоху Христа[1]. Эсхатология Иисуса может быть условно сформулирована следующим образом:
Современное Основателю состояние человечества подходит к концу: «Исполнилось время и приблизилось Царство Божие (ἡ βασιλεία τοῦ θεοῦ)» (Мк.1:15)[2]. Этому концу будут предшествовать великие бедствия и катастрофы (Мф.24:2 и сл.; Мк.13:4 и сл.; Лк.17:22 и сл.; 22:7 и сл.)[3]. Затем появится знамение Сына Человеческого на небесах (Лк.17:24), и Мессия, окруженный ангелами, явится на облаках во славе и силе (Дан.7:13; Мф.24:30-31). Вот тогда-то и воскреснут мертвые, праведники и грешники, и Мессия будет судить их (Мф.16:27; ср. 3 Езд.12:33-34). Христос разделит человечество на две половины по делам их (Мф.13:38; 25:33), а ангелы будут исполнителями приговора (Мф.13:39,41,49). И тогда скажет Мессия праведникам: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира» (Мф.25:34), — и пойдут они в Иерусалим (ср. Мф.5:35 и Мф.25:34), возлягут там на пиршестве вместе с Авраамом, Исааком и Иаковом (Мф.8:11; 26:29; Лк.13:28; 16:22; 22:30). Остальные же, после посрамления, будут изгнаны вон, в долину hинном[4], в погибель. И этот новый порядок будет вечным[5].
Для того, чтобы попасть в Царство Небесное, достаточно было отказаться от семьи, следовать заповедям, раздать свое имущество и присоединиться к Иисусу или, позже, к Его последователям (Мф.16:24; 19:21,29). Своим ученикам Основатель обещал: «И Я завещаю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство, да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем [...]» (Лк.22:29-30). Итак, в Царстве Небесном будут не только есть, но и пить (Мф.26:29), то есть люди, безусловно, воскреснут во плоти, так же, как, согласно Евангелиям, воскрес и сам Иисус (ср. Флп.3:20-21). Во второй половине II века некий христианин пишет: «Никто из вас не должен говорить, что эта плоть не будет судима и не воскреснет. Знайте: в чем вы спасены, в чем прозрели, если не во плоти? Поэтому нам должно хранить плоть, как храм Божий. Ибо как призваны во плоти, так и [на суд] придете во плоти же. Как[6] Христос Господь, спасший нас, хотя прежде был духом (ср. 1 Петр.1:11; Hermas.Sim.V.5. — Р.Х.), соделался плотью, и, таким образом, призвал нас, так и мы получим награду в этой плоти» (Ps.-Clem.Ad Corinthios II.9).
Все то же самое, исключая мессианство Иисуса, проповедовали и фарисеи. Признавая воскресение во плоти, фарисеи и христиане признавали, что плоть эта, уже в силу вечной жизни, должна будет иметь совсем другой, преображенный, вид (1 Кор.15:51-53). Иисус даже утверждал, что по воскресении люди будут бесполыми, как ангелы (Мф.22:29-30; Мк.12:24-25; Лк.20:34-36).
Но кроме того, Иисус говорил ученикам: «Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как все это будет» (Лк.21:32). «Есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царство Божие, пришедшее в силе» (Мк.9:1). Короче говоря, для того, чтобы попасть в Царство Небесное, не было никакой необходимости умирать: и те, которые доживут, и те, которые воскреснут, смогут, если достойны, наслаждаться вечной жизнью в Царстве Небесном (ср. 1 Кор.15:51-53; 1 Фес.4:16-17). Эти слова Иисуса обнадеживали первых христиан как минимум в течение ближайших семидесяти лет по распятии Основателя, то есть предполагалось, что некоторые из апостолов не умрут, пока не увидят конца мира сего. И вот, когда умер последний из апостолов, Иоанн, вера многих христиан была поколеблена, и многие сетовали: «Где обетование пришествия Его? ибо с тех пор, как стали умирать отцы, от начала творения, все остается так же» (2 Петр.3:4).
Итак, Иисус ошибся, дата светопреставления передвинулась на неопределенный срок, арамейская фраза Марана та (מָרַנָא תָּא — Господь наш, гряди!) превратилась в фразеологизм-пароль (1 Кор.16:22; Дидахэ.10:6).
Напрашивается вопрос: почему же имя Основателя не потонуло в хороводе других сектантов, проповедующих близкий конец света? Как объяснить веру второго, третьего и последующих поколений христиан?
