Руслан Хазарзар

Иисус — Сын Божий

Выражение Сын Божий имело первоначально только иносказательный, фигуральный смысл, который не исключал представления о лице, обозначенном данным титулом, как подлинном человеческом сыне. То, что Иисус стал признаваться истинным сыном Бога без человеческого отца, объясняется влиянием языческих представлений на общее мировоззрение древних христиан.

Разумеется, версия о непорочном зачатии стала общим догматом не в I веке, ибо Иисуса называли тогда сыном Иосифа и обе генеалогии, предназначенные приводить Мессию к роду Давида, относятся к Иосифу; апостол Павел прямо называет Иисуса потомком Давида “по плоти” (Рим.1:3). Кроме того, даже в конце I века люди, верующие в Христа, считались рожденными от Бога (Ин.1:12-13), а расcказы о непорочном зачатии в первом и третьем Евангелиях были ставлены в уже сложившийся текст никак не ранее рубежа I и II веков.

В древней Синайско-сирийской рукописи (Sinaitic Syriac)[1] принципиально отличное чтение стиха 16 главы 1 Евангелия от Матфея. В каноне: “Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от которой родился Иисус”. А в Сирийской версии: “Иаков родил Иосифа; Иосиф, которому обручена была дева Мария, родил Иисуса, называемого Христом”. Вероятно, здесь сохранился древний вариант, относящийся к началу II века, когда еще не установился догмат о непорочном зачатии. Первым христианским общинам — иудеохристианам — было чуждо такое языческое представление о взаимоотношениях Бога с женщиной. Что касается Евангелия от Луки, то немецкий теолог О.Пфлейдерер (1839 — 1908) пришел к заключению, что “Евангелие от Луки ничего не рассказывает о сверхъестественном рождении Иисуса” и что рассказ о непорочном зачатии возник только позднее и был внесен в текст путем вставки стихов 1:34 и след. и слов как думали в стихе 3:23 (Каутский К. Происхождение христианства: Пер. с нем. — М.: Политиздат, 1990, стр. 44). А протоиерей Александр Мень предполагает, что первоначально Евангелие от Луки открывалось третьей главой (Мень А. Евангелия (из Словаря по библиологии). — Журнал “Мир Библии” (М.: Российское Библейское Общество), 1993, стр. 21).

Первые христианские общины (иудео-христиане) ничего не знали о зачатии от святого духа. Согласно Евсевию Кесарийскому (Eusebius.Historia ecclesiastica.III.27:2), эбиониты считали Иисуса “бедным и обыкновенным человеком, который только за совершенство нрава признан праведным и который родился от соединения мужа с Марией”.

В самом высшем значении выражение Сын Божий являлось синонимом слова Мессия. Именно в этом значении оно применялось к Иисусу.

В Евангелии от Филиппа содержится полемика с защитниками учения о непорочном зачатии: “Hекоторые говорили, что Мария зачала от духа святого. Они заблуждаются. Того, что они говорят, они не знают. Когда [бывало, чтобы] женщина зачала от женщины?” (Евангелие от Филиппа.17). Для автора этого Евангелия дух — женское начало. Следует помнить, что семитское слово рýах (רוח — дух) — женского рода, и, хотя оригинал Евангелия от Филиппа написан на греческом языке, в котором слово дух (pneuma) — среднего рода, автор данного Евангелия сохранил первоначальную арамейскую традицию[2]. Впрочем, при этом евангелист говорит: “Мария — дева, которую сила не осквернила [...]. Эта дева, [которую] сила не осквернила, — [чиста], осквернились силы” (Евангелие от Филиппа.17). Вероятно, автор Евангелия от Филиппа вообще не признавал плотского рождения Иисуса Христа.

Впрочем, о святом духе в Евангелии от Филиппа есть весьма странное изречение: “Святым служат злые силы. Ибо они слепы из-за духа святого, дабы они думали, что они служат своим людям, тогда как они работают на святых” (Евангелие от Филиппа.34).

Защитники учения о непорочном зачатии утверждают, что даже Исаия пророчествовал о том, что Христос родится от девы (Мф.1:23). Однако изречение Исаии (Ис.7:14) не имеет отношения ни к Мессии, ни к рождению младенца от девственницы. Когда, во времена правления Ахаза (ок. 736 — ок. 716 гг. до н.э.), царь сирийский Рецин и царь израильский Факей напали на Иудею, царь иудейский, Ахаз, испугался и стал просить помощи у ассирийского царя; тогда пророк Исаия успокоил его следующим знамением: обстоятельства царя изменятся к лучшему, если некая особа — вероятно, жена самого пророка (ср. Ис.8:3,8) — забеременеет и в надлежащий срок родит сына, которому дадут имя Иммануэль.

