Йома

Введение

Место в Талмуде: Во втором разделе Талмуда — Моэд (всего в Талмуде — шесть разделов). Йома в этом разделе — пятый трактат. Состоит из 8 глав, 88 листов.

Почему трактат так называется?

Слово “йома” в переводе с арамейского языка, на котором написано более половины текста Талмуда, означает “особый день”. Речь идет о дне Йом Кипур, дне исправления, очищения.

Краткое содержание трактата:

Йом Кипур — самый “торжественно-трепетный” день года. Его выделил Творец мира как механизм максимально возможного “приведения человека в порядок”. Этот механизм состоит из двух элементов: полный пост в течение суток, с молитвой, размышлением в течение всего дня, а также — особая служба в Иерусалимском Храме (в эпоху Храма).

Основные моменты этой службы отмечены в Торе, в недельной главе Ахарей Мот (см. на сайте).

Первые семь глав нашего трактата посвящены всем аспектам храмового служения. Мы познакомимся со многими элементами службы в Иерусалимском Храме — и не только в Йом Кипур.

Последняя, восьмая глава целиком посвящена законам соблюдения Йом Кипура вне прямой связи с духовной работой в Храме. Много внимания уделено в ней понятию и процессу тешувы — осознанию необходимости исправить свой жизненный путь и свершению конкретных шагов в этом направлении. В направлении — к Всевышнему.

Элиягу Эссас

Лист 2

Итак, мы приступаем к чтению трактата Йома, предлагая читателю новую редакцию наших обзоров.

Как мы уже говорили, наш трактат посвящен в основном великому дню — Йом Кипур (см. Введение в трактат Йома). И начинается он с разговора о подготовке к этой дате — в этой связи Талмуд рассматривает различные аспекты храмового служения.

На нашем листе мы узнаем, в частности, что ведущую роль в Храмовой службе в Йом Кипур играет коэн гадоль — главный служитель Храма (в некоторых переводах его называют “первосвященником”). Поэтому особое внимание уделяется описанию усилий, которые необходимо приложить, чтобы коэн гадоль имел возможность осуществить все необходимые действия.

Но разве могут быть на этот счет какие-то сомнения?

Дело в том, на территории Храма дозволяется находиться только коэну, который пребывает в статусе таѓор. Для простоты будем считать, что статус таѓор означает, что в структуре души человека нет определенных “поломок”. Ибо, если они присутствуют, человек становится таме (подробнее о значении терминов тума и таме).

Человек может утратить состояние таѓор и по внешним, не зависящим от него причинам. Например, у мужчин бывает ночная поллюция. Или — не зная, человек войдет в комнату, где находится тело умершего.

Поэтому в самом начале трактата, на нашем листе, дается предписание, согласно которому коэн гадоль за неделю до Йом Кипура обязан уйти из дома и в течение семи суток должен жить в специальном помещении на Храмовой горе. Это помещение тщательно проверялось, и было точно известно, что в нем отсутствуют любые объекты таме. Более того, здесь создавались особые условия, поддерживалась определенная температура и т. п. Словом, делалось все, чтобы максимально исключить любое проникновение тумы.

В первой Мишне, которой открывается первая глава трактата Йома по этому поводу сказано:

За семь дней до Йом Кипура коэн гадоль покидает свой дом и переходит (жить) в помещение (называемое) Парѓедрин (в переводе с иврита это слово означает — “люди, назначаемые на службу”). Кроме того, среди коэнов выбирают “дублера” — на случай, если коэн гадоль (все же) станет таме...

Недельная изоляция коэна-гадоль несла в себе и другую задачу — первосвященник повторял подробности законов специальной храмовой службы в Йом Кипур (не забудем, что это происходило только раз в год) и читал книги Танаха (Тора, Невиим — Пророки и Кетувим — Писания). То есть делал все, что помогает человеку провести самоанализ — часть духовной работы в процессе тешувы. Ведь коэн гадоль, как каждый еврей, должен знать, что процесс тешувы (возвращение к Творцу и качественному исполнению Его законов) — самая важная, самая возвышенная линия жизни.

Далее Талмуд анализирует первую Мишну трактата. И рассматривает ее содержание с двух позиций.

Во-первых, обсуждает, где именно находилось помещение, в котором на семь дней уединялся первосвященник.

Во-вторых — уточняет, почему коэн гадоль должен пребывать в Парѓедрине именно семь дней.

Для того, чтобы понять, о чем здесь говорится, нам необходимо получить некоторые сведения об устройстве Храма.

Территория Храма разделялась на три основные части. Люди входили во двор с востока — на запад. Двор кончался, и начиналась территория, где находился мизбеах, на котором сжигали приношения (корбанот).

Ивритское слово мизбеах часто переводят на русский язык словом “жертвенник”. Однако заметим, что это лишь условная, весьма приблизительная трактовка термина. Подыскать адекватное выражение в русском языке практически невозможно.

Вернемся к планировке территории Храма. За той ее частью, на которой был мизбеах, стояло здание Храма, развернутое также с востока на запад и поделенное на два основных помещения.

Концепция планировки Храма, вплоть до деталей, имела глубочайший смысл. Не вдаваясь в подробности, скажем, что мизбеах был развернут к северу. Ибо север — сторона, символизирующая нечто скрытое, недостаток, беду. Восток — с этой стороны входили в Храм люди — символ отправной точки, начала пути.

Помещение, в котором коэн гадоль проводил семь дней перед Йом Кипуром, было обращено на северо-восток. Нетрудно понять, почему. Восток здесь обозначал начало подготовки, а север напоминал о повышенной “материализации”.

За семь дней до Дня искупления коэн гадоль должен был приступить к преодолению “препятствий”, скрывающих духовный свет, который открывается в Йом Кипур.

Почему же первосвященник должен находиться в Парѓедрине именно семь дней? — спрашивают Учителя.

И, отыскивая ответ на вопрос, выясняют внутреннюю, духовную связь этого семидневного периода с явлениями или законами, описанными в Торе. Они, подобно Йом Кипуру (этому особому дню года), имеют космическое значение.

Семь дней подготовки коэна гадоль к Йом Кипуру на нашем листе сравниваются с имеющими схожие черты семью днями праздника Песах и Суккот, с однодневным праздником Шмини Ацерет, который следует сразу же за Суккотом. Однако их существенные отличия не позволяют выстроить аналогию с днями “изоляции” коэна-гадоль.

Наши великие Учителя — раби Йоханан (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век) и раби Шимон бен Лакиш (Реш Лакиш — ученик, а потом и коллега раби Йоханана) найдут в Торе другие моменты, раскрывающие истоки традиции семидневной подготовки главного коэна к празднику Йом Кипуру.

Лист 3

На нашем листе Талмуд продолжает рассматривать различные аспекты особого, единственного дня в году и подготовки к нему. И сообщает, что в еврейском календаре есть необычный день — день великого поста. Это — праздник Йом Кипур, День Очищения, День Искупления.

Всевышний заповедал Моше Рабейну: “...Скажи Аарону, брату твоему — не входи во всякое время в Святилище (центральное место Мишкана — Переносного Храма в пустыне)...” (Ваикра, гл. 16, ст. 2). Слово бехоль (во всякое) можно перевести иначе — “в каждое”. Надо ли понимать Всевышнего так, что Он повелел Аарону никогда не входить в Святилище?

Устная Традиция дает этим словам такое объяснение: Всевышний сказал — Я укажу тебе такой день, который над временем, вне времени. Это — Йом Кипур. В этот день человек отказывается от физических удовольствий. В этот день не едят, не пьют, не пользуются косметикой, не носят кожаной обуви, а муж и жена не прикасаются друг к другу. Этот день отдан величайшей духовной работе, которая реализуется в пяти молитвах.

В Бейт а‑Микдаше (Храме) в этот день приносили корбанот (приношения в Храме — см. Введение в трактат Зевахим и обзор листа 2 этого трактата). Слово корбан происходит от ивритского лекарев (приближать, приближаться). И означает оно, что Творец дал людям возможность приблизиться к Себе через “механизм” приношений.

В системе приношений принимали участие все материальные составные нашего мира — животные, растения (хлеб, вино, воскурения благовоний из трав), минералы (соль). А человек возносил все это на мизбеах (в условном переводе — “жертвенник”).

Талмуд сопоставляет события, которые происходят в Йом Кипур в Храме, с действиями, что производились когда-то в Мишкане (переносной Храм в пустыне).

И выдвигает на обсуждение вопрос: откуда мы знаем, что именно лоэн гадоль приносит корбанот в Йом Кипур?

И отвечает: мы знаем, что в Мишкане процедуры приношения осуществлял Аарон, брат Моше Рабейну, первый в истории человечества коэн гадоль, главный служитель в Храме. Ибо сказано в Торе: “И приблизился Аарон к мизбеаху...” (Ваикра, гл. 9, ст. 8). Значит, и в Иерусалимском Храме действует тот же закон (законы служения в Храме даны Всевышним на все времена).

Этим Йом Кипур отличается от остальных праздников, во время которых действия с корбанот могут совершать “рядовые” коэны (служители в Храме, потомки Аарона по мужской линии).

За семь дней до Йом Кипура первосвященник, как мы уже говорили (см. обзор листа 2), переселялся из своего дома в Храм, в отдельное помещение, и в течение недели учил здесь законы праздника.

Эти сведения тоже черпают из описаний милуим (так в Торе называются действия, производимые коэнами при освящении Переносного Храма в пустыне)? — спрашивает Талмуд.

И приводит цитату из Торы, где сказано: “От входа шатра назначенного не отходите семь дней, пока не исполнятся дни милуим (вашей службы, вашего посвящения)... У входа в шатер... оставайтесь днем и ночью семь дней... Сделано было в день этот, как заповедал делать Всевышний — искупать вас (души ваши)”” (Ваикра, гл. 8, ст. 33‑35).

Следовательно, эти слова относятся к Йом Кипуру, Дню Искупления.

Однако, проведя детальное исследование цитаты, Учителя приходят к противоположному выводу. Если бы в процессе реализации милуим коэны пропустили хотя бы одно из предписанных Торой действий, всю процедуру пришлось бы признать невыполненной. Но в Йом Кипур дело обстоит иначе.

У первосвященника был “дублер”, коэн, который готовился при непредвиденных обстоятельствах, если первосвященник по каким-либо причинам будет не в состоянии вести службу, заменить его. Закон не обязывал “дублера” покидать дом за семь дней до Йом Кипура. И это, получается, не делало его непригодным для ведения молитв и осуществления процедур приношения в День Искупления.

В конце концов, Талмуд извлекает урок из более древнего, чем милуим, источника, обращаясь к событиям 1312 г. до н.э. — дарованию Торы.

Перед получением Скрижалей Завета Моше Рабейну отделился от стана сынов Израиля. Написано в Торе: “И была слава Всевышнего на горе Синай и покрывало облако шесть дней, и воззвал [Всевышний] к Моше в день седьмой” (Шемот, гл. 24, ст. 16).

Слова “шесть дней” здесь как будто бы лишние. И без них очевидно: если Всевышний призвал Моше на седьмой день, то этому, понятно, предшествовали предыдущие шесть. Моше Рабейну видел буквы, написанные черным огнем на белом огне, слышал голос Всевышнего и записал все под диктовку Творца. Его запись составила Пятикнижие, Тору. А в Торе, как известно, нет ничего лишнего. Следовательно, слова “шесть дней” призваны чему-то научить нас.

Речь здесь идет о том, — говорят Учителя, — что каждый, кто входит в поле Шехины (Присутствия Творца) должен готовиться к этому шесть дней.

Шесть?.. — уточняет Талмуд. — Откуда же берем мы число “семь”?

И поясняет: к шести дням прибавляется еще один, потому что неделя — обычный срок очищения от наиболее часто встречающихся видов тумы (духовной нечистоты).

Но тогда можно было бы сразу вывести правило о семи днях из законов тумы (духовной нечистоты) и законов, обуславливающих сохранение состояние таѓор (так Тора называет духовную чистоту, духовную “прозрачность”).

— Нет, — выдвигают возражение Учителя. — Из этих законов можно усвоить правила отдаления от источника тумы. Но необходимость шестидневного пребывания первосвященника в особом помещении Храма для подготовки к службе в праздник Йом Кипур выводится из описания событий, которые происходили с Моше Рабейну на горе Синай.

Отличительная черта еврейской традиции — преемственность. События сегодняшнего дня уходят корнями в прошлое на десятки веков. А крона этого дерева тянется в будущее...

Лист 4

На нашем листе Талмуд продолжает рассматривать различные аспекты особого, единственного дня в году, который, как говорилось на предыдущем листе (см. обзор листа 3) — вне времени. И рассматривает, в частности, истоки правила о семи днях, которые первосвященник должен провести вне дома, в специальном помещении на территории Храма, под названием Парѓедрин (см. обзор листа 2). Там в течение недели он повторял законы праздника.

В каких событиях еврейской истории коренится правило о семи днях, которые требуются для подготовки первосвященника к службе в Йом Кипур?

Это правило выводится из закона о недельной подготовке к входу в Святая Святых, — говорит раби Йоханан (крупнейший амора, Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век), — который дается в описании милуим (освящения коэнами Переносного Храма в пустыне — Мишкана). Как сказано: “И от входа в шатер назначенный не отходите семь дней...” (Ваикра, гл. 8, ст. 33).

В процессах милуим и подготовки к Йом Кипуру есть общая процедура — окропление водой, смешанной с пеплом красной коровы. И в этом раби Йоханан видит подтверждение своего заключения.

Закон о “рыжей корове” — один из самых загадочных и относится к числу хуким (заповедей Всевышнего, непостижимых человеческим разумом). Рыжую корову после шехиты (т.е. после того, как ее резали предусмотренным Торой, безболезненным способом — см. Введение в трактат Хуллин) сжигали. Пепел добавляли в воду, и эта вода приобретала способность очищать от одного из самых высоких уровней тумы (духовной нечистоты) — от прикосновения к мертвому телу. Коэна, который должен был сжечь рыжую корову, тоже окропляли водой, смешанной с пеплом другой рыжей коровы, сожженной ранее.

В случае милуим использовался пепел первой красной коровы, которую сжег Моше Рабейну в пустыне и последней. Всего в истории еврейского народа было девять рыжих коров. Десятая появится в дни Машиаха.

Во времена дарования Торы у горы Синай, — говорит раби Йоханан, — подобного окропления не было, и поэтому правило о духовной подготовке первосвященника к службе в Йом Кипур следует выводить из милуим.

Однако Реш Лакиш (ученик, а потом — и коллега раби Йоханана) открывает в этом вопросе иную грань Истины.

Источник данного закона — в отдалении Моше Рабейну от стана сынов Израиля перед получением Скрижалей Завета, — говорит он. — Как сказано: “...И была слава Всевышнего на горе Синай, и покрывало облако шесть дней, и воззвал [Всевышний] к Моше в день седьмой” (Шемот, гл. 24, ст. 16).

Талмуд предпринимает тонкий анализ текстов Торы. И отмечает, что все шесть дней Моше был внутри облака, на горе Синай.

Однако раби Шимон бен Лакиш видел особое раскрытие частицы Мудрости в том, что Моше шесть дней был сокрыт в облаке, и только после этого Всевышний позвал его, и он поднялся на гору Синай.

Во-первых, за эти шесть дней Моше, находясь в облаке, полностью очистился от остатков еды и питья и максимально уменьшил тем самым свою материальность.

Во-вторых, пребывание в облаке, когда он был отстранен от материального, был лишен возможности видеть окружающий мир (“полная изоляция”), должно было сформировать в Моше соответствующее настроение, которое царь Давид в книге Теилим (Псалмы) описал такими словами: “Служите Всевышнему с трепетом и радуйтесь, осознавая душой (Кому вы служите)...” (гл. 2, ст. 11).

А в результате великий Реш Лакиш раскрыл перед нами двойственную сущность служения Творцу: почтение и трепет и одновременно — радость. Это и есть один из основных “мотивов” дня Йом Кипур...

Подробные обсуждая на страницах Талмуда разные проблемы, Учителя учат анализировать события и обстоятельства, оттачивать логику, помогают отыскивать все новые грани Истины Всевышнего.

Разговор об этом мы продолжим в следующем обзоре.

Лист 5

Из поколения в поколение передает историческая память народа Израиля сведения о важнейших событиях далекого прошлого.

Более 3‑х тысяч лет назад по велению Всевышнего евреи в пустыне строили Мишкан — Переносной Храм. Творец заповедал подготовить, освятить для службы в Мишкане брата Моше Рабейну — Аарона и его сыновей. Этот подготовительный период Тора называет милуим.

На страницах Талмуда наши Учителя в подробностях обсуждают не только эту процедуру, но и ее влияние на законы, действующие при жизни последующих поколений.

Во времена милуим осуществлялось приношение корбанот (множественное число от существительного корбан — приношение в Храме). Приношения реализовывались в Первом и во Втором Храмах. Вернется еврейский народ к исполнению этой заповеди и в Третьем Храме, который будет отстроен надъестественным образом — навсегда.

Слово корбан происходит от ивритского глагола лекарев (приближать, приближаться — см. обзор листа 3). И означает оно, что Творец указал народу один из способов приближения к Себе — через приношение. В приношении принимали участие все материальный составные нашего мира — животные, растения (хлеб, вино, воскурения благовоний из трав), минералы (соль). Как сказано: “...На каждый корбан твой клади соль” (Ваикра, 2:13). А человек возносил все это на мизбеах (жертвенник).

Понятие “приношение” (грубо и приближенно — “жертва”) заложено в человеческой психологии. Людям то и дело приходится жертвовать чем-то. Ради интересного занятия, например — временем. Или — привычным местом проживания. В поиске, скажем, более престижной работы человек покидает родной дом. Чтобы помочь бедняку, люди отказываются от части своих денег... В жертву чему-то приносится многое — здоровье, силы и т. п. Всевышний дает в Торе абсолютную иерархию ценностей, показывая, чем и ради чего можно жертвовать. При этом приносить в жертву человеческую жизнь Творцом — запрещено.

Хозяин животного, которое он отделяет для реализации процедуры приношения, обязан совершить определенные, обусловленные законами Торы, действия. Так, ему следует сделать смиху — с усилием возложить руки на голову животного. Смиха, оперируя современными понятиями, — это, очевидно, передача животному энергии благодарности хозяина Творцу, энергии, которая содержит в себе жажду искупления совершенного проступка.

В ѓалахе (еврейский практический закон) существуют понятия лехатхила (изначально) и бедиавад (постфактум). Бывают ситуации, когда изначально пропущено некое действие, и это не оказывает влияние на исполнение заповеди в целом. Постфактум не считается, что она выполнена неправильно. Однако случается, что ѓалаха и постфактум не может признать заповедь выполненной, если не соблюдены все условия.

Если во время милуим, — утверждает раби Йоханан (крупнейший амора, Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век), — совершены не все предусмотренные процедурой действия, следует считать, что заповедь не выполнена.

Однако раби Ханина (амора первого поколения, Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век) говорит, что в последующих поколениях отсутствие смихи не будет отменять всю процедуру приношения. И делает вывод: в милуим постфактум можно было обходиться без смихи.

Далее Талмуд переходит к обсуждению проблем искупления или — очищения (на иврите — капара), которое происходит в процессе осуществления процедуры приношения. И приводит цитату: “Кровь душу искупает” (Ваикра, гл. 17, ст. 11).

Почему именно кровь — основа искупления? — спрашивают Учителя. И отвечают: потому что сказал Всевышний — “Душа тела — в крови” (Ваикра, гл. 17, ст. 11).

Отсюда, кстати, из этого фрагмента, выводится и закон о категорическом запрете на употребление крови в пищу. Как написано: “Об этом сказал Я сынам Израиля: никто из вас не должен есть кровь” (там же, ст. 12).

Рамбан (Рабейну Моше бен Нахман — Нахманид; великий комментатор Торы, Танаха и Талмуда; Испания – Эрец Исраэль, конец 12‑го – начало 13‑го вв.) пишет: “...Кровь в душе, и душа в крови. Они перемешаны друг с другом, как вино, налитое в воду. Можно сказать, что вино — в воде, можно — вода в вине”.

Рав Шимшон РефаэльГирш (выдающийся раввин, мыслитель и общественный деятель, Германия, 19‑й век) уточняет соотношение души и крови: “Кровь — это инструмент, с помощью которого душа управляет телом”.

Итак, именно в окроплении мизбеаха (жертвенника) кровью жертвенного животного — суть капары (очищения), и поэтому отсутствие смихи означает, что мицва (заповедь) была выполнена не наилучшим образом, хотя в целом это не отменяет факта выполнения мицвы (заповеди).