Ответ заключается в следующем: в учении Иисуса, кроме апокалипсических, существовали еще и эволюционно-нравственные тенденции. Именно эта двойственность Его учения и спасла христианство от участи множества других химер. Наряду с эсхатологическими сентенциями, Иисус призывал к созданию другого Царства Небесного — Царства Собственного Духа. Принимая апокалипсические теории своих современников, Иисус призывал к самосовершенствованию, а не к пассивному ожиданию грядущего эона. Говоря о кончине мира, Иисус вместе с тем был автором Нагорной проповеди. Иногда Он заявлял, что Царство Божие уже наступило, что всякий человек носит его в себе и может, если достоин, наслаждаться им, что оно создается прежде всего в сердцах людей посредством искреннего чувства (Мф.6:10,33; Мк.12:34; Лк.12:31; 17:20-21; ср. Фом.2,117)[7]. Вот почему учение Иисуса не затерялось в пучине других химер и стало основой для возникновения новой Великой религии.
[2] Понятия Царство Божие и Царство Небесное имеют одно и то же значение. Примус, писавший для евреев, предпочитает выражение Царство Небесное и лишь изредка использует Царство Божие. В то же время в аналогичном контексте Секундус и Терциус, писавшие для язычников, почти исключительно употребляют выражение Царство Божие (ср., напр., Мф.4:17 и Мк.1:15; Мф.5:3 и Лк.6:20). Употребление в Евангелиях слов Бог и Небо в качестве синонимов объясняется языковыми и религиозными различиями между евреями и язычниками. В древности евреи обращались к Яхве по имени или называли титулом Элоhим, но со временем, как мы уже отметили в § 8, иудеи все чаще стали использовать в данном случае прономинации, типа Господь (passim в Новом завете), Небо (Лк.15:18), Святой, Имя, Благословенный (Мк.14:61), Сила (Мк.14:62) и др. И, таким образом, смысл еврейского понятия Божие правление передавалось выражением Царство Небесное, что давало возможность избегать выражений типа Царство Божие и Царство Яхве. Однако гои не использовали слово Небо в качестве обозначения имени Бога, так как при политеизме прономинация теряла смысл. Поэтому те христианские писатели, которые писали для язычников, были вынуждены отказаться от общепринятого у евреев выражения Царство Небесное, которое было бы неправильно понято, и использовать выражение Царство Божие.
[3] Конечно, эти слова не являются истинными словами Иисуса, ибо они были вставлены в текст Евангелий уже после осады Иерусалима. Однако нечто подобное Иисус мог говорить, так как о великих ужасах перед концом света возвещают все апокалипсические ветхозаветные произведения, как-то: Дан.8:23-25; 9:26-27; 12:1; Liber Enoch.94–100, 102–103; Oracula Sibyllina.III.334 и сл.; III.633 и сл.; IV.168 и сл.; V.511 и сл.; Assumptio Mosis.5 и сл.
[5] Конечно, вся эта схема выстроена нами лишь условно, ибо слова, заключенные в стихах Мф.24–25, в основе своей, Иисусу не принадлежат, хотя у нас нет причины отрицать, что именно такую схему развития эсхатологических событий исповедовал сам Иисус.
[6] В рукописи εἰς — единый, но исследователи предлагают чтение ὡς — как — в соответствии со второй частью предложения, начинающейся словами οὔτως καὶ...
[7] Надо сказать, что и в Ветхом завете наблюдается такое же разграничение: с одной стороны, Царство Небесное предполагается лишь в будущем (Соф.3:15; Мих.4:1-4,7; Иер.4:7; Ис.2:2-4), причем Царство Яхве иногда прямо приравнивается к монархии евреев (1 Пар.28:5; 2 Пар.13:8), а с другой стороны, Царство Небесное существует предвечно (Исх.15:18; Пс.92:1; 95:10; 96:1). В литературном наследии раввинов Царство Небесное означало, как правило, определенные взаимоотношения между Яхве и верующими (Мишна. Беракот.2:5): если человек признавал Бога Израилева своим Богом, он признавал Его и Царем. Для евреев признать Яхве истинным Богом и означало принять Царство Небесное. В то же время грядущее Царство Небесное они обычно обозначали выражением будущий век, грядущая вечность (עולם הבא, см., напр., Тосефта. Пеа.1:2; ср. Мф.12:32; Лк.18:30) и редко в данном случае пользовались понятием Царство Небесное.