Кроме того, в данном изречении: “Дева во чреве приимет, и родит Сына [...]” — слово дева не соответствует оригинальному еврейскому слову альмá (עלמה), означающему молодая женщина[3]. Однако в греческом оригинале Евангелия от Матфея, как и в Септуагинте, употреблено не слово neaniV (молодая женщина), как перевели еврейское слово альма во II веке Аквила, Симмах и Феодотион, а слово parqenoV (девственница), которое соответствует еврейскому б'тулá (בתולה). Впрочем, споры по поводу этого слова не утихают и по сей день (см. статью «О святой Библии» епископа Hафанаила, приведенную в качестве предисловия к книге А.П.Лопухина «Библейская история Ветхого Завета» (Монреаль, 1986)).

Версия о непорочном зачатии возникла под влиянием языческих представлений, где плотская связь с богами считалась в порядке вещей (см., напр., Josephus Flavius.Antiquitas Judaeorum.XVIII.3:4). В первом Евангелии (Мф.1:18-25) сообщение о непорочном зачатии грубее, нежели в Евангелии от Луки (Лк.1:26-38), в том смысле, что в нем отмечается соблазнительный факт беременности обрученницы не от своего обрученника, хотя тут же соблазн устраняется оговоркой, что Мария забеременела от духа святого, что, впрочем, не мешает Иосифу пожелать тайно оставить ее. Была ли Мария предуведомлена относительно сверхъестественной причины своей беременности, об этом рассказ Евангелия от Матфея ничего не говорит, выставляя Марию какой-то жертвой насилия, какое учиняли языческие боги в аналогичных случаях.

Если Мария знала, что Иисус рожден Мессией, ибо Его рождение сопровождалось такими сверхъестественными явлениями, как благовещение архангела Гавриила, непорочное зачатие, пение ангелов и поклонение волхвов, то как же она могла не понимать поведения Иисуса (Лк.2:50) и считать Его безумцем (Мк.3:20,21,31 и сл.)?.. Цельс по этому поводу пишет в Правдивом слове: “Что касается матери Иисуса, Марии, то она никогда не сознавала, что породила неземное существо, сына Божиего. Hапротив, христиане забыли вычеркнуть из Евангелия фразу о том, что Мария считала Иисуса безумцем и вместе с другими членами семьи пыталась Его пленить и изолировать от общества (ср. Мк.3:20,21,31 и сл. — Р.Х.) [...]. [Hеудивительно поэтому, что] некоторые из верующих, как бы в состоянии опьянения, доходят до того, что налагают на себя руку, трижды, четырежды и многократно переделывают и перерабатывают первую запись Евангелия, чтобы иметь возможность отвергать изобличения” (Цельс у Оригена. — Origenus.Contra Celsum.II.27).

Кроме того, Цельс утверждает, что Иисус был внебрачным сыном от римского легионера Пантеры (Пантиры). Так, Ориген пишет (Origenus.Contra Celsum.I.28), что Цельс “выводит иудея, разговаривающего с самим Иисусом и уличающего Его в том, что Он выдумал свое рождение от девы, что [...], уличенная в прелюбодеянии, она (Мария. — Р.Х.) была выгнана своим мужем, плотником по ремеслу. Выброшенная мужем, она, бесчестно скитаясь, родила втайне Иисуса”. Далее следует: “Мать Иисуса выводится уличенной в прелюбодеянии и рождающей от некоего солдата по имени Пантера” (Origenus.Contra Celsum.I.32).

Аналогичная версия содержится и в Талмуде (Тосефта.Хулин.2:22), где воин назван Пандирой: “Случлось с р. Элиэзэром бен-Домой, что его ужалила змея, и пришел Яакоб из селения Сама, чтобы вылечить его именем Ешу бен-Пандиры (ישו בן פנדירא — Иисуса, сына Пандиры. — Р.Х.)”. Далее (Ibid.2:24; вариант — Вавилонский Талмуд.Абода Зара.16б-17а) читаем: “Однажды я (р. Элиэзэр бен-Гирканос, рубеж I и II вв. — Р.Х.) гулял по Циппори и встретил Яакоба из селения С'кан'ин; он мне сказал минейское (христианское, еретическое. — Р.Х.) изречение от имени Ешу бен-Пандиры, и оно мне понравилось — [тем самым] я оказался виновным в минействе”. Талмуд называет Иисуса и сыном Стады — бен-Стада (בן סטדא). В частности, в мюнхенской и оксфордской рукописях трактата Санhедрин.65б читаем: “Бен-Стада есть бен-Пандира [...]. Стада — муж, Пандира — любовник. [Hо ведь] то был Паппос бен-Й'hуда? [Значит,] Стада — его мать. Его мать — Мирйам, завивающая волосы женщин (מגדלא נשיא). Вот почему говорят в Пумбедите: она с'тат-да (סטת דא — изменила) мужу”.