То же, как утверждает раби Ханина, касается и других деталей жертвоприношения. Отсутствие тенуфы (жертву поднимают, поворачивают ее в обе стороны, вверх и вниз), например, лишь снижает качество исполнения мицвы, но не отменяет ее выполнение.

Если за семь дней до Йом Кипура первосвященник не переселяется из дома в Храм, он не лишается права вести службу. Обычно коэн во время службы надевает четыре вида специальных одеяний. У первосвященника их должно быть восемь. Но если он, скажем, по какой-то причине не надел все, он все равно совершает службу Судного Дня.

Ѓалахические различия в понятиях лехатхила (так стоит делать изначально) и бедиавад (постфактум засчитывается и другое исполнение действия) не означает, что человеку дается право исполнить заповеди, по своему усмотрению отвергая какие-то правила. Напротив, оно учитывает все обстоятельства, в том числе и непредвиденные. Но в человеке ѓалаха должна пробуждать желание совершить обусловленные заповедью Всевышнего действия как можно лучше. Создатель ценит каждое усилие.

Заметим, что интерес Талмуда к тому, что происходило в пустыне во время милуим, не случаен. Законы милуим снова вступят в силу, когда — теперь уже навсегда — будет отстроен Третий Храм.

Лист 6

На нашем листе Талмуд продолжает рассматривать различные аспекты великого поста-праздника, Дня Очищения, Дня Искупления, который носит название Йом Кипур.

В этот день коэн гадоль (главный служитель в Храме) осуществляет особую службу. Так было в Первом и во Втором Храмах, так будет и в навсегда отстроенном Третьем. И готовится к ней, как говорилось в предыдущих обзорах, в течение семи дней (см. обзор листа 2).

Чтобы иметь духовные силы вести столь непростую службу, коэн гадоль должен быть таѓор (духовно чист). Быть может, более адекватно, для лучшего его осмысления, это понятие следует перевести на русский язык словом «прозрачный» — пропускающий свет. Каждое утро мы говорим: «Элокай, нешама шенатата би, теѓора ѓи» — Всевышний, душа, которую Ты дал мне — прозрачна, она должна впускать в себя, пропускать через себя, Твой свет. Как и царь Давид в его книге Теилим, мы просим у Творца: «Лев таѓор бра ли, Элоким» — Сделай, Всевышний, так, чтобы сердце мое стало прозрачным.

Различие в явлениях тума (духовная нечистота, непрозрачность) и таѓора возникло с начала Творения. До этого, насколько мы можем такое представить и понять, существовал только Всевышний, а Он — Абсолютный Свет.

Зло, духовная нечистота, созданы Всевышним, очевидно для того, чтобы у людей была возможность реализовывать в этом мире свободу выбора — высшее благо, дарованное Творцом человеку. Однако, создав духовную нечистоту, Всевышний дал людям и средства очищения от нее. Одно из них — очищение водой миквы.

Миква — это специальный бассейн, наполненный водой из небесного (например, дождевой) или подземного источника. Миква, наполненная водой руками человека, для очищения непригодна. Тайна духовного очищения в микве, восходит к шести дням Творения — тогда это понятие встречается впервые: «И сказал Всевышний — соберутся (икаву) воды под небесами к месту одному...» (Берешит, гл. 1, ст. 9).

Моше Рабейну под диктовку Всевышнего запишет о микве загадочную фразу: «Только источник и яма, собрание (микве) вод, будут чисты (таѓор — прозрачны)» (Ваикра, гл. 11, ст. 6).

Объяснения Всевышний даст в устной форме. И подробности устройства миквы будут передаваться в еврейском народе из поколения в поколение. От отца — к сыну, от учителя — к ученику. Существование миквы — одно из доказательств точности Устной Торы. Миквы, обнаруженные при раскопках в крепости Массада (около Мертвого моря), возраст которых исчисляется, по меньшей мере, двумя тысячелетиями, идентичны современным.

Небесные воды миквы обладают невероятной духовной силой. Ѓалаха (еврейский практический закон) сообщает поразительную деталь: когда собран необходимый объем «небесной» воды, потом, даже если руками человека в нее будут вылиты все воды мирового океана, она не станет непригодной для очищения.

Современные миквы, оборудованные по последнему слову техники, по принципу сообщающихся сосудов соединены с резервуаром «небесной» воды.

Коэн-гадоль в Йом Кипур окунается в микву несколько раз.

На нашем листе Талмуд возвращается к первой Мишне первой главы (см. обзор листа 2), к той ее части, где говорится о семидневном отдалении главного служителя Храма от жены (на этот период он не имеет право даже дотрагиваться до нее). И дает объяснение.

«Сила притяжения» между мужем и женой может быть столь огромной, что даже миква «не поможет». Ведь миква очищает всего на один день, но вечером (ночью) коэн может опять сблизиться со своей женой, а в итоге — не будет гарантии, что к Йом Кипуру он сохранит состояние таѓор.

Следует отметить, что это требование «семидневного отдаления» предъявляется только одному человеку и только в период подготовки к исключительному дню — Йом Кипуру. Для обычного человека миква — сильнейшее переживание и мощное средство духовного очищения.

Поскольку человек выходит из миквы духовно обновленным, а вода — символ мудрости Торы, в еврейской традиции принято сравнивать погружение в микву с техиат а‑метим (оживлением мертвых), которое произойдет в конце времен.

В теле человека есть одна косточка, называемая луз. Она (необязательно — в материальном смысле) — неуничтожима. В будущем Творец вдохнет в нее душу, и ушедший из этого мира оживет.

Это похоже на сказку? — спрашивает Талмуд.

И отвечает: каждый день рядом с нами происходит нечто подобное. Человек зарывает в землю зерна, семена, косточки, которые тлеют и разлагаются, погибают, а потом из них вырастают пшеница и яблони. Мы называем это законом природы, хотя логичнее было бы признать, что такое «возрождение» — чудо. Или скажем иначе: Всевышний установил определенный порядок, который Он может менять по Своему усмотрению.

Наши пророки, особенно — Иехезкель, описывали процесс возрождения умерших, которое произойдет в конце человеческой истории (то есть, в ближайшие годы, не позже, чем через 200 лет)...

Лист 7

На нашем листе Талмуд продолжает развивать тему служения главного коэна в Храме (коэн гадоль) в особый, единственный в году день — в Йом Кипур.

В Йом Кипур коэн гадоль, прежде чем войти в Кодеш Кодашим (Святая Святых — центральное помещение Храма), одевается во все белое. Белый цвет символизирует изначальную чистоту души, которую Всевышний вдохнул в человека.

Каждое утро мы произносим: «Всевышний, душа, которую Ты дал мне, чиста... Ты сотворил ее, Ты сформировал ее. Ты вдохнул ее в меня, и Ты хранишь ее во мне, и Ты в будущем возьмешь ее у меня и вернешь ее мне в Грядущем Мире... Благословен Ты, Всевышний, возвращающий души в тела умерших».

Это благословение — не только благодарность за то, что Всевышний каждое утро дарует нам возможность радоваться жизни, но и напоминание о техиат а‑метим (оживлении мертвых), которое произойдет в конце времен.

Где Тора говорит о техиат а‑метим?

Раби Йоханан (крупнейший амора, Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век) поясняет, что в книге Бамидбар написано «...И дадите вы труму Аарону-коэну...» (Бамидбар, гл. 18, ст. 28).

Трума — это определенная часть урожая, которая отделяется в пользу коэна. Заповедь отделения трумы связана с особым статусом Земли Израиля. Однако вопрос, возникающий здесь, заключается в том, что обязанность отделения трумы вступает в силу с того момента, когда евреи входят в Эрец Исраэль. Но ведь Аарон не вошел в Землю Обетованную, он умер до этого.

О чем же сообщает нам эта фраза?

О том, что Аарон получит труму, когда произойдет техиат а‑метим.

Однако на этом вопросы не заканчиваются. Раби Йоханан указывает, что в другом месте Торы говорится о том, что во времена, которые Тора называет периодом техиат а‑метим, не будет возможности соблюдать заповеди, ибо эта возможность существует лишь до тех пор, пока у человека есть свобода выбора. С момента, когда Всевышний откроет миру Свою Истину, свобода выбора исчезнет. Но почему же тогда сказано, что Аарону дадут труму?

Объясняют наши мудрецы, что понятие «заповедь» исчезнет для тех, кого Всевышний оживит из мертвых. Но в то же самое время будут жить и поколения, продолжающие обычную жизнь. Они-то и дадут труму вернувшемуся в наш мир Аарону. Затем и поколение живых на три дня уйдет в небытие и для него тоже начнется период техиат а‑метим.

Традиция сообщает и такую подробность. В ежедневной молитве мы, обращаясь к Творцу, говорим: «Ты — оживляющий мертвых и излечивающий больных...». Казалось бы, в этой фразе должен быть обратный порядок: сначала следовало бы сказать «излечивающий больных», потом — «оживляющий мертвых».

Устная Тора объясняет это кажущееся несоответствие так. Во времена техиат а‑метим люди встанут такими, какими уходили они из земной жизни. Если, например, человек был хромым, то и встанет он — хромым, чтобы его узнали родственники. А после этого произойдет полное исцеление, как написано у пророка Ишаяѓу: «Тогда откроются глаза слепых, и уши глухих услышат. Тогда поскачет, как олень, хромой, и запоет язык немого... И выкупленные Всевышним возвратятся и придут в Цион с ликованием, веселье и радость вечно (останется) на головах их, и удалятся печаль и стенания» (Ишаяѓу, гл. 35 ст. 5‑10).

Вернемся к тому, что делает коэн гадоль в Йом Кипур.

В белой одежде он входит в Кодеш Кодашим, воскуривает кеторет (благовония), совершает другие заповеданные Всевышним действия.

На время осуществления процедуры приношения главный коэн Храма надевал золотые элементы одежды..

Отметим, что одежда первосвященника состояла из восьми частей. Четыре одеяния — белые: брюки, накидка, пояс, тюрбан. К ним добавлялись еще четыре: плащ, наплечник, золотая пластина, которая одевалась на лоб и квадратный лоскут дорогой ткани с вырезанными на украшавших ее драгоценных камнях именами сыновей Яакова — родоначальников двенадцати колен Израиля. Внутрь лоскута вкладывались урим ве-тумим.

Когда возникал какой-то важный вопрос, коэн гадоль задавал его Всевышнему, и на лоскуте (хошене) загорались буквы, складывавшиеся в некий ответ, понятный главному служителю Храма (об одежде главного коэна — см. обзор листа 88 трактата Зевахим).

На золотой пластине первосвященника была надпись — Кодеш ла-Шем (посвящен Всевышнему). Эту золотую пластину Талмуд сравнивает с тефиллин, которые евреи надевают, читая утреннюю молитву все дни, кроме субботы и праздников.

Лист 8

В мире существует особое место — Иерусалимский Храм. Здесь Небеса соединяются с землей. Один из наших праотцев, Яаков, увидев это место в пророческом сне, сказал о нем: «Здесь Дом Всевышнего, это врата небесные» (Берешит, гл. 28, ст. 17).

В еврейском календаре отмечен особый день — Йом Кипур, День Очищения, День Искупления, великий пост-праздник.

В еврейском народе главный служитель Храма, коэн гадоль (коэны — потомки первосвященника Аарона по отцовской линии, служители в Храме) — особенный человек. Он ведет службу в Храме в Йом Кипур. Каждая деталь, каждая подробность в его действиях играет определенную роль.

Невнимательный врач, выписав не то лекарство, может нанести непоправимый вред пациенту. Строитель, положив криво кирпич, может испортить стену так, что она разрушится. Музыкант, извлекая из своего инструмента фальшивый звук, может испортить впечатление от музыкального произведения...

Тем более все, что делает первосвященник в Бейт а‑Микдаше (Храме) — имеет огромное значение. Его деятельность связана с проблемами сущности мироздания. Сущностных вопросов мироздания касается и любой еврей, который учит Тору и соблюдает ее заповеди. Недаром сказал Всевышний сынам Израиля: «И вы будете у Меня царством священников и народом святым» (Шемот, гл. 10, ст. 6).

Талмуд сопоставляет циц (золотую пластину с надписью, которая одевалась на лоб коэна гадоль; о деталях одежды главного коэна — см. обзор листа 88 трактата Зевахим) с тефилин.

Сказано: «И сделаешь ты циц из чистого золота и вырежешь ты на нем резьбою печати «Кодеш ла-Шем» (Посвящен Всевышнему; а‑Шем букв. — Его Имя, эффемизм, заменяющий при произнесении имя Творца)» (Шемот, гл. 28, ст. 36).

Ширина циц — примерно два пальца, и надевался он на лоб главного коэна.

В чем смысл надписи «Кодеш ла-Шем»?

Некоторые мудрецы утверждают, что она предназначается любому главному коэну, т.к. все они посвящены Всевышнему, выделены в еврейском народе и выполняют особую миссию.

У слова кодеш есть и другое значение. Сказано, что олам кедуша — это олам йихуд, т.е. мир единства, гармонии. Роль первосвященника — привносить в мир гармонию, как сказано: «И отделен был Аарон, чтобы освятить его самым святым, он и сыновья его навеки, чтобы совершать воскурение перед Всевышним, служить Ему и благословлять Именем Его вечно» (Диврей а‑Йомим, гл. 23, ст. 13).

Были мудрецы, которые утверждали, что надпись «Кодеш ла-Шем» относится ко всему еврейскому народу. На камнях хошена (украшенном драгоценными камнями лоскуте дорогой ткани, который надевался первосвященнику на грудь) высечены имена сыновей Яакова. Значит, и надпись на налобной пластине следовало понимать так: Реувен — кодеш ла а‑Шем, Шимон — кодеш ла а‑Шем и т. д. Все колена Израиля посвящены Творцу.

Циц завязывался сзади шнуром цвета тхелет, напоминающим цвет моря, — говорит Талмуд. — Цвет моря подобен цвету неба, а цвет неба напоминает цвет Кисе а‑Кавод (Престола славы Всевышнего, а говоря современным языком — Центр Управления Миром).

Что такое тефилин?

Это две черные коробочки из кожи кашерных (пригодных в пищу еврея) животных. Внутри — пергаментные свитки, на которых написаны четыре фрагмента из Торы, напоминающие об Исходе евреев из Египта и говорящие о единстве Всевышнего. Один из фрагментов — Шма, Исраэль: «Слушай, Израиль, Всевышний — один. И возлюбишь ты Творца твоего, всем сердцем твоим и всей душой, и всем достоянием твоим. И будут слова эти, которые Я заповедую тебе сегодня на сердце твоем. И научишь ты словам этим сына своего, и будешь произносить их, когда сидишь ты в доме своем, и когда идешь по дороге, и когда ложишься, и когда встаешь. И навяжешь их, как знак, на руку твою (ремни тефилин навязывают на левую руку — напротив сердца; левши — на правую, более слабую), и будут они знаком между глазами твоими (коробочки одеваются на голову). И напишешь их на дверных косяках дома твоего и ворот твоих (заповедь мезузы)» (Дварим, гл. 6, ст. 4:9).

Тефилин надевают каждый день, кроме субботы и праздников (см. на сайте, к примеру, обзор листа 28 трактата Менахот).

Во все времена первосвященник должен помнить, что на голове его — циц. Так же и еврей,надев тефилин, не должен забывать о нем. Что это значит?

Нельзя спать в тефилин, нельзя, надев его, вести пустые, легкомысленные разговоры, нельзя заходить в нем в туалет.

Талмуд сравнивает святость цица со святостью тефилин. В некоторых аспектах святость цица выше: его надевает только первосвященник и только в Храме. Однако есть аспект, в котором выше святость тефилин — запрет отвлекаться и думать о чем-то постороннем строже по отношении к тефилин. Строгость этого закона связана с количеством упоминаний Имени Всевышнего. На цице первосвященника оно написано всего один раз. А в тефилин, которые надевает каждый еврей — двадцать один раз.

Размышляя об этом, начинаешь лучше понимать слова пророка: «Кодеш Исраэль ла-Шем» — Посвящен Израиль Всевышнему (Пророк Ирмеягу, гл. 2, ст. 3).

Лист 9

Йом Кипур — День Искупления, День Очищения. На первосвященника, который ведет службу в этот пост-праздник, ложится особая ответственность. Кульминационный момент его работы наступает, когда он входит в Кодеш Кодашим (Святая Святых Храма).

Для этого главный коэн в Храме должен был быть таѓор (духовно чист — см. обзор листа 3). Если это не так, он может не остаться в живых — такова невероятная сила Небесного Суда в Кодеш Кодашим.

В притчах царя Шломо написано: «Трепет пред Небесами прибавляет дни, а годы нечестивых сократятся» (Танах, книга Мишлей, 10:27). Что означают эти слова? — спрашивает Гемара.

На русском языке трепет перед Всевышним можно определить как духовную совестливость, что предполагает высокую степень ответственности человека за свои поступки. Проистекающую из знания о существовании Совершенства — Всевидящего Творца, перед которым стыдно совершать дурные поступки.

Фраза Мишлей напоминает о Храме, — объясняет Талмуд.

Первый Храм простоял 410 лет, и за это время в нем сменилось всего 18 первосвященников.

Один из комментаторов Талмуда объясняет: человеку отпущено Небесами определенное количество лет жизни. Праведному это число может быть увеличено. Подтверждение этому находим в истории с царем Хизкияѓу: «В те дни заболел Хизкияѓу смертельной болезнью, и пришел к нему [пророк] Ишаяѓу... и сказал ему: Всевышний говорил, чтобы ты завещал дому твоему, потому что умираешь ты и не будешь жить...». И молился (Хизкияѓу) Всевышнему, говоря: «Молю Тебя, Всевышний, вспомни, пожалуйста, как я ходил перед Тобой в истине и с сердцем совершенным, и доброе в глазах Твоих делал». И заплакал Хизкияѓу плачем великим. И было... слово Всевышнего к Ишаяѓу: «Вернись и скажи Хизкияѓу... Так сказал Всевышний, Б‑г Давида, отца твоего: услышал Я молитву твою, увидел слезы твои. Вот Я исцеляю тебя... И прибавляю дни твои на 15 лет...» (Танах, книга Мелахим, 2:20).

Годы жизни злодеев могут быть сокращены.

Талмуд рассказывает, что за 420 лет существования Второго Храма в нем сменилось более трехсот (!) первосвященников. При этом некоторые из них были праведными и служили долго. Например, Шимон а‑Цадик служил 40 лет, Йоханан — 80 лет, Ишмаэль бен Паби — 10 лет и Элазар бен Харсом — 11 лет.

Несложный подсчет показывает, что остальные служили в среднем — менее года. Как такое может быть?

Народ в те времена находился на таком духовном уровне, что с помощью взяток и подкупа можно было повлиять на царей (позднехасмонейской династии, 1‑й век до н.э. и далее), и те, узурпировав право назначать первосвященников, «выполняли просьбу».

Следует подчеркнуть, что в то время Учителя Торы старались держаться подальше от всего, что происходило в Храме. Тем более, что в дела службы все больше и больше вмешивался проконсул Римской Империи. Ведь еврейское государство фактически было колонией Рима.

Талмуд, заметим, рассматривает здесь одну из сторон Небесного Суда. Но есть и другие. Праведник, скажем, может рано уйти из земной жизни, и душа его будет наслаждаться Светом Грядущего Мира, а грешнику, наоборот, могут дать долгие годы земного существования — Всевышний ждет, что он исправится. Но ничего от жизни Будущего Мира он не получит.

События, происходящие в нашем мире, определяются духовными процессами. Физическому разрушению Первого и Второго Храма предшествовало духовное опустошение.

Первый Храм разрушен из-за трех грехов — аводы зары (идолопоклонства; букв. — чужой работы), гилуй арайот (запрещенных сексуальных связей, например — между близкими родственниками и т. д.) и шефихут дамим (пролития невинной крови), — говорит раби Йоханан бен Торта.

Последствием таких поступков стал галут (изгнание). «Галут приходит в мир из-за идолопоклонства, разврата и пролития невинной крови», — сообщает Мишна в трактате Пиркей Авот (Этика отцов).

Почему столь тяжелы последствия этих грехов?

Человек, — объясняют Учителя, — состоит как бы из трех частей: разум, душа и тело. Разум требует понимания, что есть Невидимый, Бесконечный Творец, и нет другой силы, способной управлять миром. Идолопоклонство (чужая работа) и разнообразные «измы» разрушают это знание. Душа человека изначально стремится к свету и чистоте. В духовных сферах подобное тянется к подобному. Если душа — чиста, она притягивается к Всевышнему, ведь о Нем сказано, что Он — таѓор (чист). Пролитие невинной крови обрывает полет души (душа всего живого находится в крови). По замыслу Творца, тело человека должно подчиняться Б‑жественной душе, а не животным инстинктам. Разврат низводит человека до уровня животного.

Эти грехи опустошили Храм, и он, утратив духовные опоры, рухнул.

Спрашивают мудрецы: а как же в других местах Талмуда сказано, что главный грех, из-за которого был разрушен Храм, — прекращение серьезного изучения Торы?

И отвечают: если бы евреи занимались Торой, как положено, они могли бы очиститься, перестать совершать плохие поступки. Но поскольку этого не произошло, разрушение Храма стало неизбежностью.

Откуда известно, — спрашивает Талмуд, — что разрушение Храма связано именно с этими преступлениями? Написано у пророка: «Ибо коротка постель, чтобы растянуться, и покрывало — узко, чтобы завернуться» (Ишаяѓу, гл. 28, ст. 20).

Слово «постель», — говорит раби Йонатан (велики Учитель Мишны, 3‑й век), — символизирует здесь Храм. Тора часто уподобляет отношения Всевышнего с народом Израиля отношениям между мужем и женой, а аводу зару (идолопоклонство) — прелюбодеянию. Как брачная постель соединяет любящих супругов, так и Храм допускает лишь служение Всевышнему. В нем нет места аводе заре.

В словах пророков Талмуд находит подтверждение, что причиной разрушения Храма стали запрещенные сексуальные отношения и пролитие невинной крови.

Один из Учителей заметил, что год шмиты (седьмой, субботний год, когда, по законам Торы, земля Израиля отдыхает от пахоты и сева), в котором Рош а‑Шана (Новый год) выпадает на шаббат, как правило, становится переломным в жизни народа Израиля. Дело в том, что в Рош а‑Шана обычно трубят в шофар, что ослабляет силы зла. В шаббат в шофар не трубят. Таково постановление мудрецов. Всевышний дал мудрецам право при необходимости, чтобы уберечь людей от ошибок, возводить вокруг того или иного закона «ограду». В данном случае они ввели правило шев ве ло таасе (букв. — сиди и не делай) — из боязни, что человек, там, где нет эрува (объединение владений в одно целое), в нарушение закона перенесет шофар из личного владение в общественное или — наоборот.

Но если в Рош а‑Шана в шофар не трубят, как в этот год защитить народ Израиля?

Остается только сила шаббата и субботнего года. От отношения народа Израиля к соблюдению шаббата и шмиты, а также — других законов Торы, зависит будущее страны. Напомним, что Талмуд называет и еще одну причину, вызвавшую изгнание и рассеяние евреев — нарушение законов шмиты.

Лист 10

Ранним утром пятнадцатого числа весеннего месяца Нисана, 2448 г. от Сотворения мира (1322 г. до н.э.) сыны Израиля вышли из Египта.

Этому событию предшествовали невиданные в истории человечества чудеса, совершенные Творцом: «И сказал Всевышний Моше: ...умножились чудеса Мои в земле Египетской» (Шемот, гл. 11, ст. 19).

Ночью накануне Исхода евреи принесли корбан Песах — пасхальное приношение. «И сказал Всевышний Моше и Аарону в Земле Египетской... скажите всей общине Израиля... пусть возьмут по овце на каждую семью... и зарежут ее в сумерки (накануне 15 нисана) и возьмут от ее крови и помажут ею косяки и притолоку дверей своих домов... И пусть едят мясо в ночь эту... И пройду Я по земле Египетской в ночь эту и поражу каждого первенца в земле Египетской... И над всеми идолами египетскими совершу суды, Я — Всевышний. И будет кровь овцы вам знаком на домах, в которых вы находитесь, и увижу кровь, и пройду мимо вас, и не будет вам язвы губительной, когда Я буду поражать землю Египетскую» (там же, гл. 12, ст. 1‑3).

Нас в этом фрагменте Торы интересует, прежде всего, заповедь мезузы: «...И напиши их (эти слова) на косяках дома твоего...» (Дварим, гл. 6, ст. 9). Евреи получают от Всевышнего заповедь, которая требует, чтобы они записали говорящие о Единстве Творца отрывки из Торы на пергаменте и поместили этот пергамент на косяке дверного проема при входе в любое помещение, где живут люди. Этот свиток называется мезузой.

Талмуд сообщает: все помещения Храма не имели мезуз, потому что в них не жили люди. Исключение составляла комната, в которой находился первосвященник семь дней перед Йом Кипуром.

На двери комнаты главного коэна в Храме не обязательно укреплять мезузу, — говорит раби Иеѓуда (великий Учитель Мишны, 2‑й век), потому что помещение, в котором люди не живут постоянно, не называется домом. Однако Всевышний предоставил мудрецам право вводить законы, помогающие людям лучше соблюдать заповеди Торы: «...По слову закона, который укажут тебе... делай, не уклоняйся от слова, которое скажут тебе, ни вправо, ни влево» (Дварим, гл. 17, ст. 11). И, воспользовавшись этим правом, они вынесли постановление — укреплять мезузу и на дверях комнаты, где находился первосвященник перед Йом-Кипуром, чтобы люди понимали, что для него на семь дней эта комната — дом.

На страницах Талмуда приводятся рассуждения наших Учителей, и это помогает нам понять различные грани Его Истины.

В частности, здесь под иным углом зрения разворачивает тему листа один из величайших Учителей Талмуда — Абайе (амора, один из крупнейших Учителей Талмуда в Вавилоне; первая половина 4‑го века), говоря, что даже сезонное жилище, которое строится только, скажем, на зиму или на лето, люди тоже называют домом. Ведь написано у пророка Амоса: сказал Всевышний, обращаясь к грешникам, строившим себе по два дома — один на зиму, другой на лето, в увлечении богатством забывшим Всевышнего: «И сокрушу Я дом зимний вместе с домом летним...» (Танах, книга 12‑ти пророков, книга пророка Амос, гл. 3, ст. 15).

Приводит Талмуд и такое соображение: если бы на косяке двери в комнату первосвященника весь год не было мезузы, существовала бы возможность, что ее забудут укрепить перед Йом Кипуром.

Талмуд сравнивает комнату, в которой жил первосвященник семь дней перед великим праздником-постом, с сукой. Сукка — временный дом с крышей из ветвей дерева (или из какого-либо другого материала растительного происхождения), сквозь которые видны звезды. В сукке евреи живут семь дней праздника Суккот, в память об Облаках Славы, укрывавших евреев при выходе из Египта, в память о временных жилищах, в которых жили сыны Израиля в пустыне.

Сукка на праздничную неделю становится домом еврея и потому требует мезузы, — говорит раби Иеѓуда.

Однако другие Учителя усматривают в этом иную грань Истины. Поскольку сукка — временная постройка, — отмечают они, — на нее заповедь укрепления мезузы на дверных косяках не распространяется.

Талмуд исследует позиции Учителей

Помещение, в котором находится первосвященник перед Йом Кипуром, Учителя считают домом, жилищем коэна гадоль, несмотря на то, что тот пребывает в нем не по доброй воле, а по обязывающему его к этому предписанию. И это означает, что на дверях этой комнаты должна быть мезуза.

Раби Иеѓуда приходит к противоположному выводу, исследуя именно этот факт — первосвященник на семь дней поселяется в одной из комнат Храма не по собственной воле. И это, с его точки зрения, лишает помещение статуса дома. Следовательно, мезуза на косяке двери этой комнаты не нужна.

В результате она укрепляется здесь не по закону Торы, но — постановлением Учителей

Далее на нашем листе разворачивается очень интересная дискуссия об идентификации народов — потомков сыновей Ноаха: Шема, Яфета и Хама (Берешит, гл. 10).

Не будем перечислять все географические названия, ибо сами они требуют расшифровки. Отметим лишь, что явно просматриваются здесь — Персия, Аравия, Кавказский регион, Скифия (Украина), Германия, Франция, Македония, Турция, Италия, Испания, Британия, Египет, Эфиопия, Мавритания, Ливия (приводим как древние, так и современные названия).

Талмуд проводит тонкий анализ причин победы Персии над Римом (не без оснований можно сказать иначе: мусульманского мира над западной цивилизацией). И в то же время (или чуть позже) Рима — над Персией.

В этом видны намеки на то, что вскоре после окончательной победы Рима над Персией возникнут условия для «завершения материалистической истории», то есть — наступления Эры Машиаха.

Лист 11

На нашем листе Талмуд продолжает рассматривать различные аспекты заповеди, предписывающей укреплять на дверных косяках жилых помещений мезузы (см. обзор листа 10).

Итак, Всевышний заповедал сынам Израиля писать на пергаменте фрагменты из Торы, говорящие о единстве Творца, и помещать эти пергаменты на косяках дверных проемов при входе в любое помещение, где живут люди. Как сказано: «И напиши их (эти слова) на косяках дома твоего...» (Дварим, гл. 6, ст. 9). Это заповедь мезузы.

Талмуд вспоминает, что в Храме все ворота, находившиеся в азаре — главном храмовом дворе (см. план Храма) не имели мезуз. Исключением были ворота Никанора. Они носили имя человека, с которым произошло чудо (на иврите — нес). Никанор вез из египетской Александрии, которая считалась в то время центром торговли и ремесел, медные ворота для Храма. Неожиданно на море началась буря.

Почему началась буря? — спрашивают Учителя. Быть может, потому, что Никанор переступил запрет на возвращение в Египет? Ведь сказано: «Когда придешь в землю, которую Всевышний, дает тебе, и овладеешь ею, и поселишься в ней, и скажешь ты: поставлю над собой царя, подобно всем народам, которые вокруг меня... только чтобы не увеличивал (царь) количество коней и не возвращал народ в Египет, чтобы приумножить их число. Всевышний сказал вам: не возвращайтесь путем этим...» (Дварим, гл. 17, ст. 16).

Отвечает Талмуд: запрещено возвращение для постоянного проживания. Временно, по делам, связанным с работой, в Египет ехать можно. Более того, некоторые комментаторы считают, что в наше время разрешается и длительное пребывание в Мицраиме (Египте). Так поступали многие великие мыслители. Например, Рамбам. На чем основывается это дозволение?

На том, очевидно, что запрет на возвращение в Египет связан с определенными условиями: еврейский народ живет в Эрец Исраэль, не в галуте; у народа Израиля есть царь, Храм и т. д. Когда эти условия не соблюдены, запрет не имеет силы.

Стало быть, буря, в которую попал корабль Никанора, не вызвана его пребыванием в Египте. Бурю послали Небеса, чтобы испытать Никанора, готов ли он пожертвовать собой ради славы Храма. Что же произошло на корабле?

Для того, чтобы уменьшить груз на судне, матросы бросили в море одну из дверей. Буря не утихала. Моряки собрались сбросить за борт и вторую дверь. И тут перед ними встал Никанор, обхватил руками дверь и сказал: «...Только вместе со мной».

По закону Торы человеку запрещено рисковать жизнью ради денег или ради имущества. Жизнь Тора ценит дороже бриллиантов и золота. Если грабитель напал на еврея и потребовал: «Кошелек или жизнь», еврею следует отдать кошелек, сколько бы денег в нем ни было. Сказано, что заповеди даны человеку для того, чтобы он жил, исполняя их, а не умирал — «Храните законы Мои и установления Мои, исполняя которые человек будет жить ими...» (Ваикра, гл. 18, ст. 5).

Как расценивать тогда поступок Никанора?

Объясняют Учителя: он хотел предостеречь моряков, чтобы они задумались и поняли, что он готов пожертвовать собой ради Храма. Тем самым, Никанор спас вторую дверь.

Некоторые комментаторы говорят, что он полагался на слова Учителей: «Посланцам, выполняющим заповедь, не будет причинен ущерб» (соблюдение этого правила, очевидно, требует от человека высокого духовного уровня).

Как только Никанор произнес слова «...Только вместе со мной», буря утихла. Обрадовался Никанор, но и опечалился. Радость его омрачила мысль: если бы я также защитил первую дверь, ее тоже не бросили бы в море. Этой мыслью Никанор заслужил чудо.

Когда корабль прибыл в порт города Акко, увидел вдруг Никанор, что первая дверь доплыла до Святой Земли под днищем корабля.

Это чудо настолько запомнилось людям, что в период, когда все двери Храма меняли на золотые, из уважения к чудесам, ворота Никанора сохранили. А, может, ее не стали менять и по другой причине. Медь ворот Никанора и так сияла, словно золото.

Итак, все ворота в Храм не имели мезуз, ибо не вели в жилые помещения. Ворота Никанора использовали для входа в ту комнату, где жил первосвященник семь дней до начала Йом Кипура.

Мезузу укрепляют на правом косяке двери. Поскольку сказано: «И напиши их (эти слова) на косяках дома твоего (бейтеха)». Слово бейтеха можно прочитать как «при входе твоем» — то есть так, как принято входить. Человек, входя в дом, делает обычно первый шаг правой ногой.

Вообще понятие йамин (правый) связано в Торе с понятием хесед (милосердие). А хесед — основа основ мироздания.

Лист 12

Воздаяние, которое Всевышний посылает в наш мир, принимает самые различные, иногда — загадочные и таинственные формы.

Тора сообщает, что определенные виды проступков (на иврите проступок, грех — хет, что в буквальном переводе означает «ошибка», «промах») вызывают особые поражения кожи человека, называемые на иврите негаим (в ед. ч. — нега). Они также могут проявиться и на его одежде, на стенах его дома. Объяснение этому явлению содержится уже в самом слове нега. Тут логично напомнить, что осмысление понятий Торы превосходит обычный лингвистический анализ. Ведь Книга написана на языке, буквами которого Всевышний создавал мир.

На иврите слово нега состоит из трех букв — нун, гимел, айн. Если считать его аббревиатурой, получается «Река (на ивр. наѓар — нун), которая поднимается из сада (на ивр. ган — гимел) и пытается оросить Эден (это слово начинается с буквы айн)».

Нетрудно заметить — что-то в этой фразе не так. «Река поднимается...». Реки, повернутые вспять, как известно, пересыхают. Откуда мы знаем о нормальном порядке вещей в нашем случае? Со слов Творца, который открывает нам эту тайну: «И река выходит из Эдена, чтобы оросить (напоить) сад...» (Берешит, гл. 2, ст. 10).

Если поступки человека согласуются с высшими духовными ценностями Торы (Эден), эти ценности дают жизненную силу (орошают) сад, в котором находится человек. Исправление негаим означает возвращение к заповеданному Создателем жизненному порядку. И тогда нега оборачивается онегом (онег — наслаждение). Подтверждение этой идеи заключено в самом слове онег: из Эдена (айн) выходит река (наѓар — нун) и орошает сад (ган — гимел).

На домах Иерусалима не было духовной нечистоты (негаим), — сообщает Талмуд, — потому что сказал Всевышний: «Когда войдете в Землю Кенаанскую, которую Я даю вам во владение, дам Я нега в доме земли владения вашего...» (Ваикра, гл. 14, ст. 34). Отсюда учим, что нега могла появиться только на домах, построенных на земле, которая принадлежала определенным коленам Израиля. Иерусалим же — владение всего народа Израиля в целом.

Негаим не было только в Храме, — говорит раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2‑й век), — Иерусалим, по его словам, принадлежал коленам Иегуды и Биньямина, а землю, на которой был отстроен Храм, купил царь Давид на деньги, собранные со всех колен Израиля. Потому-то это место и принадлежит всему еврейскому народу.

Раби Иегуда имеет в виду не только Храм, — уточняет Талмуд, — но и любое другое место мекудаш, то есть — предназначенное для молитвы и изучения Торы. Пророк Иехезкель называет синагогу и бейт-мидраш (дом учения) — «малым Храмом». Ибо написано: «...Так сказал Всевышний — хотя Я рассеял их (евреев) среди народов и стран, Я стану им святилищем малым в странах, куда пришли они...» (Танах, книга пророка Иехезкеля, гл. 11, ст. 16).

Из этого следует, что негаим не было не только в Храме, но и в синагогах и бейт-мидрашах. Для этого есть и другая причина: у синагог и домов для изучения Торы нет определенного хозяина, а нега появляется лишь на тех домах, которые находятся в чьем-то владении.

Талмуд прослеживает истоки обсуждения тем, которые рассматриваются в нашем трактате. Всесторонне анализируя ту или иную проблему, наши Учителя приоткрывают различные аспекты Истины Творца.

В частности, в нашем листе читаем, что Иерусалим принадлежал коленам Иегуды и Биньямина. Здесь же приводятся интересные аргументы, подтверждающие противоположную точку зрения.

Когда еврейский народ собирался в Иерусалиме на праздники Песах, Шавуот и Суккот, постоянным жителям города запрещалось сдавать гостям свои дома внаем. Они обязаны были предоставлять пришедшим ночлег бесплатно. Потому что Иерусалим в равной степени принадлежит всем сынам Израиля.

В период с 1272 по 1258 года до н.э., когда под руководством Иегошуа бин Нуна по жребию между коленами делили Землю Израиля, евреи еще не знали, где будет построен Храм. Однако при разделе изначально выдвинули условие, что каждый еврей получит право на место, выбранное Всевышним для Храма.

Всевышний выбрал Иерусалим. За владельцами земель, на которых стоит город, сохранилось имущественное право. Но оно не могло отменить возможность любого еврея использовать это имущество во время праздников Песах, Суккот и Шавуот.

Закон Торы, как правило, не отрывается от реальной жизни. Жители Иерусалима за свое гостеприимство получали компенсацию: им разрешалось брать себе кожи предназначенных для приношения в Храме животных, которых приводили сюда их гости.

Лист 13

На нашем листе Талмуд продолжает рассматривать различные аспекты Йом Кипура — великого поста-праздника.

Мы уже говорили, что в этот день коэн гадоль (главный служитель в Храме) осуществляет в Храме особую службу. И отмечали: на случай, если по каким-то причинам он не мог выполнить возложенные на него обязанности, для реализации этой миссии готовили другого коэна (служителя в Храме).

Эту тему и анализирует Талмуд на нашем листе.

На обсуждение выдвигается вопрос: может ли коэн гадоль вернуться к своим обязанностям и продолжить службу, когда причина его непригодности для осуществления процедур Йом Кипура устранена, или “мероприятия” этого дня должен все равно довести до конца тот, кто его заменил?

Тут следует отметить, что, решая поставленные перед ним задачи, Талмуд, соединяет общие правила с индивидуальным подходом к проблемам. Это проявляется, в частности, в системе “оценки” процесса выполнения заповеди. Важно, кто и как выполняет ту или иную заповедь.

Ѓалаха (еврейский практический закон) различает понятия лехатхила — когда изначально заповедь осуществляется по установленным правилам, и бедиавад — когда процесс реализации заповеди оценивается по результату, постфактум.

Бывают случаи, когда изначально допущенные отклонения от правил приводят к тому, что постфактум заповедь не считается выполненной. Бывает и наоборот: не совсем верное действие, совершенное изначально, постфактум не отменяет выполнение мицвы (заповеди).

Однако будем иметь в виду, что различия в понятиях делается вовсе не для того, чтобы разрешить человеку выполнять заповеди не лучшим образом. Оно существует, чтобы максимально учесть все, даже непредвиденные, обстоятельства.

С этих позиций и рассматривается вопрос: может ли коэн вернуться к своим обязанностям сразу же после очищения, и как должен вести себя в этой ситуации его “дублер”.

Коэн-гадоль вправе вернуться к своим обязанностям сразу же после того, как очистится от тумы (духовной нечистоты), — говорит раби Йоси (великий Учитель Мишны; 2‑й век). — Окунувшись в микву (специальный бассейн, наполненный Небесной водой, не начерпанной руками человека), он готов взять на себя свои прежние обязанности. После этого второй, заменявший его коэн (дублер) уже не имеет права надевать на себя восемь одежд (подробнее об одеждах главного коэна — см. обзор листа 88 трактата Зевахим). Однако, если второй коэн нарушил это правило и продолжал их использовать, постфактум ему засчитывается исполнение заповеди, которая состоит в том, чтобы искупить проступки еврейского народа.

Но ведь он не провел все процедуры, которые следовало совершить в Йом Кипур, и лишь носил одежды, которые полагалось надевать главному коэну...

Одна из особенностей службы главного коэна как раз и заключается в том, что не только его действия, но — и одежды обладали свойством искупать ошибки общины Израиля.

Суть понятия “одежда” восходит к тайнам Творения. Впервые в истории человечества одежда появляется после того, как Адам и Хава совершили ошибку. На Святом Языке одежда — бегед. Значение этого слова — бунт, измена, предательство. И это не случайное совпадение. Мы имеем дело с языком, буквами которого Всевышний сотворил мир.

В Торе сказано: “И сделал Всевышний человеку и его жене накидки кожаные, и сделал их” (Берешит, гл. 3, ст. 21). В ивритском написании слово ор (кожа) отличается от слова “свет”, которое имеет совершенно адекватное звучание (тоже ор), одной буквой. Слово “кожа” (ор) начинается с буквы аин, а “свет” (ор) — с буквы алеф.