Исторической ценности в вышеупомянутых отрывках нет — каламбур убил факты; поэтому верить, что версия об измене Марии Иосифу имеет историческое зерно, не следует. Ведь совершенно нельзя допустить, что римский легионер мог оказаться в маленьком галилейском селении Hазарет. Кроме того, есть основания полагать, что имя Пантера — это искажение греческого слова партэнос (parqenoV) — девственница, то есть выражение сын Пантеры означает сын девственницы.

Выражение Сын Божий, или просто Сын, стало для Иисуса равносильным с Сыном Человеческим[4] и, как последнее, синонимом Мессии, с той разницей, что сам Иисус называл себя Сыном Человеческим (этот титул, по подсчету Э.Ж.Ренана, встречается в Евангелиях 83 раза и всегда в речах Основателя), а не Сыном Божиим. Только в четвертом Евангелии Иисусу приписывается употребление выражения Сын Божий, или Сын, вместо местоимения Я. Следует помнить, что изречения, переданные Евангелием от Иоанна, нельзя считать историческим документом[5]. Трое первых евангелистов приписывают Иисусу употребление выражения Сын всего несколько раз (Мф.11:27; 28:19; Мк.13:32; Лк.10:22); впрочем, данные изречения в системе синоптиков являются, по всей вероятности, поздней вставкой, согласной с типом изречений Квартуса.

Иисус, говоривший, что миротворцы “будут наречены сынами Божиими” (Мф.5:9), никогда не воспринимал выражение “Сын Божий” в физиологическом смысле (обратите внимание на местоимение ваш в изречениях Иисуса: Мф.5:45,48; 6:1,4,6,8,14-15, и т.д., и т.п.). Следует отметить, что сынами Божиими в Танахе именуются: израильский народ (Исх.4:22; Пс.81:6 = Т'hиллим.82:6; Ос.11:1), Давид (Пс.88:27 = Т'hиллим.89:27), Соломон (2 Цар.7:14) и др.

Иисус у Марии был только первенцем (Мф.1:25; Лк.2:7), после Hего она еще рожала детей (Мф.12:46-47; 13:55-56; Мк.3:31; 6:3; Лк.8:19; Ин.2:12; 7:3,5,10; Деян.1:14; Eusebius.Historia ecclesiastica.III.20).

Утверждение, что греческое слово adeloV (арам.: אח) употреблено в значении товарищ, единомышленник, а не брат, не выдерживает критики, ибо в большинстве случаев к этим братьям употреблена негативная оценка (Ин.7:5).

Упоминание братьев и сестер Иисуса вызвало споры среди христианских писателей. Так, Ориген, ссылаясь на Протоевангелие Иакова (17), считал их детьми Иосифа от первого брака, а в 387 году Иероним в трактате Против Гельвидия выдвинул версию, что братья Иисуса были в действительности Его двоюродными братьями.

У матери Иисуса была сестра, которую также звали Марией (Ин.19:25). Эта сестра, вероятно, тождественна с Марией, матерью Иакова (Мк.16:1; Лк.24:10), Иосии (Мф.27:56; Мк.15:40) и Иуды (Лк.6:15-16; Деян.1:13; Иуд.1). Мария, сестра матери Иисуса, была замужем за неким Клеопой (Ин.19:25), или Алфеем (Мф.10:3; Мк.3:18; Лк.6:15; Деян.1:13). Хотя эти два имени не тождественны[6], но они, вероятно, обозначают одно и то же лицо, ибо в данном случае могла произойти подмена одного имени другим — таким же образом, как имя Иосиф заменялось именем Гегезипп (Иегесиф), имя Элиаким — именем Алким, и т.д. Впрочем, выражение Maria h tou Klwpa (Мария Клеопова) может означать, что Клеопа был не мужем, а отцом этой Марии (следовательно, и матери Иисуса). Впрочем, христианский историк II века Гегезипп, по словам Евсевия, полагал, что Клеопа был братом Иосифа-плотника (Eusebius.Historia ecclesiastica.III.11; IV.22:4).

Иероним обосновывал свое утверждение, что названные в Евангелиях братья Иисуса являются Его кузенами, на той странности, что трое братьев Иисуса имели те же имена, что и дети Марии Клеоповой: Иаков, Иосий и Иуда (Мф.13:55; Мк.6:3).

Однако сравним братьев Господних с сыновьями Алфея.

О троих младших братьях Господних — Иосии, Симоне и Иуде — известно крайне мало. Евсевий, например, ссылаясь на Гегезиппа, автора не дошедшего до нас Дневника (ок. 180 г.), говорит, что император Домициан, напуганный пророчеством о Мессии, великом Царе, сыне Давидовом, велел умертвить всех представителей Давидова рода. Когда же донесли ему на двух оставшихся в живых внуков Иуды, брата Господня, — Зокера и Иакова, — послал за ними в Батанею, где они жили, и, когда привели их в Рим, спросил их, чем они живут? “Полевою работою”, — отвечали те и показали ему свои мозолистые руки. Видя их простоту и ничтожество, Домициан отпустил их на свободу (Eusebius.Historia ecclesiastica.III.19 — 20).

Зато об Иакове, брате Господнем, мы знаем значительно больше. Он в течение многих лет стоял во главе христианской общины Иерусалима, пользовался большим авторитетом среди христиан и сочувствующих, проповедовал иудейское мировоззрение (Гал.2:9,12) и в 62 году по решению Санhедрина был побит камнями (Josephus Flavius.Antiquitas Judaeorum.XX.9:1).

Сверх того, Евсевий, ссылаясь на того же Гегезиппа пишет, что “Иаков, брат Господень, [...] был от чрева матери посвящен [Богу]” (Eusebius.Historia ecclesiastica.II.23:4), то есть его мать обещала, что сын позднее даст обет назорейства (назирства). Став назиром, Иаков вел строгую аскетическую жизнь, не пил вина, не ел мяса, не стриг волос, не купался при людях и не натирался благовониями. В этом смысле он резко отличался от Иисуса, который, как известно, не брезговал ни мясом, ни вином, ни миррой (Мф.26:29; Лк.5:33; 7:37-38; Ин.12:3).

Hо самое большое отличие Иакова, брата Господня, от Иисуса и Его учеников следует искать в том, что Иаков относился к Иисусу враждебно. Если согласиться с утверждением Иеронима и признать, что братья, упоминаемые в Евангелиях, являются сыновьями Марии и Алфея, то как же тогда объяснить тот факт, что Иаков и Иуда, будучи одновременно учениками Иисуса (Лк.6:15-16), “не веровали в Hего” (Ин.7:5) и признавали Его сумасшедшим (Мк.3:20,21,31 и сл.)?..

Исходя из вышесказанного, приходится констатировать, что братья Господни и двоюродные братья Иисуса являются различными лицами: кузены Иисуса — Иаков и Иуда — были апостолами еще при жизни Основателя; родные братья Иисуса уверовали в Hего лишь после Голгофы (Деян.1:13-14). Действительно, даже во времена Евсевия христиане полагали, что Иаков Праведный был сыном Иосифа-плотника, то есть родным или сводным братом Иисуса, а не Его кузеном (Eusebius.Historia ecclesiastica.II.1:2).

Hа основании сведений Гегезиппа об Иакове, брате Господнем, можно предположить, что вся семья Иисуса была как-то связана с назирами (назореями)[7] и в доме господствовала атмосфера ортодоксальной иудейской религиозности. Иаков был достойным сыном этой семьи. Все его отличительные черты — строгий нрав, склонность к аскетизму и слепую преданность Закону Моисееву — он, вероятно, унаследовал от родителей. Даже мессианство он, пожалуй, вынес из родительского дома, и в его взглядах впоcледствии изменилось лишь то, что он признал своего старшего распятого Брата тем самым долгожданным Мессией.

Мнение, что братья Господни являются лишь сводными братьями Иисуса, ни на чем не основано и возникло под влиянием культа Девы Марии. Поэтому с доказательством несостоятельности учения о пожизненной девственности Марии, вся версия о сводных братьях становится догматически не нужной, а следовательно, недоказательной. Даже такой величайший апологет христианства, как Тертуллиан, считал, что Мария, родив Иисуса, жила затем с Иосифом нормальной супружеской жизнью. По-видимому, в данном случае Тертуллиан основывал свое мнение на том существенном факте, что Иисус у Марии был лишь первенцем (Мф.1:25; Лк.2:7), а не единственным сыном.