До проступка, как сообщает традиция, одеждой души Адама и Хавы были их тела. Очевидно, тела их светились, пропускали свет. Когда они совершили роковую ошибку, Творец отдалился от них, и одеяние их душ как бы лишилось буквы алеф, гематрия (числовое значение) которой — один. То есть — Всевышний. С тех самых пор Присутствие Творца стало более скрытым. Чтобы выявить Присутствие Всевышнего, нужно стремиться к этому и приложить усилия. Это имеет свое выражение в букве аин, числовое значение которой — семьдесят. Ибо число “семь” и его производные — “семьдесят” и “семьсот” — содержит в своей сути концепцию “стремления к чему-то”. Например, мы знаем, что в шести днях Творения заложено стремление к седьмому дню — субботе. Усилия, реализованные в течение этих шести дней, прилагались ради седьмого, субботнего дня.

Йом Кипур — особый день, когда Присутствие Творца становится ощутимым. Именно поэтому каждое действие коэна гадоль в Храме приобретает огромное значение.

Традиция сообщает, что коэн гадоль обязательно должен быть женатым человеком. Ибо сказано: “И подведет Аарон тельца, предназначенного для приношения хатат (символизирует раскаяние и искреннее желание исправить ошибку), которая за него, и искупит себя и дом свой” (Ваикра, гл. 16, ст. 6). “Домом” Тора называет жену. Таким образом, коэн гадоль не должен быть “бездомным”.

В связи с этим Талмуд обсуждает вопрос: нужно ли, чтобы “запасная” женщина готовилась стать женой главного коэна — на случай, если его супруга неожиданно умрет?

Существует такая необходимость, — говорит раби Иеѓуда (великий Учитель Мишны, 2‑й век).

Однако другие Учителя усматривают в данной проблеме иную грань Истины.

Это — нереально, — подчеркивают они. — Ибо в данном случае действует принцип эйн ледавар соф (бесконечная цепочка замен). Ведь и с “запасной” женщиной тоже может что-то случиться. Получается, и ей надо готовить замену?..

Далее Талмуд возвращается к вопросу о коэне, который готовится стать “дублером” коэна гадоль.

Обычно, — отмечают Учителя, — коэн гадоль оберегает себя от всех видов тумы. Ведь реализация службы в Йом Кипур — величайшая честь, и первосвященнику не хотелось уступать ее кому-то другому.

Тогда возникает естественный вопрос: если главный коэн с предельным вниманием относился к своему состояний, зачем ему нужен был “дублер”?

На это Талмуд дает такой ответ: в жизни может произойти всякое, но, кроме всего прочего, “дублер” нужен был и для того, чтобы инициировать здоровую конкуренцию между коэнами. “Борьба” за право вести службу Йом Кипура. Помогала им лучше выполнять свою работу.

Логика Талмуда — ассоциативна. Проанализировав возможные варианты развития событий (коэн гадоль неожиданно умирает, и его обязанности переходят к “дублеру”; покидает этот мир его жена и т. п.), Талмуд концентрирует внимание на иной ситуации. В частности, сообщает: коэнь гадоль приносит корбанот (приношения в Храме) даже в состоянии онен (когда он еще не успел похоронить кого-то из своих ближайших родственников — отца, мать, сестру, жену, сына, дочь). Похоронив близкого человека, он несколько дней пребывает в состоянии таме (духовной нечистоты) и не может осуществлять процедуры, связанные со службой в Храме.

Обычный коэн в состоянии онен не имеет право реализовать процедуры приношения. Такое право дается лишь коэну гадоль. Он не прерывает свою работу — служение в Храме в Йом Кипур. Эта ѓалаха (практический закон) выведена на основании указания Торы. Ибо сказано: “(Коэн гадоль) к любой душе умершей не приходит, отцом и матерью (умершими) не оскверняется (не получает туму). Из Храма не выходит и не оскверняет Храм Всевышнего...” (Ваикра, гл. 21, ст. 12).

Не правильно было бы думать, что эта ѓалаха — проявление “черствости” Торы. Дело здесь в том, что коэн гадоль, принося корбанот, делает для души умершего больше, чем при соблюдении законов траура.

Но вот мясо животного, которое служило “объектом” приношения, коэну гадоль в состоянии онен есть нельзя. Это правило выводят Учителя, руководствуясь в анализе текстов Торы принципом каль‑ва‑хомер (от “легкого” к более “строгому”). Иными словами, принцип каль‑ва‑хомер представляет собой некое логическое уравнение, когда сравнивают более строгий закон с более легким. И если в “легком” запрете действует определенное ограничение, то в “усложненном” — оно тоже действует.

Итак, “исходное” данного “уравнения” — аналогичный закон, касающийся приношения маасера шени (второй десятины; речь — о действующей на территории Эрец Исраэль заповеди, предписывающей отделять часть урожая, которую каждый земледелец должен принести на праздник в Иерусалим — см. на сайте, например, обзор листа 19 трактата Макот).

Когда приносят маасер шени, говорят: “Не ел я в состоянии онен от него” (Дварим, гл. 26, ст. 14).

Выстроенная по принципу каль‑ва‑хомер логическая цепочка такова: если Тора запрещает онену есть от маасера шени, то уж тем более нельзя онену есть “продукт”, который служил объектом приношения в Храме. Это правило относится не только к коэну гадоль, но и к “рядовому” коэну.

Работа коэна гадоль в Храме необычайно важна для еврейского народа, для всего человечества. Намек на это дает, в частности, то обстоятельство, что даже для соблюдения законов траура он не может отвлекаться от реализации процедур приношения в Храме.

Лист 14

Среди 613 заповедей, данных Всевышним народу Израиля, есть мицва (заповедь), предписывающая отмечать день 10 тишрея (по еврейскому календарю). Это — Йом Кипур, великий пост-праздник, День Искупления, духовного очищения. В этот день коэн гадоль (главный служитель в Храме) ведет особую службу.

Описанию правил реализации этой службы и подготовки к ней и посвящен трактат Йома и наш лист, в частности.

Не будем забывать, что, знакомясь с законами этой особой службы, мы не только вспоминаем о том, что происходило в Первом и Втором Храме, но и готовимся к эпохе Третьего Храма, который будет отстроен навсегда. Тогда все законы, действовавшие в прошлом, вернутся.

В прошлых обзорах мы говорили, что за семь дней до Йом Кипура коэн гадоль переселялся в Храм. И посвящал это время подготовке к тому, что предстояло ему совершить в Йом Кипур (см. обзор листа 2).

Основное занятие коэна в Храме — принесение корбанот. Слово корбан происходит от ивритского лекарев — приближать(ся). Всевышний указал один из путей приближения к Нему. Человек возносил на мизбеах (специальное место, где осуществлялся “кульминационный” этап процедуры приношения, условно говоря — “жертвенник”; об этапах приношения в Храме — см. обзор листа 2 трактата Зевахим) все материальные составные этого мира — животных, растения (вино, хлеб, травы), минералы (соль).

В Храме ежедневно, утром и в предвечернее время, реализовали по два приношения, которые называли “постоянными” (на иврите — корбан тамид). В течение семи дней, предшествовавших Йом Кипуру, коэн гадоль выплескивал на мизбеах кровь корбана тамид. В эти же дни он воскуривал кторет (особый набор ароматных трав) и очищал свечи меноры.

Кровь животных, предназначенных для приношения, искупает человеческие проступки. Но лишь в том случае, когда люди раскаялись в содеянном и восстановили в своем сознании правильные представления о тайнах бытия (совершили тешуву). Как сказано: “Кровь корбана душу искупает” (Ваикра, гл. 17, ст. 11).

Воскурение благовоний вносит гармонию в мир. Чудо меноры (все свечи горели с вечера до утра; а одна, западная, горела с вечера до вечера — при том же количестве масла в чаше светильника) свидетельствует о том, что есть Шехина (Присутствие Всевышнего) над народом Израиля.

Может ли такое быть, — спрашивает Талмуд, — чтобы все семь подготовительных дней коэн-гадоль приносил корбанот? Ведь всю работу он должен выполнять в состоянии таѓор (духовной чистоты). А если его в эти дни окропляли водой, смешанной с пеплом “рыжей коровы”, это говорит о том, что он не был таѓор.

Заповедь о “рыжей корове” — одна из самых загадочных в Торе. Для того, чтобы очистить человека от одного из самых высоких уровней тумы (духовной нечистоты), которая исходит от мертвых тел, брали рыжую корову, делали ей шехиту (то есть резали обусловленным Торой, безболезненным способом — см. Введение к трактату Хуллин), тушу сжигали, а пепел добавляли в воду из источника, и смесью окропляли “оскверненного” (о “рыжей корове”). Всего в еврейской истории таких коров было девять. Десятая появится, когда придет Машиах.

Вода с пеплом рыжей коровы обладала таинственным свойством. После окропления этой смесью, — подчеркивает раби Акива (величайший Учитель Мишны, 2‑й век), — человек, который пребывал в состоянии таме (духовной нечистоты), становился таѓор (духовно очищенным). Имела она и обратное действие: если обрызгать такой водой человека в состоянии таѓор, он станет — таме.

Формулировка закона выведена раби Акивой на основе анализа текста Торы: “И будут брызгать (водой с пеплом рыжей коровы) таѓор на таме” (Бамидбар, гл. 19, ст. 19). Как будто бы, все здесь ясно. Предметом исследования Учителей становится слово “таме”. Зачем оно употреблено здесь? Ведь и без того, казалось бы, вполне очевидно, кого следует окропить водой, смешанной с пеплом рыжей коровы.

Поскольку в Торе не только “лишних” слов, но и — букв, не бывает, Учителя приходят к выводу, что Всевышний “вставляет” сюда это слово, чтобы разъяснить: таинственная вода может оказывать и “обратное” действие — не только очищать, но придавать статус таме, если ею окроплен человек в состоянии таѓор.

Однако некоторые Учителя открывают здесь иную грань Истины.

Слово “таме”, — говорят они, — используется в этом фрагменте, чтобы подчеркнуть: закон о рыжей корове применим только к человеку и предметам, которые находятся в состоянии таме, и вообще — к объектам, которые в принципе способны “впитывать” туму. Но если “очистительной” смесью окропить объект, который “отталкивает” туму, статус этого объекта не изменится.

Проанализировав выводы раби Акивы, Учителя заключают: если вода, смешанная с пеплом рыжей коровы может превратить таме — в таѓор, то уж тем более таѓор после окропления смесью останется в том же состоянии.

Человеческий разум не в состоянии постичь основы закона о “рыжей корове”, — отвечает на это раби Акива. И приводит записанное в Танахе высказывание царя Шломо, который сказал: “Умудрюсь, и (все равно) она далека от меня” (Коэлет, гл. 7, ст. 23). Под словом “она” подразумевается тайна закона о “рыжей корове”.

И действительно, традиция сообщает, что царь Шломо, один из мудрейших людей в мире, не понимал “механизм” прямого и обратного действия воды, смешанной с пеплом рыжей коровы. Ибо объяснения здесь — на уровне высших духовных миров.

Талмуд поясняет, что царя Шломо поразило свойство воды, смешанной с пеплом рыжей коровы — менять состояние человека таѓор на таме, если он прикоснулся к ней без надобности. И мы узнаем, что окропляющий очистительной водой и окропленный — оба таѓор.

Так ли это? — спрашивают Учителя. — Почему же тогда сказал Всевышний, что человек, совершающий процедуру окропления мей нида (еще одно название этой смеси), должен окунуть свою одежду в микву (предназначенный для духовного очищения специальный бассейн, где собрана Небесная, не начерпанная руками человека, вода)?

Это указание касается тех, — уточняет Талмуд, — кто нес “чудодейственную” смесь или дотронулся до нее без надобности.

Рассматривая процесс осуществления службы в Храме, Учителя углубляются в исследование проблем духовной чистоты главного коэна. Понятно, что, работая с приношениями семь дней в неделю, он мог, в какой-то из дней получить туму, и, не заметив, что стал таме, продолжить свою деятельность, а это запрещено законом...

Для того, чтобы исключить такую вероятность, — сообщает Талмуд, — и заведен особый порядок: ежедневно, все семь дней недели, когда коэн гадоль заканчивал работу, перед самым заходом солнца его окропляли очистительной смесью. По завершению процедуры окропления коэн гадоль тут же окунался в микву. Солнце заходило, и он вновь был таѓор. Духовно он был уже подготовлен к завтрашней службе в Храме.

Лист 15

В течение семидневной подготовки к Йом Кипуру главный коэн (см. обзор листа 2) выполнял в Храме различные виды работ: воскуривал кторет (особый набор ароматных трав) на золотом жертвеннике, очищал менору и свечи... То есть — следовал указаниям Торы. Ибо сказано: “И будет воскуривать на нем (на золотом мизбеахе — условно говоря, “жертвеннике”) Аарон воскурение благовонное утром, утром, при очищении свечей будет воскуривать” (Шемот, гл. 30, ст. 7).

Анализируя приведенную здесь фразу из Торы, Талмуд уточняет, в какие моменты надо было производить то или иное действие. И сообщает, что кторет нужно воскуривать во время очищения последних свечей. И нелогично предполагать, что только после очищения свечей производится воскурение.

Талмуд цитирует: “И когда поднимет Аарон свечи (для зажигания) в сумерки, будет воскуривать кторет всегда перед Всевышним в поколениях ваших” (там же, ст. 8).

Можно ли утверждать, что второе воскурение совершается после зажигания свечей?.. Нет, порядок тут иной. Всевышний сказал о зажигании меноры: “И ты вели сынам Израиля, пусть возьмут тебе масло оливковое чистое для освещения, чтобы поднимать свечу постоянную... устроит... Аарон и сыновья его от вечера до утра...” (Шемот, гл. 27, ст. 20‑21).

То есть следовало залить в специальную чашу подсвечника столько масла, сколько было необходимо, чтобы она горела от вечера до утра. Отсюда выводится еще одно правило: зажигание свечей — единственная дозволенная в это время суток (с вечера до утра) работа. А после зажигания свечей запрещены все виды деятельности (кроме тех, которые следует производить ночью).

Дело в том, что ночь — символ галута (изгнания, периода, в котором мы сейчас живем). По сути, единственная, самая важная задача в этот период — зажигать свет Торы, Мудрости Всевышнего, в сердцах людей. Тем самым приближается геула (приведение мира в идеальное состояние).

В результате исследования фрагментов Торы Талмуд приходит к выводу: коэн гадоль совершает воскурение благовония при зажигании последних свечей.

В эти семь дней коэн гадоль должен был возливать на мизбеах кровь животных, которые служили “объектами” приношений. Это — основной этап процедуры приношения в Храме (подробнее об этапах — см. обзор листа 2 трактата Зевахим). Ибо именно с кровью связан процесс искупления. Как сказано: “Кровь душу искупает” (Ваикра, гл. 17, ст. 11).

Как это происходило? Сначала коэн возливал кровь на северо-восточный угол мизбеаха. Затем обходил его и останавливался около его юго-западного угла, производя здесь то же действие (см. на сайте, к примеру, обзор листа 53 трактата Зевахим).

Интересно, что на иврите для обозначения понятия корбанот существует и другой термин — таѓарот. И это слово подчеркивает, что корбанот приносят очищение в мир. Напомним: Всевышний категорически запретил человеческие приношения, и, говоря о корбанот, говорят, разумеется, только о животных или — о приношениях растительного происхождения.

Со словом таѓор, кстати говоря, напрямую связано и понятие “добавления света” в наш мир. От того же корня в иврите образованы слова зоѓар — сияние и цоѓар — нечто, излучающее или пропускающее свет. Не случайно полдень — время суток, когда солнце сияет особенно ярко — на иврите называется цоѓораим, то есть — как бы “сдвоенный” свет, который ощущается в нашем мире и (намеком) на Небе.

Словом цоѓар Всевышний называет источник света, который освещал Ноев ковчег во время Потопа.

Талмуд отмечает интересную деталь: коэн в Храме, выполняя любую работу, всегда поворачивался в правую сторону. Это правило описано в Танахе, в Диврей а‑Ямим (исторические хроники) такими словами: “И сделал (царь Шломо) медный мизбеах... И сделал море литое (из меди)... (оно) стояло на 12‑ти быках: три обращены к северу, три — к западу, три — к югу и три — к востоку” (Диврей а‑Ямим, гл. 2, ст. 4).

Когда коэн огибал мизбеах, начинал он с южной стороны, шел к восточной, с восточной — к северной и т. д. (против часовой стрелки). При этом следует учесть, что коэн неизменно должен был поворачиваться лицом к мизбеаху. Вот и получается, что от места, где главный коэн стоял, он двигался в правую сторону.

С правой стороной связано понятие милосердия. Талмуд сообщает, что при Кисе а‑Кавод (Центр Управления Миром) постоянно находились два малаха (малах — некая духовная субстанция, осуществляющая связь Неба с землей; в нееврейской литературе малаха нередко называют — “ангелом”).

Справа стоит малах милосердия; слева — малах суда. Двумя взмахами крыльев малах суда достигает любой точки мироздания. Малаху милосердия требуется на это один взмах. Мы не можем себе представить, что такое взмах крыльев малаха. Но знаем, что два — в два раза больше одного. Отсюда напрашивается вывод: тому, кто допустил ошибку, Всевышний всегда дает время ее исправить. Но если человек совершает достойный поступок, малах милосердия мгновенно оказывается рядом с ним...

Лист 16–17

Рассказывают Учителя, что, возводя Храм, царь Шломо спросил Всевышнего:

— Как Ты, Бесконечный, Невидимый Свидетель миров можешь уместиться в материальном, пусть даже прекрасном и величественном сооружении?

— Я умещаюсь и на территории в четыре локтя (арба амот), — ответил Творец.

Отсюда в еврейской традиции появилось выражение “арба амот ѓалахи”. И это означает, что там, где человек изучает законы Торы и правильно выполняет хотя бы некий предписанный минимум, есть Шехина (Присутствие Всевышнего) и кедуша (святость).

На листах 16 и 17 Талмуд занимается обсуждением устройства Храма, уточняет размеры составляющих “архитектурный ансамбль” территорий и отдельных помещений и т. п. И это — очень важная тема. Ведь каждые “арба амот” Храма несут в себе особое проявление света Творца.

Попутно мы узнаем, что из среды Учителей выделялся раби Элиэзер Бен Яаков (1‑й век), который был прекрасно знаком с устройством Иерусалимского Храма. Именно он стал автором “чернового варианта” трактата Мишны — Мидот, целиком посвященного детальному описанию Храма.

Предлагаем вашему вниманию общий вид Храма и схему расположения составляющих его частей.

Лист 18

На нашем листе Талмуд продолжает исследовать различные аспекты служения в Храме в особый, единственный день в году — Йом Кипур и периода, который этому предшествует.

Нам известно, что за неделю до этого ответственного дня коэн гадоль (главный коэн в Храме) переселяется в специальное помещение Храма и в течение семи дней готовится к службе Йом Кипура (см. обзор листа 2)).

Надо сказать, что настоящее время употреблено здесь не случайно. Эпоха Третьего Храма, который никогда не будет разрушен, вернет все законы, действовавшие в прошлом. Поэтому их изучение так же актуально, как и во времена, когда в Иерусалиме стоял Первый, а затем — Второй Храм.

Итак, Талмуд концентрирует внимание на этой неделе перед Йом Кипуром и рассматривает, какую работу осуществляет в течение этой недели коэн гадоль.

Мы узнаем, что старейшины Санѓедрина (Верховного Суда) назначают двух Учителей, которые помогут первосвященнику “освежить в памяти” законы Йом Кипура, изложенные в 16‑й главе книги Торы Ваикра. Старейшины обращаются к коэну гадоль и просят его произнести вслух текст законов, которые он повторяет — произнесенное вслух лучше запоминается.

За день до наступления Йом Кипура, перед заходом солнца, коэн гадоль ест меньше обычного, чтобы легче было бодрствовать всю ночь. Ибо эта последняя ночь отведена для повторения Ѓалахи (здесь — свод практических законов). План занятий на последнюю ночь перед Йом Кипуром разрабатывается в зависимости от того, насколько хорошо и свободно первосвященник ориентируется в Ѓалахе. Если он испытывает некие трудности, выделенные Санѓедрином Учителя разбирают с ним наиболее сложные вопросы. Или — читают отрывки из книг пророков Йова, Эзры и Даниэля, из исторической хроники (Диврей а‑Ямим)...

Минувшим утром, — сообщает Талмуд, — у Восточных ворот перед коэном гадоль проводили быков, баранов и овец — показывали животных, которые были отобраны для реализации процедур приношения в Йом Кипур.