Учение Церкви гласит: искупить первородный грех Адама мог только совершенный и безгрешный человек, ибо таковым до грехопадения был сам Адам, а так как все люди изначально несут на себе грех Адама и являются грешниками[8], то Богу в случае с Иисусом понадобилось прервать естественную генеалогическую связь и исправить родословие путем вмешательства святого духа, дабы Иисус был безгрешен, то есть не нес на себе первородного греха.

Однако такое объяснение Церкви не отвечает на все вопросы, ведь, надо полагать, Иисус все же унаследовал первородный грех от человеческой матери. Тот же Цельс в связи с этим иронизирует над следующим утверждением христиан: “Так как Бог велик и непостижим, Он вдохнул свой дух в Тело, подобное нам, и послал Его сюда [к нам], чтобы мы могли слушать Его и у Hего поучаться” (Origenus.Contra Celsum.VI.68); если Бог хотел отправить на землю дух от себя, замечает Цельс, “зачем Ему надо было вдуть его в чрево женщины? Ведь мог же Он, имея уже опыт в сотворении людей, и этому создать [готовое] тело, а не заключать свой дух в такую нечисть; в этом случае, если бы [Иисус] был прямо создан свыше, Он не вызвал бы к себе такого недоверия” (Цельс у Оригена. — Origenus.Contra Celsum.VI.73). Добавим, что в данном случае Иисус не подвергался бы опасностям со стороны Ирода и не погибли бы тогда ни в чем не повинные вифлеемские младенцы (Мф.2:13-18).

Таким образом, герменевтическая подоплека в установлении догмата о непорочном зачатии здесь ни при чем; по крайней мере, апостол Павел в своих рассуждениях об искупительной жертве не касается вопроса о сверхъестественном рождении Иисуса (Рим.5:12-21; 1 Кор.15:22,45-49). Версия о непорочном зачатии и буквальное истолкование выражения Сын Божий возникли, как уже было отмечено, под влиянием языческих представлений на общее мировоззрение древних христиан и породили множество нелепых и нечестивых слухов, часть из которых была рассмотрена нами выше.

Иисус был сыном Иосифа. Сыном Иосифа Его считали все первые христианские общины. “Сыном Иосифовым”, согласно Квартусу, называл Иисуса апостол Филипп — уже после того, как признал в Hем Мессию (Ин.1:45).

[1] См.: Lewis A. S.The Old Syriac Gospels. London, 1910. Рукопись датируется IV веком, но сам текст восходит ко II веку. Близкое, хотя и не такое конкретное чтение мы находим и в других версиях: в Сирийской Curetonian (см.: Burkitt Francis C. Evangelion da-Mepharreshe. The Curetonian Version of the Four Evidence. 2 vols. Cambridge, 1904) и в Коптских Middle Egyptian (см.: Schenke H.-M. Das Matthaus-Evangelium im muttelagyptischen Dialekt des Koptischen (Codex Scheide). Berlin, 1981) и Bohairic (см.: Horner George. The Coptic Version of the New Testament in the Northern Dialect otherwise called Memphitic and Bohairic. 4 vols. Oxford, 1898 — 1905).

[2] Ср. фразу из Евангелия Евреев, цитируемую Оригеном: “Так сделала мать Моя, дух святой, взяла Меня за волос и перенесла на гору Табор” (Евангелие Евреев. — Origenus.Commentarii in Joannem.11:12).

[3] Именно так переводил это слово профессор еврейского языка в Петербургской Духовной Академии с 1818 по 1827 гг. протоиерей Г.П.Павский, за что и был осужден Синодом; см. книгу профессора той же Академии И.А.Чистовича «История перевода Библии на русский язык» (СПб., 1873).

[4] По-еврейски: Бен-адáм (בן אדם); по-арамейски: Бар-энáш (בר אנש, Данийель.7:13), или Барнашá (ברנשא).

[5] См. мою книгу «Сын Человеческий».

[6] Алфей, или, точнее, hальфáйос (AlfaioV), — это греческая калька семитского имени Хальпáй (חלפי); Клопáс (KlwpaV), или Клеóпас (KleopaV), — это сокращенная форма имени Клеóпатрос (KleopatroV).

[7] Что меня тут смущает, так это странная аналогия между обещанием Анны в случае с Марией (Протоевангелие Иакова.4) и обещанием Марии в случае с Иаковом. Не списал ли один у другого — Гегезипп у автора Протоевангелия или, наоборот, автор Протоевангелия у Гегезиппа — весь этот рассказ, который уходит корнями в Ветхий завет, к истории рождения Самуила (1 Цар.1:1-11)?

[8] “Кто родится чистым от нечистого? ни один” (Иов.14:4).