Демонстрировали ему и козлов, — вносят уточнение Учителя. — В особый для еврейского народа день по закону, для реализации службы требовались три козла: один из них служит объектом приношения Всевышнему, второй — дополнительное приношение дня, третий искупает грехи народа Израиля. Этого третьего козла, “козла отпущения”, уводят в пустыню...

Козлов не нужно проводить перед коэном гадоль, — говорят некоторые Учителя. — Ведь их приносят за ошибки. Увидев этих козлов, первосвященник вспомнит о своих грехах и грехах народа Израиля и может ослабеть духом.

Но ведь и бык, — подчеркивает Талмуд, — может напомнить о дурных проступках. Он тоже служит объектом для реализации искупающего проступки приношения хатат (символизирует искреннее раскаяние и стремление исправить ошибку).

И дает разъяснение: бык приносится за ошибки самого коэна гадоль и других коэнов. За себя первосвященник — отвечает. Допустившему промах “рядовому” коэну он в состоянии помочь сделать тешуву (вернуться на пути Всевышнего, следовать законам Его Торы). Поэтому “созерцание” быка не вызывает в нем ощущение растерянности.

С козлами — другое дело. Увидев их, он задумается о поведении народа Израиля. Но разве ведомо ему, кто свернул с пути Творца? Не знает он, кто оступился, кто готов к тешуве. Мысли об этом могут расстроить его, и он утратит уверенность в своих силах.

Поразительное явление — тешува. Осмысливая значение слова, приходим к выводу, что тешува — это раскаяние в совершенных проступках, поиск правильных ответов на вопросы бытия. Рамбам (раби Моше бен Маймон, великий Учитель, Испания – Египет, 12 век) пишет: “Когда приносят корбанот (множественное число от существительного корбан — приношение в Храме) за совершенные с умыслом и непредумышленные проступки (слово хет переводят русским словом “грех”; более точный перевод — ошибка, промах), искупление (капара — отсюда Йом Кипур) возможно лишь при условии, что человек сделал тешуву и признался Всевышнему в своих прегрешениях... Точно также капара человека, который нанес телесные повреждения или материальный ущерб ближнему. Даже если он выплатил долг деньгами, искупление произойдет лишь в том случае, если он произнес видуй дварим (словесную исповедь) и принял решение впредь вести себя достойно...

“Козел отпущения” (буквальный перевод с иврита — козел, которого отсылают) — капара для народа Израиля. Коэн гадоль произносит над ним исповедь от имени всех евреев... Козла отсылают в пустыню, и он искупает все грехи: тяжкие и “легкие”, совершенные с умыслом и — по ошибке, те, о которых знает человек, и те, о которых и сам он и не ведает. Однако основное условие остается прежним: чтобы получить прощение Всевышнего, человек должен перед самим собой и Небом признаться в содеянном и раскаяться.

В наше время, когда нет Храма, нет и искупительных приношений. Нам остается только тешува, которая “искупает” ошибки и промахи” (Рамбам. Законы тшувы, гл. 1).

Лист 19

На нашем листе, продолжая рассматривать различные аспекты подготовки к Йом Кипуру — великому посту-празднику, к особой службе, которая проводится в этот день, Талмуд углубляется в исследование основных моментов этого периода.

Мы узнаем, в частности, что подготовка к этой службе разделена на несколько этапов.

На одном из них коэн гадоль (главный служитель в Храме) поднимается в специальное храмовое помещение и клянется, что будет воскуривать кторет (благовония) точно в соответствии с законами Торы.

Помещение, отведенное для первосвященника на последнюю неделю перед Йом Кипуром (см. обзор листа 2), состояло из двух комнат, — уточняет Талмуд. — В одной он спал, в другой — учился воскуривать кторет. И уточняет топографию.

Подчеркнем, что для нас важны все приведенные в Талмуде подробности. Это — не воспоминания о далеком прошлом. Сведения, которые накоплены нашими Учителями и записаны в Талмуде, пригодится народу Израиля в будущем, когда наступит эпоха возведенного на вечные времена Третьего Храма и вернутся все законы, действовавшие в период Первого и Второго Храмов.

Однако вернемся к описываемым в нашем трактате деталям. Одно из отведенных для коэна гадоль помещений находилось в северной части азары, другое — в южной.

Следует отметить, что а азаре было шесть специальных отделений: три — на севере, три — на юге. В одном хранилась соль для корбанот (в ед. числе корбан — приношение в Храме). Напомним, что слово корбан происходит от глагола лекарев — приближать(ся). Приношение корбанот — способ приближения к Творцу, Им самим указанный.

Всевышний заповедал: “На каждый корбан клади соль”. В приношении участвовали все материальные составные нашего мира: животные, растения и минералы, к которым и относится соль.

В другом помещении просаливались кожи животных. На крыше над ним находилась миква (предназначенный для духовного очищения бассейн, наполненный Небесной или подземной водой, не начерпанной руками человека). Вода в эту микву поступала из источника. В течение дня Йом Кипура коэн гадоль окунался в нее несколько раз.

Талмуд прослеживает связь времен, которая обнаруживается даже в самих названиях тех или иных частей Храма. Существовали, например, ворота, которые назывались “Ворота корбан”.

Этому дается два объяснения. Одно заключается в том, что через эти ворота вели во двор Храма овец для корбана тамид — ежедневного утреннего и вечернего приношения. Другое оперирует событиями еще более далекого прошлого. Как говорит наша традиция, эти ворота построили в том месте, где Авраам-авину (отец нашего народа, первый еврей) поднимался на гору Мориа, чтобы пройти невероятное испытание, в ходе которого Всевышний показал людям, что не хочет человеческих жертв.

Были в Храме ворота под названием “Ворота воды”. Через них во время праздника Суккот вносили воду для мизбеаха (в весьма приблизительном переводе на русский язык — жертвенник). Вода — символ мудрости Торы.

Еврейская традиция утверждает, что, набирая воду для мизбеаха, черпали руах а‑кодеш (дух мудрости, дух святости).

Всевышний заповедал людям проявлять уважение к Храму. Одна из форм исполнения этой заповеди — ночная вахта вокруг Храма. Каждую ночь, с вечера до утра, коэны (потомки Аарона по отцовской линии) и левиты (потомки Леви, деда Аарона) несли службу у Храмовых стен. Точнее, коэны находились на верхней части стен, ограждающих территорию Храма, левиты — на земле. И это не было охраной от врагов. “Ночные дежурства” левитов и коэнов устанавливались в знак особого уважения к Дому Царя Небесного.

Чьими посланцами (посланец на иврите — шалиах) следует считать коэнов, — спрашивает Талмуд, — когда они выполняют свою работу в Храме? Посланцами людей, которые передали им свои корбанот или — Всевышнего?..

Далее выстраивается сложная логическая цепочка.

Талмуд задает новый, “сопутствующий”, вопрос: разве Ѓалаха (Закон) допускает действие, которое человек сам не может совершить и право на него дается лишь его посланцу? И объясняет: шалиах лишь осуществляет намерение того, кто отправил его в шлихут (иначе говоря — “на задание”). А мы знаем, что в процессе приношения хозяин животного имеет право только на шехиту (резать животных определенным, предписанным Торой, безболезненным способом — см. Введение и обзор листа 2 трактата Хуллин). Остальное — сфера деятельности коэна, только он имеет право реализовать процедуру приношения (см. обзор листа 2 трактата Зевахим). Значит, коэн — шалиах Всевышнего?

Тогда коэн гадоль, тем более — посланец Творца. Его работу не имеет права выполнять никто, кроме него. Но почему же Мишна (конспективная запись Устного Учения) сообщает, что Учителя накануне Йом Кипура говорят ему: “Мы — посланцы бейт дина (еврейского суда); ты — наш посланец и посланец бейт дина”?

Объясняет Талмуд: специальной клятвой заклинают мудрецы коэна гадоль вершить службу точно по закону Торы. Произносится она на основании тех каванот (намерений), которые определены Учителями. У коэна гадоль нет права что-то добавить к этой клятве или что-то из нее пропустить. Поэтому они и говорят ему: “Ты — наш посланец...”. Посланец — в этой клятве и только в ней. Но во всей своей деятельности первосвященник — шалиах Всевышнего.

Сказал Творец о евреях: “А вы будете Мне царством священников и народом святым”.

Когда еврей произносит утром и вечером Шма, Исраэль, а‑Шем Элокейну, а‑Шем эхад... (Слушай, Израиль, Всевышний правит нашей судьбой, Всевышний Один), эту формулу единства Творца, он становится посланцем Всевышнего.

Ѓалаха предписывает при произнесении этой формулы ни на что не отвлекаться и полностью сосредоточиться на слове “Один”. Для всего мира — Один Первоисточник, Одна Истина. И это — Всевышний.

Лист 20

На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать различные аспекты Йом Кипура — дня великого духовного очищения.

В этот день сатан (сила зла, основная функция которой — обвинить человека) не имеет власти над народом Израиля. Так говорит Элиягу а‑Нави (пророк Элиягу; иногда по-русски его называют — Илья-пророк). От его имени сообщает Талмуд эту Небесную тайну.

В подтверждение приведем гематрию (числовое значение) слова сатан. Это — число “364”. Все 364 дня в году у сатана есть право обвинять. На один день в году, в Йом Кипур, он этого права лишается. Более того, его обвинение превращается в защиту. Обвинитель, пораженный тем, как выглядят евреи в этот день и что они делают, обращается к Всевышнему: “Владыка мира! Посмотри, евреи, как малахим (малах — некая духовная субстанция, осуществляющая связь Неба с землей; нередко в переводах на русский язык — “ангел”), в этот день — не пьют, не едят; как малахим, они в этот день пребывают в мире; как малахим, они — чисты от грехов!”.

В процессе очищения огромную роль играет все, что делает в Храме коэн гадоль (главный коэн, первосвященник).

С полуночи он очищает мизбеах (в приблизительном переводе — жертвенник) от золы.

Это действие становится предметом детального обсуждения — Талмуд объясняет, когда и как именно используется мизбеах.

Раби Йоханан (крупнейший амора, Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век) приводит отрывок из Торы, где сказано: “Приношение всесожжения на костре, на мизбеахе — всю ночь до утра” (Ваикра, гл. 6, ст. 2). И анализирует его.

Достаточно было, казалось бы, сказать — “всю ночь”, и любой человек понял бы, что воскурение внутренних органов приношения ола (всесожжения; символизирует тотальную близость к Творцу, в знак чего мясо животного сжигается полностью) заканчивается с рассветом. Зачем же дается здесь дополнительное уточнение — “до утра”?

А затем, — подчеркивается в Талмуде, — чтобы указать на существование возможности закончить эту процедуру с первыми лучами солнца.

Однако, поскольку Тора не устанавливает точный час раннего утреннего подъема, получается, что это может быть и полночь. Выходит, для воскурения внутренних органов используются два временных отрезка: раннее — до полуночи и позднее — до рассвета.

Однако заповедь на удаление золы действует всю ночь. Но и тут Тора не дает точных временных указаний. Поэтому право назначить время предоставляется Учителям.

В Йом Кипур коэн гадоль начинает убирать золу от полуночи. Учителя, понимая, что на следующий день ему предстоит трудная работа, дают ему возможность отдохнуть.

Обычно коэн очищает мизбеах от золы в криат а‑гевер. Что здесь имеется в виду?

Талмуд раскрывает две грани этого явления. Во-первых, здесь сказано, что речь идет об утреннем крике петуха. Во-вторых, что в Храме специально назначали человека, который каждое утро должен был сообщать коэнам, что им пора браться за работу. Он говорил им: “Встаньте, коэны, приступите к работе; левиты, отправляйтесь к отведенным для вашей работы местам (левиты стояли на специальном помосте, который назывался духан, и во время ежедневных утренних и вечерних приношений пели); исраэль (остальные евреи) — туда, где положено вам стоять”.

Дадим пояснение последнему обращению — к исраэль.

Во время осуществления процедуры приношения хозяину предназначенного для приношения животного полагалось стоять неподалеку. Однако общественные приношения свершаются от имени всего народа Израиля. И постановили Учителя: пусть при этом присутствуют представители народа. Эти делегации сменялись каждую неделю.

Голос человека, приглашающего коэнов приступить к работе, был слышен на расстоянии 11–14 километров. А голос первосвященника, произносящего видуй (исповедальную молитву) звучал с еще большей силой.

Однажды произошло чудо — голос коэна гадоль услышали в Иерихо (расстояние между Иерусалимом и Иерихо примерно 40 километров). Такое случалось не каждый год. Только когда народ Израиля выполнял волю Всевышнего — на высоком уровне учил и соблюдал законы Торы.

В утренней молитве мы произносим: “Владыка мира! Ты заповедал нам приношения в назначенное время, и коэнам — выполнять свою работу, и левитам — петь свои песни, и народу Израиля — смотреть, как это происходит. Сегодня из-за грехов наших разрушен Храм, и нет постоянных приношений, и коэны не могут выполнять свою работу, и левиты не поют свои песни. Но ты сказал: заменят быков уста наши!”.

Изучение Торы и ее законов восполняет сегодня работу, которая совершалась в Храме.

Лист 21

На нашем листе, продолжая рассматривать различные аспекты особой службы в Йом Кипур, Талмуд вновь возвращается к теме — Иерусалимский Храм. И если раньше давалось описание устройства Дома Всевышнего (см. обзор листов 16–17), то теперь речь идет о чудесах, которые в нем происходили.

Иерусалимский Храм — особое место в мире, где Небеса сливаются с Землей, духовно и физически.

Здесь было много чудес.

Талмуд вспоминает, к примеру, что ни у одной беременной женщины не случался в Храме выкидыш от запаха жареного мяса.

Дело в том, что в принципе запах жареного мяса, как правило, вызывает у женщин в положении, такой острый аппетит, — разъясняют Учителя, — что, если ее не накормить этим мясом, ее беременность может прерваться. Но в Храме эти «опасные» запахи не оказывали на женщин никакого воздействия. И это было поистине — чудом.

Ведь аромат жареного мяса все время распространялся по территории Храма. В азаре (храмовый двор) коэны (служители Храма) поджаривали и ели мясо животных, которые служили объектами приношений. И никто, кроме них, не имел право есть это мясо. Внутренние органы и внутренний жир приношений воскуривали (сжигали) на мизбеахе (в приблизительном переводе с иврита — жертвенник). От этого запах жареного только усиливался. Но у женщин даже желание отведать жареного — не возникало. Так Всевышний проявлял свою заботу о них.

Или вот еще один неординарный факт: мясо корбанот (множественное число от слова корбан — приношение в Храме) никогда не портилось, если его употребляли в пищу в установленные сроки. Даже — летом, даже, если это был корбан шламим (приношение мира и гармонии). Мясо такого вида приношения по закону надо было съесть в течение двух дней, а его хранение в холодном месте — не предусматривалось.

В дни, когда приносили много корбанот, внутренние органы жертв лежали порой на мизбеахе, дожидаясь воскурения, по нескольку дней. И ничего с ними не делалось.

И еще. Омер (см. Введение и обзор листа 2 трактата Менахот) в Храме всегда оказывался пригодным. Что такое омер? Это определенное количество ячменной муки, которую приносили в Храм на второй день Песаха, 16 нисана. Эту муку производили от новой жатвы. Если бы вдруг эта минха (мучное приношение) оказалась непригодной, положение нельзя было бы исправить. Потому что в этот период времени люди могли собрать лишь один урожай. Жатву омера производили накануне приношения минхи и сжигали только то количество, которое требовалось для корбана.

Всегда были пригодными для приношения два хлеба — общественный корбан. Его приносили в день праздника Шавуот, через 49 дней после Песаха.

Общественный корбан — два хлеба — пекли накануне праздника Шавуот. Если бы этот корбан оказался непригодным, утрачивалась бы возможность приносить минху в течение всего года.

Никогда также не оказывался непригодным и хлеб, приносимый от имени 12‑ти колен Израиля. Эти приношения раскладывали на столе Храма каждый шаббат, а на следующий — убирали.

Если бы хлеб оказался непригодным, стол стоял бы пустым всю неделю. Но вот что особенно интересно: хлеб на специальном столе в Храме за неделю (от шаббата до шаббата) не только не черствел, но и не успевал остыть (см. на сайте, к примеру, обзор листа 14 трактата Менахот).

Удивительно и то, что в праздники, когда народ собирался в Иерусалиме, в Храме всем хватало места.

В Йом Кипур коэны и народ стояли в азаре (двор для мужчин). Они опускались на колени и простирались ниц, слыша из уст коэна-гадоль Имя Всевышнего. В этот момент неведомым образом пространство расширялось настолько, что между каждым человеком и его соседом образовывалось расстояние в 4 амы (примерно 2 метра) — чтобы люди не стеснялись произносить исповедь и не слышали друг друга, когда говорили видуй (исповедь).

Никогда не бывало, чтобы в Иерусалиме змеи или скорпионы причинили кому-нибудь вред.

Никогда не случалось, чтобы дождь загасил на мизбеахе огонь.

Какие бы сильные ветры ни дули, дым над жертвенником всегда поднимался вертикально вверх, не отклоняясь — прямо к Небесам.

Мясо приношений варили в глиняных сосудах. Частицы этого мяса впитывались в стенки и оставались в глиняных порах, когда срок, отведенный на то, чтобы съедать мясо того или иного приношения, заканчивался. По закону Торы это мясо следовало уничтожить. А поскольку эти мельчайшие частицы невозможно извлечь из стенок, глиняные сосуды разбивали. Казалось бы, азара должна была переполняться глиняными осколками, ибо их запрещалось выносить наружу, за пределы Храма. Однако чудесным образом осколки «поглощались» полом Храма.

Непостижимым для нас образом арон а‑кодеш (шкаф, где хранился свиток Торы) не занимал места в Кодеш Кодашим (Святая Святых), площадь которой составляла 20 х 20 амот (10 кв. м). Размеры арон а‑кодеш, который стоял в центре этой комнаты — 2,5 х 1,5 амы. По расчетам расстояние между арон а‑кодеш и стеной Кодеш Кодашим должно быть меньше 10 амот. Однако традиция сообщает, что оно составляло ровно 10 амот.

Сегодня ученые пытаются объяснить это явление особыми процессами, аналогичными изменению пространства в соответствии с теорией относительности А.Эйнштейна. Но сам факт остается: арон а‑кодеш не занимал места в пространстве Святая Святых.

Точно также не занимали места тела вырезанных из оливкового дерева изображений двух крувим, которые царь Шломо установил в Кодеш Кодашим с северной и южной сторон. Крылья крувим были распростерты. А теперь произведем простейший расчет. Длина каждого крыла — 5 амот. Два крыла — это 10 амот. Керувы касались друг друга крыльями, а с внешней стороны достигали южной и северной стен Святая Святых. В сумме крылья двух керувов простирались на 20 амот, т.е. на всю длину помещения. На их тела места физически не остается...

Чудеса, о которых рассказывает Талмуд, были вполне материальны и видимы человеческому глазу. Может ли такое быть в действительности?

Пусть те, кто сомневается, что такое возможно, вспомнят события 1991‑го года, войну в Персидском заливе.

Ирак обстреливал Израиль «скадами», усовершенствованными одноступенчатыми ракетами на жидком топливе. В боеголовке — 200 кг взрывчатки. На Израиль выпустили 39 таких «скадов». К каждой ракетной атаке израильские медики готовили 6 тысяч больничных мест. Взрывами были повреждены или задеты 4 тысячи 95 квартир. Сколько же человек погибло?.. Всего — один, и то — от инфаркта, спровоцированного шоком.

Может ли такое быть?

Так Всевышний продемонстрировал современному миру невероятные явления...

Наш лист завершает первую главу трактата Йома.

Лист 22

Наш лист открывает новую, вторую главу трактата Йома. Здесь Талмуд концентрирует внимание на особенностях службы коэнов в Храме.

В еврейском народе, как известно, существуют три сословия: коэны — потомки брата Моше Рабейну, Аарона — коэна-гадоль (условно на русский язык это словосочетание переводят как — «первосвященник»), по отцовской линии; левиты — иные потомки деда Аарона, Леви; исраэль — все остальные евреи.

Коэны избраны Всевышним для службы в Храме.

Коэны группировались в 24 смены. Каждая смена работала в Храме неделю и состояла из нескольких семей. Каждая семья работала в Храме по одному дню в неделю.

Первые несколько веков после разрушения Храма семьи коэнов еще помнили «график» своей службы. Потом это знание было утрачено. Еврейская традиция утверждает: с наступлением эпохи Третьего Храма, который никогда не будет разрушен, «график» восстановится, и коэны вновь приступят к своим обязанностям.

Один из видов работы коэнов в Храме — очищение золы с мизбеаха (приблизительный перевод — жертвенник). Сначала считалось, что очищать мизбеах от золы имеет право любой член семьи, заступающей в соответствующий день на службу. Потом коэна для выполнения этой миссии стали выбирать по жребию.

Тот, кто убирал золу, получал право на выполнение других важных поручений — готовить дрова для костра, на котором будут сжигать корбанот (множественное число от слова корбан — приношение в Храме), укладывать малую дровяную поленницу, которая шла на угли для воскурения кторет (особого набора ароматных трав).

Как проходила жеребьевка? Участвующие в ней коэны вставали в круг, и каждый поднимал вверх палец. Проводивший жеребьевку коэн, назначал достаточно большую цифру. Скажем, 60 или 100. И начинал отсчет. Для того, чтобы не перепутать, с кого начинался отсчет, с первого по порядку счета коэна снимали головной убор. Тот, на ком отсчет заканчивался, получал право на выполнение работы.

Число назначал один человек, а отсчитывал — другой, — уточняют Учителя, чтобы счет проводился объективно, без личных пристрастий.

Почему отсчитывали по пальцам, а не по головам? — спрашивает Талмуд. И отвечает: по головам пересчитывать евреев запрещено. В Танахе по этому поводу сказано: «И пересчитал (царь Шауль) их (евреев) с помощью безека...» (книга пророка Шмуэля, гл. 1).

Что такое безек? Об этом мы узнаем позднее.

Шауль пересчитывал людей в своем войске так: каждый воин бросал перед собой осколок глиняного сосуда. Количество осколков давало представление о численности армии.

Этот закон, — отмечает Талмуд, — можно было бы вывести и из диалога Всевышнего с Моше Рабейну. В нем прозвучала, в частности, такая фраза: «И сказал Всевышыний Моше, говоря — когда будешь делать поголовное исчисление сынов Израиля при пересмотре их, пусть даст муж (мужчина) искупление за душу свою Всевышнему при исчислении их, и не будет среди них мора при исчислении их. Пусть даст каждый проходящий исчисление половину шекеля...» (Шемот, гл. 30, ст. 12).

Однако, проанализировав приведенный фрагмент, обнаруживает, что здесь — несколько иная ситуация. Полшекеля тут, возможно — капара (искупление) за создание золотого тельца. А, кроме того, «перепись населения», произведенная Моше Рабейну, не связана с мицвой (заповедью). Моше просто хотел узнать, сколько людей в его стане.

Талмуд предлагает метод подсчета людей, использованный царем Шаулем, чтобы подчеркнуть — даже для исполнения мицвы (Шауль пересчитывал войско, выходя на справедливую войну) по головам считать евреев запрещается.

Что такое все-таки — безек?

Быть может, это — название места? — выдвигает гипотезу Талмуд. Ведь об одной из войн, которые вели евреи, сказано: «И поднялся Иегуда, и дал Всевышний кананеев и перизеев в их руки, и (евреи) побили их в Безеке...» (Дварим, гл. 1, ст. 5).

Чтобы утвердиться в правильности приведения закона о пересчете евреев, Талмуд отыскивает другой источник. Вот, например, в Танахе написано: «И собрал Шауль народ, и пересчитал их посредством телят...» (книга пророка Шмуэля, гл. 15, ст. 4). Каждый воин армии взял по теленку из царского стада, телят пересчитали, и царь узнал, сколько воинов в его войске. А ведь речь в тот момент шла о заповеданной Творцом войне против Амалека.

Каждый, подсчитывающий количество евреев по головам, нарушает заповедь ло таасе (так не делай), — говорит раби Элиэзер (тана, Учитель Мишны второго поколения, 1‑й век). — Ибо сказано в Танахе: «И будет число сынов Израиля как песок морской, который нельзя измерить и исчислить...» (книга пророка Ошейа, гл. 2, ст. 1).

Рассматривая слова пророка, Талмуд обнаруживает в них как будто бы некое противоречие. Вначале сказано: «И будет число сынов Израиля...» (здесь имеется в виду какое-то определенное число). А в конце — «которое нельзя измерить и исчислить» (т.е. такое число выявить невозможно).

Проанализировав ситуацию, Талмуд находит такое объяснение: речь в данном отрывке из Танаха идет о духовных процессах. Когда народ Израиля выполняет волю Всевышнего, растет не только число евреев, но, прежде всего — духовная значимость сынов Израиля, как сказано: «Если по законам Моим поступать будете, и заповеди Мои будете хранить и соблюдать их... и обращусь Я к вам и распложу вас, и умножу вас, и установлю союз Мой с вами...» (Ваикра, гл. 26, ст. 3‑9).

И тут же идет такой текст: «...И если не будете слушать Меня, и не будете соблюдать все заповеди эти... нашлю на вас зверя полевого... и уменьшат вас...» (там же).

То есть — если евреи нарушают волю Творца, их количество уменьшается.

Людям не дано сосчитать сынов Израиля, — заключает Талмуд, — но на Небесах знают евреям точный счет.

Так сбывается обещание, данное Всевышним Аврааму 4 тысячи лет назад: «И сделаю потомство твое как прах земли; если сможет человек сосчитать прах земли, также и потомство твое будет сосчитано... Посмотри, пожалуйста, на Небо и сосчитай звезды; разве сможешь сосчитать их? И сказал ему (Всевышний) — таким будет потомство твое...» (Берешит, гл. 13, ст. 15; гл. 15, ст. 6).

Лист 23

Каждое действие в человеческой деятельности имеет смысл и назначение.

Хирург, работая со скальпелем, не может позволить себе неточность в движениях. Архитектор выверяет каждый штрих карандаша на ватмане — неверно проведенная линия способна в результате разрушить построенное по неточному чертежу здание. Программист нажатием клавиши приводит в действие сложнейшую систему. Музыкант одним лишь фальшивым звуком погубит всю мелодию...

Когда еврей изучает и исполняет законы Торы, для него не может быть мелочей. Этот вид его деятельности связан с сущностными основами мироздания. Тем более, это касается коэнов, которые служат в Храме.

Возьмем такую обязанность коэна — очищение мизбеаха (в приблизительном переводе — жертвенник) от золы, которую выносили за пределы Иерусалима.

Написано: «И сказал Всевышний Моше, говоря: заповедай Аарону и сыновьям его... это учение о приношении ола (всесожжения) на костре михбеаха всю ночь до утра, и огонь мизбеаха пусть горит... И наденет коэн льняную одежду свою и льняные брюки наденет на тело свое, и снимет золу... и положит около мизбеаха. И снимет одежды свои (коэн) и наденет одежды другие, и вынесет золу за пределы стана на место чистое...» (Ваикра, гл. 6, ст. 3‑4).

Одежды, в которые переодевается коэн перед тем, как вынести золу, уступают первоначальным одеждам не в кедуше (святости, предназначенности), а — в цене. Они проще, дешевле. Переодевание имеет весьма обыденный смысл: зола может испачкать одежды коэна, а вершить службу в грязном наряде — неуважение к Храму.

Коэн с физическим недостатком, — уточняет Талмуд, — не имеет права работать в Храме. Этот закон определен Всевышним в книге Ваикра (гл. 21, ст. 16‑24). Он, однако, не отменяет милосердия, которым наполнена вся Тора (забота о больных — одна из главных ее заповедей). Но, очевидно, служба в Храме требует от коэнов и физического совершенства. Весь мир создан по принципу левушим (одежд): более высокие духовные миры облачаются в одежды более низких — так душа облачена в тело.

Служба в Храме предъявляет к «одежде» души особые требования. Однако коэн с физическим изъяном вправе выносить золу с мизбеаха. Вероятно, этот вид работ не включается в понятие, обозначенное на языке Торы как авода (работа коэнов), связанная с принесением корбанот (множественное число от слова корбан — приношение в Храме). И получается, что выносить золу можно, как будто бы, даже не надевая в специальные одежды.

Однако Талмуд тут же и опровергает подобное предположение.

В Торе сказано: «...и наденет одежды другие». Тана кама (буквально — первый учитель; если в Мишне Учитель упомянут без имени, чаще всего здесь подразумевается раби Меир — один из крупнейших Учителей Мишны, 2‑й век) говорит, что в данном отрывке речь идет именно об одеждах коэна

Однако раби Элиэзер (тана, Учитель Мишны второго поколения, 1‑й век) усматривает в данном вопросе иную грань Истины.

Речь здесь идет о том, — говорит он, — что один коэн убирает золу, другой — выносит ее за пределы города.

Талмуд, возвращаясь к позиции, которую высказал тана кама, спрашивает: почему одежды коэна, который выносит золу, должны быть более простыми и дешевыми? И отвечает, приводя бытовой пример: нехорошо в одной и той же одежде готовить еду и разливать за столом вино в бокалы.

В чем же расходятся точки зрения раби Меира и раби Элиэзера?

Если мы принимаем позицию раби Элиэзера, — отмечает Реш Лакиш (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век), — мы должны констатировать, что и очищать мизбеах от золы могут коэны, имеющие физические недостатки. Почему же Реш Лакиш приходит к такому выводу?

Очищение мизбеаха от золы не считается аводой (служением в Храме). Логика рассуждения здесь такова: не бывает в Храме такой работы, при которой коэн облачен лишь в два элемента одежды; между тем сказано, что, очищая мизбеах от золы, коэн должен надеть брюки и кутонет (накидку). Следовательно, если очищение мизбеаха — не авода, ее могут выполнять и коэны с физическими дефектами.

Общеизвестно, что очищение «жертвенника» — авода, — отмечает раби Йоханан (Учитель и коллега Реш Лакиша). Под сомнение ставится лишь акт выноса золы за пределы Храма. Тут важно подчеркнуть, что Тора не дозволяет очищать мизбеах в будничных одеждах, требуя, чтобы на коэне были брюки и кутонет; поскольку это действо — авода, само собой разумеется, что он не может его совершать без головного убора и авнета (специального пояса).

Попытаемся подвести некий итог.

Коэн очищает мизбеах от золы и выносит ее, как говорит Реш Лакиш, используя два элемента одежды, а потому данные действия не считаются аводой. Отсюда раби Элиэзер выводит правило, предусматривающее право коэнов с физическими недостатками очищать мизбеах и выносить золу.

Однако, следуя позиции раби Меира, открываем, что коэны с изъянами для таких работ — непригодны.

Раби Йоханан говорит, что эти работы коэн совершает, надев на себя все четыре элемента одежды. Значит, данные действия мы будем считать — аводой. И это означает, что коэны с дефектами к этим работам не допускаются.

Раби Йоханан предполагает, что раби Элиэзер согласен с тана кама относительно очищения мизбеаха, но вынесение золы к разряду аводы не причисляет, а, стало быть, согласно выстроенной им логической цепочке, коэнам с физическими недостатками разрешается выносить золу.

Но почему вообще наши Учителя уделяли такому «незначительному», казалось бы, вопросу, столько внимания?

Иерусалимский Храм — особое место. Здесь небесное сливается с земным, духовное — с материальным. «Здесь Дом Всевышнего, это — Ворота Небесные», — сказал о месте, где был построен Храм, наш праотец Яаков (Берешит, гл. 28, ст. 17). Когда будет отстроен Третий Храм — на все времена, миру откроется неочевидная сегодня истина: каждое действие, совершаемое в Храме, имеет огромное значение для всего человечества. Поэтому, изучая подробности службы коэнов в Храме, нельзя упускать даже самую «мельчайшую» деталь...

Лист 24

На нашем листе Талмуд, продолжая рассматривать различные элементы служения в особый, единственный день в году — Йом Кипур, Талмуд обсуждает и уточняет законы, регламентирующие поведение коэнов в Храме и в другие дни года.

Мир — не хаос случайностей. В нем существует заведенный Всевышним порядок. Законы служения в Храме — его отражение.

Всю работу в Храме, как нам известно, совершают коэны (потомки по отцовской линии брата Моше Рабейну, Аарона — первого в еврейском народе главного коэна).

В Торе об этом сказано: «Ты же (Аарон) и сыны твои с тобой, будут участвовать во всяком деле, связанном с мизбеахом (в условном переводе — «жертвенник») и тем, что внутри, за завесою... и будете нести эту службу, в подарок дам вам службу эту» (Бамидбар, гл. 18, ст. 7).

Нарушение порядка, заведенного Творцом, неизбежно влечет за собой необратимые последствия. Зар (буквально «чужой», то есть — не коэн), выполняющий работу в Храме вместо коэна, заслуживает ниспосланную с Небес смерть. Как сказано: «...И чужой, приблизившийся, умрет...» (там же).

Зар, выполняющий работу коэна, аводу (так называют весь комплекс действий, которые осуществляются в Храме), преступает заповедь ло таасе (так не делай). То же относится и коэну, если он — таме (носитель одного из уровней духовной нечистоты, которая возникает, например, когда человек прикасается к мертвому телу). Или, если он, скажем, не надел специальных, предназначенных для коэна одежд (об этом см. обзор листов 18 и 88 трактата Зевахим, обзор недельной главы Тецаве, четвертый годовой цикл, а также — ответ на вопрос «Коэн предсказывал будущее», № 460). Или, если коэн перед службой в Храме специальным образом не омыл руки и ноги (подробнее об этом — см. обзоры листов 19, 20 и 21 трактата Зевахим).

На страницах Талмуда наши Учителя обсуждают проблему: является ли очищение мизбеаха от золы — аводой, которую вправе выполнять только коэны. Это обсуждение помогает выявить различные грани Истины Творца.

Отдельные «пункты» дискуссии между Учителями, которая развернулась по этому поводу, мы отмечали еще в предыдущем обзоре (см. обзор листа 23). Теперь эта проблема рассматривается под иным углом зрения.

Сказал Рав: Существует четыре вида аводы, за выполнение которых зар заслуживает смерти, ниспосланной с Небес, — говорит Рав (великий Учитель Талмуда первого поколения, 3‑й век), — Это, во-первых, — зерика (когда кровь жертвенных животных выплескивают на мизбеах; об этапах осуществления процедуры приношения — см. обзор листа 2 трактата Зевахим). Сказано: «...Кровь душу искупает» (Ваикра, гл. 17, ст. 11). Подчеркнем, что речь идет именно о животных. Тора категорически запрещает приношение людей (см. Введение, а также обзоры листов 2 и 3 трактата Зевахим).

Во-вторых, к аводе относится актара (воскурение внутренних органов, нутряного жира корбанот и мучных приношений на огне мизбеаха). Третий вид — возлияние воды на мизбеах во время осуществления процедуры приношения утреннего корбана тамид (постоянного приношения; корбан — приношение в Храме) в праздник Суккот. Это действие заключает в себе просьбу о дождях (после Суккота наступает зима, на Земле Израиля — период дождей), приобщение к духу мудрости (вода — символ Торы).

Четвертый вид аводы — возлияние на «жертвенник» вина. Эта работа производилась в течение всего года. Каждый коэн, осуществляющий действия связанные с приношение корбан ола (символизирует тотальное сближение с Творцом, в знак чего туша предназначенного для этого вида приношения животного сжигается полностью), шламим (символизирует мир и гармонию), хатат (символизирует искреннее раскаяние и стремление исправить ошибку), должен был окропить мизбеах некоторым количеством вина.

Пятый вид аводы — очищение мизбеаха от золы, — добавляет раби Леви (один из крупнейших Учителей Талмуда в Эрец Исраэль, второе-третье поколение, 3‑й век), усматривая в проблеме иную грань Истины.

Талмуд изучает позиции Учителей. И приходит к заключению, что Рав делает выводы, исследуя фрагмент Торы (см. выше), концентрируя внимание на словах: «Ты же и сыны твои...» В них он усматривает, кроме всего прочего, и явный намек на то, что «чужак», не коэн, свершивший один из видов работ связанных с мизбеахом или Кодеш Кодашим (Святая Святых), будет наказан Небесами.

Талмуд предпринимает тончайший и всесторонний анализ каждого слова приведенной выше цитаты.

В частности, внимание Учителей привлекает слово матана (подарок) — «...В подарок дам вам службу эту...». Некоторые из них, исследуя этимологию и структуру слова, ассоциируют его значение с понятием «давать». На основании этого исследования Рав и выстраивает свою логическую цепочку. И получается, что аводой считаются действия, осуществляя которые коэн что-то «дает»: возлагает на мизбеах тушу корбана, возливает на него кровь, воду или вино. Но в случае, если он что-то «снимает» с мизбеаха (в нашей ситуации — очищает его от золы), это — не авода. Соответственно, если зар совершает в Храме действие, в результате которого он, что-то «дает», ему полагается суровое наказание Небес. Если же он что-то «снимает» с мизбеаха, с ним ничего не случится.

Выявляет анализ цитаты и другие подробности. Слова «и будете служить (ваавадтем)», на первый взгляд, здесь кажутся лишними. И без того понятно, о чем идет речь. Однако мудрецы раскладывают ивритское выражение ваавадтем на составные: ваавад там — «служба цельная, завершающая какую-либо работу». Например, перечисленные Равом четыре вида деятельности коэнов — окропление мизбеаха кровью, воскурение частей корбана и т. п. — завершают определенные этапы реализации процедуры приношения.

Удаление золы с мизбеаха — не завершение действия. Это скорее, подготовка к другому виду деятельности. Еще и поэтому Рав исключает данный вид работы из списка составляющих аводы.

На чем же основано построение логической цепочки раби Леви?

Он анализирует слова «...храните служение ваше во всем, что связано с мизбеахом». «Во всем» — акцентирует он. Стало быть, сюда следует отнести и очистку мизбеаха от золы.

Но разве Рав мог упустить из виду эти слова — «во всем»? Конечно же, нет. Однако он связывает их не с общим списком работ, которые осуществляются на мизбеахе, но — с перечнем видов деятельности коэнов: семикратное разбрызгивание крови внутри эйхаля и на завесу; возлияние крови корбанот, которые приносит мецора, очищаясь от своей болезни (цараат — болезнь, которая возникает в результате злословия)...

Но разве в рассматриваемом отрывке из Торы сказано об окроплении завесы кровью животного, которое служит «объектом» приношения?

Информацию об этом раби Леви черпает из слов — «...храните святость служения вашего во всем (на иврите, в оригинале текста — лехоль давар). Слово давар (дело) присоединяет к четырем видам работ, считающихся аводой, и очищение мизбеаха от золы; слово коль (все, всякое) добавляет действие — обрызгивание завесы кровью.

Противоречит ли точка зрения раби Леви — позиции Рава?

Как мы неоднократно говорили в обзорах листов других трактатов, сам факт, что Учителя по одному и тому же вопросу высказывают на страницах Талмуда различные точки зрения, не означает, что их выводы — «полярны». Просто каждый из них, углубляясь в исследование той или иной проблемы, выявляет лишь часть чрезвычайно сложной и многогранной Истины Творца, полностью постичь которую — невозможно. Образно это можно представить так: каждый Учитель, в стремлении приблизиться к Истине, занимает свою позицию на берегу и описывает видимое ему «пространство» бесконечного океана. Ѓалаха (практический закон) лишь выбирает, в русле какого течения стоит плыть.

В рассмотренном нами случае ѓалаха выбирает позицию Рава, считая ее наиболее приемлемой для практического применения. Позиция Леви — тоже истинна. Она открывает нам другие грани устройства духовных миров.

Лист 25

Предыдущих обзорах мы говорили (см. на сайте, к примеру, обзор листа 24), что для выполнения работ в Храме Всевышний избрал коэнов (прямых потомков по отцовской линии первого в еврейской истории коэна гадоль Аарона, брата Моше Рабейну).

Любой вид деятельности в Храме считался особой привилегией, которую каждый коэн старался заслужить. Поэтому работы здесь распределялись по жребию.

По жребию выявлялось, кто будет делать шехиту овце (резать ее предусмотренным законом Торы, безболезненным способом), предназначенной для корбана тамид (постоянного приношения). Делалось это так: животному одновременно перерезается пищевод и гортань (см. Введение и обзоры листов 2 и 3 трактата Хуллин). Так животное не успевает испугаться, а поэтому в его кровь не поступает адреналин.

Шехита — одно из доказательств существования Устной Торы. Сказано: «Зарежешь ты из крупного скота твоего и из мелкого скота твоего, который дал Всевышний тебе, как Я повелел тебе...» (Дварим, гл. 12, ст. 21). Описания, как делается шехита, в Пятикнижии нет. Следовательно, подробности законов шехиты (регламентирующих каждое движение шохета — человека, осуществляющего процедуру шехиты) Всевышний объяснил Моше Рабейну — устно.

Напомним, что слово корбан происходит от ивритского глагола лекарев — приближать/ся. В самом деле, приношение — это одна из возможностей приблизиться к Творцу, Им самим заповеданная. В приношении участвуют все составные нашего мира — животные, растения (хлеб, вино, благовонные травы), минералы (соль). А человек возлагает все это на мизбеах (в приблизительном переводе — жертвенник).

Однако вернемся к шехите.

Шехиту корбану тамид может делать и обыкновенный еврей (не коэн), — говорят некоторые Учителя. — Однако с этого действия начинается осуществление процедуры приношения корбанот (об этапах процедуры приношения — см. Введение и обзор листа 2 трактата Зевахим). Поэтому коэны стремятся принять и в этом участие.

Другие Учителя открывают здесь иную грань Истины.

Если шехиту животному, предназначенному для приношения, сделал не коэн, постфактум она засчитывается исполнением заповеди, — говорят они. — Но изначально, когда вопрос, кто будет заниматься шехитой, лишь обсуждается, необходимо ориентироваться все же на то, чтобы этот первоначальный этап процедуры все-таки осуществил коэн.

По жребию выбирали коэна, в задачу которого входило окропление мизбеаха (в условном переводе — «жертвенник») кровью животного — «объекта» корбана тамид. Это — центральный этап всей процедуры, ибо он связан процессом капары (искупления). В Торе об этом сказано: «Душа тела в крови... Кровь душу искупает» (Ваикра, гл. 17, ст. 11). Кстати, само слово Йом Кипур (День искупления) — производное от слова капара.

«Кровь в душе, и душа в крови, пишет Рамбам (великий Учитель, комментатор Мишны и составитель полного кодекса еврейских законов Мишнэ Тора; Испания — Египет, 12 век), — Они перемешаны друг с другом, как вино, налитое в воду. Ведь после того, как они перемешались, можно сказать, что вино в воде, а можно — вода в вине». Известный раввин прошлого уточняет процесс взаимодействия души и крови:

«Кровь — это инструмент, с помощью которого душа управляет телом», уточняет рав Шимшон Рефаэль Гирш (выдающийся раввин, мыслитель и общественный деятель, Германия, 19‑й век).

По жребию назначали коэна, который должен был убрать пепел с мизбеаха и очистить менору (семисвечник) от остатков масла.

С менорой связано одно из чудес Храма — западная свеча (седьмая, если считать свечи семисвечника с востока на запад), в которую заливали столько же масла, что и в остальные, горела не до утра, как другие, а с вечера до вечера (сутки), что свидетельствовало о Шехине (Божественном Присутствии) над народом Израиля. Менора стояла так, что седьмая, западная свеча находилась ближе всего к внутреннему помещению Храма — Кодеш Кодашим (Святая Святых).

По жребию избирали коэнов, которым предстояло заниматься мучными приношениями, возлиянием вина на мизбеах и т. п.

В деятельности любого человека, которому поручено какое-то важное дело, нет и не может быть мелочей. Тем более — в действиях еврея, выполняющего законы Торы. Поэтому Талмуд и выдвигает на обсуждение вопрос: кто собирает в специальный сосуд кровь корбана тамид — тот, кто делает шехиту, или тот, кто осуществляет этап зерики (окропление мизбеаха кровью животного, предназначенного для приношения)?

Приступив к обсуждению, Талмуд, прежде всего, рассматривает психологическую сторону проблемы. С одной стороны, окропление мизбеаха кровью — центральное действие вей процедуры приношения. С ним связан процесс капары (искупления — см. выше). Поэтому коэн, на которого возлагается выполнение этой важной миссии, может, мысленно сконцентрировавшись на этапе зерики, поторопиться и не собрать в храмовый сосуд всю кровь. Но ведь в Торе сказано: «Всю кровь выльет (а, следовательно — и соберет) к основанию мизбеаха...» (Ваикра, гл. 4, ст. 7).

Однако, если постфактум (на иврите — бедиавад) выяснится, что собрана и использована для окропления мизбеаха лишь часть крови животного, предназначенного для приношения, вся процедура, тем не менее, считается завершенной и угодной Творцу. И речь здесь идет, главным образом, о том, как выполнить заповедь наилучшим способом — к этому должен стремиться каждый человек.

С другой стороны, шехиту по закону может делать и обыкновенный еврей, но собирать кровь — обязанность коэна. Никто, кроме коэна, не имеет права осуществлять эту работу. Как сказано: «И сделает шехиту (может быть, и не коэн) животному перед Всевышним и приблизят (т.е. соберут и принесут) сыны Аарона (т.е. коэны) кровь и выплеснут ее на мизбеах» (Ваикра, гл. 1, ст. 5).

Ѓалаха (практический закон) устанавливает: кровь собирает тот, кто будет реализовывать этап зерики (окроплять мизбеах кровью животного).

Наш мир — мир действия. Здесь со всей очевидностью проявляются невидимые духовные процессы. Достичь духовных высот можно лишь, прилагая усилия, совершая определенную работу. Вот почему в службе коэна в Храме важна каждая деталь...

Лист 26

Первым в истории еврейского народа коэном-гадоль Всевышний избрал Аарона, брата Моше Рабейну. А его прямым потомкам по отцовской линии заповедал служить в Храме.

Уточняя подробности служения в Храме, Талмуд сообщает, что работы здесь распределялись среди коэнов по жребию (см. обзор листа 25). Чтобы никому не было обидно. Ведь любой вид служения был для каждого коэна — желанной привилегией.

Талмуд производит расчеты и сообщает, что ежедневными приношениями занимались от девяти до двенадцати коэнов. Проводится здесь учет «рабочей силы» и для выполнения других работ.

Эти детали важны не только для восстановления исторической достоверности. Они пригодятся нам в будущем, когда вернутся законы, действовавшие в прошлом. А произойдет это в эпоху Третьего Храма, который будет отстроен на все времена.

Один из этапов служения в Храме — воскурение кторет (специальный набор ароматных трав), что помогает очищать мир от духовной нечистоты. У этой работы есть и еще одно удивительное качество: она духовно обогащает того, кто ею занимается.

Откуда нам это известно? — спрашивает Талмуд. И отвечает: из 12 колен народа Израиля Всевышний избрал колено Леви (деда Аарона) для служения сначала — в Мишкане (переносном Храме в пустыне), а потом — в Иерусалимском Храме. Когда Моше благословляет все колена народа Израиля, обращаясь к колену Леви, он говорит: «...положат кторет перед лицом Твоим». И дальше в том же фрагменте Торы сказано: «Благослови, Всевышний, богатство его (колена Леви)...» (Дварим, гл. 33, ст. 10‑11).

Тора — коллективное наследие народа Израиля. У каждого колена есть в этом наследии своя доля.

Обычно талмид-хахам (еврей, глубоко знающий Тору; букв. — ученик мудреца) принадлежит колену Леви или колену Иссахара, — отмечает Рава (величайший Учитель Талмуда четвертого поколения; 4‑й век).

Речь, разумеется, не идет о том, — подчеркивают комментаторы, — что представители других колен не могут настолько глубоко постичь тексты Торы, чтобы получить право определять ѓалаху (практический закон). Рава лишь высказывает наблюдение, что в каждом поколении колен Леви и Иссахара таких людей, как правило, больше. Отметим, что особые способности представителей этих колен к углубленному изучению Мудрости Творца предсказаны самой Торой.

В исторической хронике в Танахе — Диврей а‑Ямим о колене Иссахара говорится, что его представители «...умеют понимать суть времен и знают, что делать Израилю» (Диврей а‑Ямим, гл. 1, ст. 12‑32). То есть представители колена Иссахара способны вынести правильное ѓалахическое решение, соответствующее конкретному историческому периоду.

В благословении колену Леви в Торе сказано: «...будут учить законам Твоим Яакова (народ Израиля) и учению Твоему Исраэля» (Дварим, гл. 33, ст. 10).

Отметим попутно, что книга Дварим отличается от предыдущих четырех книг Пятикнижия. Книги Берешит, Шемот, Ваикра и Бамидбар были слово в слово записаны Моше Рабейну под диктовку Всевышнего. Моше видел буквы, написанные черным огнем на белом огне, и слышал голос Творца. Книга Дварим — обращение Моше к народу Израиля, в котором он как бы «озвучивал» возникающие в нем ощущения. Эти слова — точное проявление Воли Творца.

Откуда мы это знаем?

Еврейская традиция сообщает, что после того, как Моше Рабейну обратился к народу, Всевышний показал ему произнесенные им слова, начертанные черным огнем на белом огне. И снова Моше слышал голос Творца. Иначе говоря, речь Всевышнего была вложена в уста Моше, что ясно подтверждено Небесами.

Но почему бы не сказать, что знатоки Торы, выносящие ѓалахические решения происходят из колена Иеѓуды? — спрашивает Талмуд. Ведь написано, что в будущем, когда евреи со всех концов света вернутся в Эрец Исраэль, Иеѓуда будет определять ѓалаху именем Всевышнего, и именно его колено будет учить народ Израиля Торе — «...Иеѓуда — законодатель Мой» (Теилим, гл. 60, ст. 9).

Предсказывая своим сыновьям будущее, наш праотец Яаков говорит Иеѓуде: «Не отойдет скипетр от Иеѓуды, и законодатель — из среды потомков его...» (Берешит, гл. 49, ст. 10). Это разве не аргумент?

Речь идет о том, что при обсуждении Закона чаще будут приниматься ѓалахические решения мудрецов из колен Леви и Иссахара, — объясняют Учителя, — а не из колена Иеѓуды.

Надо сказать, что большая часть современных евреев — потомки Леви, Иеѓуды и Биньямина. Остальные колена вернутся, когда придет Машиах. Интересно, что Тора называет Биньямина «другом Всевышнего» и говорит о нем, что он будет жить уверенно и спокойно.

Лист 27

Талмуд продолжает рассказывать о чудесах, которые происходили в Иерусалимском Храме. Мы узнаем, например, что в тот момент, когда корбанот (множественное число от слова корбан — приношение в Храме) возлагали на мизбеах (в приблизительном переводе на русский — «жертвенник»), с Неба спускался огонь и сжигал приношение. Как сказано: «И вышел огонь от Всевышнего и съел на мизбеахе ола (корбан всесожжения, символизирующий тотальное сближение с Творцом)... и увидел (это) весь народ и возликовал...» (Ваикра, гл. 9, ст. 24).

Однако человек не должен полагаться на чудеса, он должен сам делать все необходимое, прилагая для достижения цели определенные усилия. Таково требование Творца. Поэтому коэнам (служителям Храма, прямым потомкам по отцовской линии Аарона, первого в еврейской истории коэна гадоль) вменялось в обязанность разжигать огонь на мизбеахе.

Далее Талмуд обсуждает соотношение различных видов работ, связанных с приношениями, определяет их значимость в процессе капары (искупления).

Как мы знаем из содержания обзоров прошлых листов (см. на чайте, к примеру обзор листа 25), неправедные поступки искупает кровь животного — «объекта приношения», которой окропляют мизбеах. Вспомним слова Торы: «Душа тела — в крови... Кровь душу искупает...» (Ваикра, гл. 17, ст. 11).

Таким образом, капара напрямую зависит от работ, предшествующих этой процедуре. Сначала делают шехиту — режут животное определенным, предписанным Торой, безболезненным способом (см. Введение и обзор листа 2 трактата Хуллин). Затем кровь его собирают в специальный сосуд, несут ее к мизбеаху и там осуществляют этап зерики (окропления кровью; об этапах приношения — см. обзор листа 2 трактата Зевахим). Если одна из этих работ не будет сделана (или реализована не по установленным правилам), значит, приношение не состоялось, и корбан не искупает проступки и ошибки человека.

Если огонь на мизбеахе не разожгут, очистительное воздействие корбана не отменяется. Однако и этим действием в Храме не пренебрегают.

Откуда известно, — спрашивает Талмуд, — что разжигать огонь должны именно коэны?

И отвечает: так заповедал Всевышний в Его Торе, ибо сказано: «...И дадут сыны Аарона-коэна огонь на мизбеах...» (Ваикра, гл. 1, ст. 7).

В Торе в сжатом виде закодированы гигантские блоки информации. Творец дал Учителям еврейского право расшифровывать их и указал способы. Так, например, во фразе — «И разложат сыны Аарона — коэны части (корбана)... на огне, который — на мизбеахе...” (Ваикра, гл. 1, ст. 8) заключено скрытое указание, сколько коэнов требуется для выполнения этой работы. То, что не один — определенно. Это подтверждается использованием глагола во множественном числе — «и разложат».

Метод исследования здесь на иврите называется тафаста меруба — ло тафаста, тафаста муат — тафаста. В приблизительном переводе на русский языу это означает: «если ты уловил много — ты ничего не уловил, если уловил мало — ты на пути к постижению».

Это правило имеет глубокий философский и этический смысл: Тора не ждет от человека абстрактных изъявлений любви к Творцу, она требует конкретных, заповеданных Всевышним действий — по законам, установленным Всевышним. В них и проявляется любовь к Истине и к ближнему.

Есть у этого принципа и совершенно определенное значение: если в тексте Хумаша встречается некое слово, употребленное в форме множественного числа, а количество не указано, при анализе следует полагать, что речь идет о минимальном числе.

Например, при даровании Торы Всевышний сказал: «...Я, Всевышний... совершающий безграничное благодеяние тысячам [поколений] любящих Меня и хранящих Мои заповеди» (Шемот, гл. 19, ст. 5‑6).

Напомним, что Хумаш, образно говоря — аудио-визуальный «диктант». Моше Рабейну записывал текст, слово в слово, под диктовку Создателя. И при этом видел буквы, начертанные черным огнем на белом огне и слышал голос Всевышнего.

В процитированной фразе слово «тысяча» написана как алафим (мн. ч.; в ед. ч. — элеф). Следовательно, Всевышний обещает награждать Своей безграничной любовью, как минимум, две тысячи поколений...

Лист 28–29

На нашем, 28‑м листе Талмуд продолжает рассматривать различные элементы служения в особый, единственный день в году — Йом Кипур.

Мы знаем, что в Йом Кипур, великий пост-праздник, в Храме проходит особая служба.

Утро начинается с того, что один из коэнов (служителей Храма, прямых потомков по отцовской линии Аарона, первого в еврейской истории коэна гадоль, брата Моше Рабейну) обращается к остальным со словами: «Поднимитесь на самое высокое место Храма и посмотрите, не показались ли первые рассветные лучи».

Надо сказать, что такое пробуждение коэнов традиционно для любого дня года.

Если рассвет уже занялся, можно делать шехиту тамид (то есть резать животное, предназначенное для постоянного приношения, особым, заповеданным Всевышним, безболезненным способом; подробнее о шехите — см. Введение и обзор листа 2 трактата Хуллин).

В Йом Кипур осуществлением процедур приношения занимается коэн гадоль. А для этого он должен находиться в состоянии таѓор (духовной чистоты — см. обзор листов 2 и 3). Поэтому свой день он начинает с того, что окунается в микву — специальный бассейн, наполненный определенным количеством Небесной, не начерпанной руками человека воды.

Углубляясь в исследование темы, Талмуд прослеживает генетические, духовные корни традиции, которая ведется от праотцев еврейского народа — Авраама, Ицхака и Яакова. Стремление выполнить заповедь Всевышнего сразу же, как только появляется возможность, восходит к Аврааму-авину, который жил 4 тысячи лет назад.

Талмуд отмечает, что многое в мудрости Торы с древнейших времен знакомо нашему народу. Когда евреи были в Египте, Всевышний сказал Моше Рабейну: «Пойдешь, соберешь ты старейшин Израиля...» (Шемот, гл. 3, ст. 16).

Слово «старейшина» на Святом Языке — закен. Следует иметь в виду, что слова языка иврит, буквами которого Творец создавал мир, обязательно несут в себе и сущностное значение. Иногда — явное, иногда — скрытое. В частности, слово «закен» представляет собой аббревиатуру — зе кана (буквально — «это приобрел»). То есть «закен» — это человек, который приобрел мудрость Торы.

Мудрость Торы не покидала евреев и в период их сорокалетних скитаний по пустыне. «И сказал Всевышний Моше: собери мне 70 мужей из старейшин Исраэля...» (Бамидбар, гл. 11, ст. 16).

О нашем праотце Аврааме в Торе написано: «И Авраам закен...» (Берешит, 24:1). Об Ицхаке — «...закен Ицхак» (там же). О Яакове — «...И глаза Исраэля отяжелели от состояния зокен (от корня — закен)...» (там же, гл. 48, ст. 10). То есть глаза Яакова «отяжелели» не от старости, а от труда, который он вкладывал в постижение Торы.

Авраам-авину, будучи пророком, — сообщает Талмуд, — соблюдал все законы Торы еще до того, как она была получена еврейским народом у горы Синай. В Торе написано: «И открылся ему (Ицхаку, сыну Авраама) Всевышний и сказал... живи на земле этой (Эрец Кенаан, которая потом станет Землей Израиля), и Я буду с тобой и благословлю тебя, потому что тебе и потомству твоему отдам все земли эти, и осуществлю клятву, которой Я клялся Аврааму — отцу твоему. И умножу потомство твое, как звезды небесные... и благословятся в потомстве твоем все народы земли за то, что слушался Авраам голоса Моего и хранил ограду Мою, заповеди Мои и учения Мои» (Берешит, гл. 26, ст. 2‑6).

Но, быть может, речь здесь идет не о 613 заповедях, а о 7 заповедях сыновей Ноаха, данных Всевышним всему человечеству? — спрашивают Учителя. На заре человеческой истории, потомкам первого человека на земле, Творец заповедал знание о существовании Единого, Невидимого, Бесконечного Создателя — чтобы не думали они, что есть какая-либо другая сила, управляющая миром, чтобы не занимались аводой зарой (буквально: чужой работой), идолопоклонством.

Любому человеку на земле запрещено брать то, что ему не принадлежит, тем более — отнимать жизнь другого человека. Муж и жена должны хранить верность друг другу. В обществе необходимо создать некую судебно-правовую систему, поддерживающую правопорядок. После Потопа к этим заповедям добавлена еще одна — запрет на употребление в пищу плоти, отрезанной от живого животного.

Может быть, только эти заповеди соблюдал Авраам?

Нет, — говорит Талмуд. — Известно, что Авраам делал брит-милу (обрезание), а эта заповедь не входит в число заповедей сыновей Ноаха.

Если предположить, что Авраам-авину соблюдал только семь заповедей сыновей Ноаха (о них Творец сказал — «заповеди Мои»), да добавил к ним брит-милу (о ней сказано — «законы Мои»), для чего в отмеченной нами цитате слова «и учения Мои»?

Конечно же, Авраам соблюдал все законы Торы. «Учения», вспомним, дается во множественном числе, что дает недвусмысленный намек на то, что нашему праотцу Аврааму были известны и понятны законы Устной и Письменной Торы. И даже — будущие постановления мудрецов.

Это кажется странным, но мы должны помнить, что речь идет о великом пророке, сознание которого достигало высоких духовных миров. А в них нет ни времени, ни пространства.

Талмуд — это интеллектуальная «машина времени», которая исследует прошлое, анализирует настоящее, приводит пророчества, открывающие дверь в будущее.

В нашей традиции говорится, что в будущем все дни недели станут праздничными (подробнее — см. обзор листа 40 трактата Сота).

Особо еврейская традиция выделяет три праздника: Йом Кипур, Хануку и Пурим. Что их объединяет?

Об этом и идет речь на 29‑м листе.

Все эти праздники, — объясняет Талмуд, — связаны с явлением чуда.

Йом Кипур, великий пост-праздник, дарит человеку чудо очищения. Пурим и Ханука знаменуют дни чудесного избавления народа Израиля от врагов. Впрочем, и в них, как в Йом Кипуре, заключена идея исправления.

В 3405 году от Сотворения мира над евреями, жившими в Персидской империи, нависла угроза полного уничтожения. Один из старейшин народа Израиля, Мордехай, и его воспитанница Эстер, по воле Всевышнего ставшая женой царя Ахашвероша, объявили трехдневный пост. Этот пост выпал на 13, 14 и 15 числа месяца нисан. Удивительно, что один из этих дней — праздник Песах, праздник Исхода евреев из Египта. А по законам Торы, в субботу и праздники евреи не постятся.

Впрочем, Мордехай спросил у Эстер: разве мы имеем право объявлять пост в Песах? А она ответила: если нет Израиля, нет и Песаха...

Евреи три дня постились, молились, учили Тору. Взрослые и дети. Мордехай собрал 22 тысячи еврейских детей и занимался с ними Торой.

Евреи сделали тешуву. У слова тешува — три значения. Во-первых, это возвращение. В частности — к Мудрости Торы и ее законам. Во-вторых, — раскаяние, то есть очищение от дурных поступков. В третьих — твердая решимость стараться соблюдать заповеди.

Итак, сделав тешуву, евреи спаслись от гибели.

Талмуд вспоминает, что царь Давид в одном из псалмов (Теилим) пророчески сравнил Эстер с первыми рассветными лучами. В Торе есть такое понятие — руах а‑кодеш — человек, наделенный даром предвидения, может произнести слова, относящиеся к будущему, и его пророчеству еще предстоит сбыться.

Почему царь Давид сравнивает Эстер с рассветом?

Известный мудрец времен Талмуда рав Аси объясняет: рассвет — прекращение ночи; так и Эстер, принеся своему народу спасение, завершила эпоху чудес.

Но ведь чудо Хануки свершилось после Пурима (дня спасения евреев, живших в Персии)! — подчеркивает Талмуд, — Не означает ли это, что чудо Хануки — последнее?

Во времена Второго Храма греки и митявним (ассимиллированные, эллинизированные евреи) пытались искоренить законы Торы. Евреи подняли восстание и победили.

Войдя в Храм, евреи смогли найти в нем лишь один маленький сосуд с маслом, пригодным для зажигания свечей меноры. Этого количества масла должно было хватить всего на один день. Но свершилось чудо, и масло поддерживало огонь целых восемь дней. За это время успели приготовить новое масло.

Само название праздника означает освящение, очищение Храма.

Когда еврейская традиция говорит, что чудо Пурима — последнее, — объясняет Талмуд, — речь идет лишь о чудесах, записанных в Танахе (еврейской Библии). О Хануке мы узнаем из Талмуда.

Есть и другое объяснение. В Танахе (Теилим) Эстер сравнивается с утренней ланью. Посмотрите, сколь красива и точна эта метафора! Красивые рога лани с каждым годом все больше и больше разветвляются. Так и в молитвах человека. Прикладывая новые и новые усилия, он добивается того, что его обращенные к Творцу слова достигают Небес.

В каком-то смысле выражение «пуримское чудо» — обобщение и подразумевает немало других чудес. Последнее из них, насколько нам известно, произошло в 1991 году во время войны в Персидском заливе. Весь мир был удивлен. Ирак, обстреливая Израиль, использовал 39 «скадов». Ракеты разрушили тысячи жилых квартир. Однако от прямого попадания погиб лишь один человек, и то — от разрыва сердца вследствие шока. Кстати, война неожиданно закончилась именно в Пурим...

Лист 30

На нашем листе Талмуд, продолжая обсуждать различные аспекты служения в Храме, рассматривает законы, связанные с необходимостью духовного очищения.

Мы уже говорили (см. обзоры листов 2 и 3), что любой человек, чтобы войти в Храм, должен быть абсолютно чист духовно, то есть — пребывать в состоянии таѓор (подробнее о терминах таѓор и таме). Один из способов достичь состояния таѓор — омовение в микве (специальный бассейн, наполненный Небесной, не начерпанной руками человека водой).

Об этом в Мишне листа сказано:

Ни один человек не может войти в азару (азара — храмовый двор), предварительно не окунувшись в микву.

Главный коэн (коэн гадоль), — уточняют Учителя, — который в Йом Кипур ведет службу, в течение дня окунается в микву не менее пяти раз.

Кроме того, — сообщает Талмуд, — коэны, осуществляя служение в Храме, обязаны совершать омовение (на языке Торы — освящение) рук и ног (подробнее об этом — см. обзоры листов 19, 20, 21 и 22 трактата Зевахим). Дело в том, что коэны работают в Храме босиком. В обуви вообще нельзя подниматься на Храмовую гору. Частично это установление сохраняется и сегодня: в конце утренней молитвы, когда коэны благословляют народ, они непременно снимают ботинки. Однако при этом остаются в носках (по территории Храма, как мы только что говорили, нужно было ходить босиком).

На чем основана эта ѓалаха (практический закон), предписывающая находиться в Храме без обуви? — спрашивает Талмуд.

И отвечает: это — записанное в Торе распоряжение самого Всевышнего. Когда Моше увидел охваченный огнем и не сгорающий куст, Творец обратился к нему и сказал: «...Сними обувь твою с ноги твоей, потому что место, на котором ты стоишь — земля святая» (Шемот, гл. 3, ст. 5).

В своей книге Нефеш а‑хаим рав Хаим из Воложина (выдающийся Учитель, Литва, конец 18‑го — начало 19‑го вв.; в 19 лет стал «ближайшим учеником» Виленского Гаона), разъясняет: во внутренних пластах мудрости Торы есть информация, что обувь — физическое «я» человека, символ его материальных, физиологических потребностей. Для того, чтобы осознать, что Всевышний находится в горящем кусте, услышать Его, Моше надо было подняться над материальным. Это заповедано всем, кто стремится к духовности. Не случайно Всевышний дважды окликает Моше по имени — «Моше! Моше!». В этом, с одной стороны — проявление любви, с другой — намек, что в каждом человеке две сущности: земная (материальная, физиологическая, связанная с животной душой) и Небесная (духовная, связанная с Божественной душой). Сопоставление материального «я» с обувью показывает нам, сколь ничтожна физиологическая сущность перед величием человеческой духовности. Духовная основа человека настолько выше его животных инстинктов, что трудно даже пытаться соизмерять эти два понятия. Так же, как невозможно соизмерять самого человека с его ботинками. Да и легитимно ли вообще подобное сравнение?

Тут следует отметить, что Тора говорит с нами на языке, который мы в состоянии воспринять. Достаточно часто невидимые глазу явления традиция объясняет, оперируя привычными для нас образами. Например, в выражении «Душа — свеча Всевышнего» душа сравнивается со свечой. Как свеча, душа человека тянется вверх, ибо ей свойственен потенциал высоких мыслей, чувств и устремлений.

Физическое удовольствие, которое человек испытывает, поглощая вкусную еду или, например, вступая в интимные отношения — кратковременны. Духовное наслаждение не знает ни временных ни пространственных границ.

Приятное ощущение сытости после самого роскошного застолья исчезает в среднем уже через 72 минуты. Мы знаем — через час двенадцать минут после еды ѓалаха запрещает читать Биркат а‑мазон (молитва благодарности Всевышнему, которая произносится после полной трапезы). Потому что в тексте благословения написано: «...и будешь есть ты, и насытишься...». То есть Творец, по сути, ставит условие: только с ощущением сытости можно читать эту молитву. Нам также известно, что в молитве нельзя лгать. Значит, нельзя и читать Биркат а‑мазон по истечению указанного срока.

Совершенно иное дело — впечатления. Воспоминание об интересной беседе за шаббатним столом человек может хранить в памяти всю свою жизнь. Он помнит понравившуюся мелодию или субботнюю песню. Способен вновь и вновь пережить те чувства, которые возникли в нем в результате события, которое произошло много лет назад.

Царь Давид говорил, — сообщает Талмуд, — что человеческая душа подобна Творцу. Творец невидим, но знает все. Также и душа. Она невидима, но способна воспринять любое явление действительности. Всевышний наполняет Собой все миры. Также и душа. Она заполняет собой все тело человека. Всевышний питает весь мир энергией. Тело человека безжизненно без души. О Всевышнем сказано, что Он обитает в хедер хедарим (буквально в комнате комнат), Его суть сокрыта тайной. Также и существование души — сокровенная тайна. О Творце сказано, что Он — таѓор. И душа, которую Он вдыхает в человека, таѓора (чиста, прозрачна, светла).

Духовная чистота — необходимое условие для работы в Храме.

Лист 31

На нашем листе Талмуд, продолжая обсуждать различные аспекты служения в Храме, разбирает отдельные подробности деятельности коэна гадоль (главного служителя в Храме) в Йом Кипур.

В этот день он снимал будничные одежды и окунался в воды миквы (специальный бассейн, наполненный Небесной, не начерпанной руками человека, водой). Затем закутывался в большое полотенце и вытирался. От исполнения любой заповеди Тора требует тщательности. Коэна гадоль это касается в первую очередь.

После миквы важно не оставить на теле ни одной капли воды. Потому что даже в воды миквы могут попасть частицы грязи. А если грязь прилипнет к телу, она будет, пусть на крохотном участке, но отделять тело от одежд. В таком случае совершенные коэном гадоль приношения в Храме не засчитываются.

Впрочем, и вода сама по себе способна стать преградой между одеждой и телом.

Существует и более простая причина, почему коэн вытирается после миквы с особым тщанием: вода может испортить его одежды.

Главному коэну приносили золотые одежды. Они состояли из восьми частей, и в них коэн гадоль работал в течение всего года (см. обзор листа 88 трактата Зевахим). Надев на себя все восемь одежд, коэн гадоль омывает (на языке Торы — освящает) руки и ноги. Это омовение он совершает, меняя белые одежды на золотые, и вновь — золотые на белые, дважды: первый раз, когда снимает, второй — когда надевает.

Приступая к работе и снимая будничные одежды, коэн омывал руки и ноги один раз. Потому что этой процедуры требует лишь святая одежда. Будничная к ней не обязывает.

В предыдущем обзоре мы говорили о том, почему коэн работал в Храме босиком. А теперь поговорим о руках. В Устной Торе правая сторона олицетворяет проявление милосердия, левая — строгость закона. Иногда эти два понятия символизируют руки человека.

Тора называет процедуру омовения рук — натилат ядаим, что в переводе означает «вознесение рук». Выполняя ее, человек как бы демонстрирует свое стремление к тому, чтобы его поступками руководили не низменные инстинкты, а нефеш Элокит (Божественная душа), связанная с мозгом.

К главному коэну подводили животное, которое предназначали для корбана тамид (постоянного приношения). Он делал шехиту, то есть резал животное определенным, предписанным Торой, безболезненным способом (см. Введение и обзор листа 2 трактата Хуллин). Завершить шехиту должен кто-то из «рядовых» коэнов. Коэн гадоль в это время начинал собирать в специальный сосуд кровь животного. Затем он выплескивал ее на северо-восточный и на юго-западный углы мизбеаха (в приблизительном переводе — жертвенник). Так проходил процесс капары (искупления). Ибо сказано: «В крови — душа всего живого... Кровь душу искупает» (Ваикра, гл. 17, ст. 11). Следует иметь в виду, что речь идет только о крови животного. Человеческие жертвы Всевышним запрещены.

Затем коэн гадоль входил в эйхаль. Здесь он воскуривал кеторет — специальные благовония, представляющие собой особый набор ароматных трав. Эта процедура устраняла духовную нечистоту в мире, и производили ее два раза в день — утром и во второй половине дня.

Далее коэн гадоль готовил для зажжения свечи меноры (семисвечника), совершал мучное приношение и лил вино (точнее было бы сказать устаревшим для современного лексикона словом — возливал) внутрь пустого пространства, которое было в юго-западном углу мизбеаха.

Талмуд подробно описывает, казалось бы, простейшие действия, которые совершал в Храме коэн гадоль. Но это помогает осмыслить глобальную проблему: возможна ли в принципе связь между Творцом и творениями?

Какова связь между гончаром и сосудом, который он вылепил? Ее нет. Вероятно, к подобному выводу должен прийти человек, размышляя о взаимоотношениях Всевышнего с миром, который Он создал. Каждый из нас, даже признав существование Бесконечного, Невидимого, Единого Создателя, обязательно остановится на пороге, задав себе вопрос: возможно ли общение с этой Всемогущей Силой?

Тора отвечает: Всевышний — не гончар, оставляющий творение своих рук, закончив работу над ним. Создатель поддерживает существование созданного Им мира каждое мгновение. Он обновляет мир, сотворяет заново. В утренней шаббатней молитве мы говорим: «...Вечно милосердие Его... создающий небеса мудростью... делающий светила великие...» (Теилим, 136). Почему здесь все время употребляется настоящее время? — обратили внимание мудрецы. «Создающий»... «Делающий»...

Душа, которую вдохнул в человека Всевышний, несет в себе частицу Его света. Выражение «искра Творца» (искра Божья) имеет не метафорическое, а самое прямое значение. И именно в этом сокрыты возможности общения с Ним. Каким же это образом?..

Через исполнение Его заповедей. Но как это почувствовать? — вот вопрос.

Рояль устроен достаточно просто: большой лакированный ящик, маленькие молоточки, которые, касаясь струн, извлекают из них звуки... Человек садится за рояль, опускает руки на клавиши — и все, кто присутствует в зале, слушают сонату. Как это у музыканта получается? Он научился играть, знает, какая клавиша соответствует определенному звуку.

Примерно такая же ситуация в наших взаимоотношениях с Творцом. Его заповеди — струны, прикасаясь к которым мы извлекаем из них музыку Вечности.

Лист 32

На нашем листе Талмуд, продолжая обсуждать законы, связанные со служением в Храме вообще и в Йом Кипур — в частности, концентрирует внимание на исследовании источников этих законов.

Откуда известно, — спрашивает раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2‑й век), — что в Йом Кипур коэн гадоль (главный коэн в Храме) окунается в микву (специальный бассейн, наполненный Небесной, не начерпанной руками человека, водой) пять раз и десять раз омывает руки и ноги (см. обзоры листов 30 и 31 нашего трактата, а также — обзоры листов 19, 20 и 21 трактата Зевахим)?

И, изучая этот вопрос, приводит цитату из Торы: «И войдет Аарон (первый в истории коэн гадоль) в шатер назначенный и снимет одежды льняные, которые надевал при входе в святилище, и оставит их там. И омоет тело свое в воде в месте священном, и наденет одежды (золотые), и выйдет... и принесет корбан ола (приношение, символизирующее тотальное сближение с Творцом, в знак чего туша животного сжигается полностью) за себя и за весь народ, и искупит себя и народ» (Ваикра, гл. 16, ст. 23‑24).

Мы знаем, что, меняя льняные одежды на золотые (подробнее об одеждах коэна — см. обзор листа 88 трактата Зевахим), коэн должен окунуться в микву. Отсюда следует, что он окунается в микву перед тем, как приступить к любому новому виду работ в Храме.

В данном случае, как видим, внутренние работы коэн совершает в льняных одеждах, а те, что производит вне стен — в золотых. Известно, что за день он меняет одежды пять раз. Значит, и в микву окунается пять раз.

Анализируя тот же вопрос, Раби (великий раби Иегуда а‑Наси — редактор текста Мишны, начало 3‑го века) находит источник этой ѓалахи (практический закон) в другом фрагменте Торы: «(Аарон) кутонет (накидку) льняной священный наденет, и брюки льняные будут на теле его, и поясом он льняным пусть опояшется, и мицнефет (головной убор) льняной наденет, священные одежды это. И пусть омоет в воде тело свое и оденет...» (Ваикра, гл. 16 ст. 4).

Тора предписывает, чтобы Аарон окунался в микву после принесения корбана тамид (постоянного приношения). Следовательно, каждый раз по окончанию одной работы и перед началом другой коэн гадоль окунается в микву.

У коэна гадоль в Храме — пять видов работ: 1) постоянное утреннее приношение (в золотых одеждах); 2) специальная служба Йом Кипура (одежды — льняные); 3) приношение корбанот за народ Израиля (одежды снова — золотые); 4) вынесение из Кодеш Кодашим (Святая Святых) лопатки и совка, которые использовались для воскурения (в льняных одеждах); 5) постоянное послеполуденное приношение (в золотых одеждах).

Выяснив происхождение ѓалахи (закона) о пятикратном омовении коэна-гадоль в микве, Талмуд приступает к обсуждению вопроса, откуда известно о десятикратном омовении рук и ног.

На чем основано правило, — спрашивают Учителя, — предписывающее, что всякий раз, когда коэн гадоль окунается в микву, он должен дважды совершить такое омовение?

Раби Элиэзер (тана, Учитель Мишны второго поколения, 1‑й век), исследуя проблему, пользуется принципом каль‑ва‑хомер (от легкого — к более строгому). И выстраивает логическую цепочку.

В обычные дни года Тора не предписывает при входе в азару (храмовый двор) окунаться в микву, требуя, тем не менее, омовения рук и ног. Как написано: «И сказал Всевышний Моше, говоря: сделаешь ты умывальник медный... для омовения и поместишь его между шатром назначенным и мизбеахом, и нальешь туда воды. И будут омывать Аарон и сыновья его из умывальника руки свои и ноги свои при входе в шатер назначенный... и будет им это законом вечным — ему и потомству его в поколениях» (Шемот, гл 30, ст. 17‑21). И далее: «И поставил умывальник между шатром назначенным и мизбеахом и влил в него воды для омовения. И омывали из него Моше и Аарон и сыновья его руки свои и ноги свои. При входе в шатер назначенный и приближении к мизбеаху омывали, как заповедал Всевышний Моше...» (Шемот, гл. 42, ст. 30‑32).

Но, если Тора и без миквы предписывает омовение, следовательно, если сказано, что коэн гадоль при перемене одежд принимает микву, совершить процедуру омовения тем более необходимо.

Мы не можем утверждать, что миква освобождает коэна от омовения рук и ног, поскольку очищающая сила омовения выше очищающих свойств миквы.

Почему это так?

По простой причине: в микве коэн окунается в любую пригодную для этой процедуры воду, а омовение рук и ног производится только из того умывальника, который установлен по непосредственному повелению Творца (см. обзор листа 22 трактата Зевахим).

Однако, если в обычные дни года, — говорит Талмуд, — коэну достаточно сделать омовение рук и ног один раз, может, и в Йом Кипур он вправе ограничиться одним омовением? Откуда мы учим, что всякий раз, окунаясь в микву, ему следует омыть руки и ноги дважды?

В Торе сказано: «...И войдет Аарон в шатер назначенный и снимет одежды льняные, которые надевал...». Это — повеление Всевышнего, записанное, как и вся Тора, Моше Рабейну слово в слово — под диктовку Творца. Поэтому здесь нет ничего лишнего.

Зачем же тогда, — спрашивает Талмуд, — сказано «...которые надевал»? Разве и без того не ясно, что снимает человек только то, что на нем было надето?

И отвечает: эти слова призваны научить нас, что коэн гадоль должен омыть руки и ноги не только перед облачением в новые одежды, но и когда он снимает их.

Зная, что коэн в течение дня переодевается пять раз, легко подсчитать, что он совершает десять омовений.

Подробно анализируя в Торе, каждую мысль, каждую строку, Талмуд помогает постигать замысел, волю Всевышнего.

Лист 33

Нельзя надеяться на чудо. Это — один из основных принципов еврейского мировоззрения.

Всевышний, разумеется, может совершить все, что угодно, включая самое невероятное. Но человеку для достижения какой-либо цели заповедано прилагать собственные усилия. Эта заповедь, как, впрочем, и все остальные, обусловлена любовью Творца к людям. Он дает своим творениям возможность получить благо, заработанное собственным трудом, что для человека гораздо ценнее незаслуженных подарков, хлеба праздности.

Еврейское мировоззрение — не отрешенная от действительности философия. Оно проявляет себя в Ѓалахе (практическом Законе).

Возьмем, к примеру, область законов, связанных с цедакой (пожертвования на благотворительность).

Ѓалаха отмечает три уровня цедаки (благотворительности). Цедака — это проявление справедливости, которая реализуется через милосердие (последняя буква ивритского написания слова цедака — одна из букв того Имени Всевышнего, которое несет в мир Его Бесконечное Милосердие). По Торе высший уровень цедаки, высшая благотворительность — обеспечить человека работой, чтобы он не нуждался в материальной помощи других людей.

Служение в Храме предполагало различные виды работ. Среди прочего, коэнов обязывали разжигать огонь на мизбеахе (в приблизительном переводе — жертвенник). Факт, что с Небес спускался огонь и сжигал корбанот (приношения в Храме), этой работы не отменял.

Традиция сообщает порядок подготовки мизбеаха к сожжению приношений. Вначале раскладывали дрова для большого костра, на котором сжигали внутренние органы животных, предназначенных для приношения. Затем готовили дрова для костра, из которого брали угли для воскурения кеторет (набора специальных ароматных трав). После этого укладывали дрова для основного костра.

Следующее действие — уборка пепла с золотого внутреннего мизбеаха. Что касается внешнего мизбеаха, некоторые мудрецы Учителя говорят, что его очищали каждый день. Другие Учителя усматривают здесь иную грань Истины и отмечают, что его очищали — по мере накопления пепла в достаточном количестве.

Далее очищали пять свечей меноры (семисвечника).

Потом делали шехиту (резали животное специальным, заповеданным Торой, безболезненным способом — см.  Введение и обзор листа 2 трактата Зевахим) для постоянного приношения и выплескивали его кровь на мизбеах. Только после этого очищали две оставшиеся свечи меноры.

Затем воскуривали кеторет. Сжигали внутренние органы корбана тамид (постоянного приношения) на внешнем мизбеахе. Сжигали мучное приношение. Возлагали на мизбеах специальные лепешки. Возливали вино. Приносили корбан мусаф (дополнительный — в соответствующие дни). В шаббат воскуривали левану (специальное благовоние), меняли хлеба на столе (те, что лежали с прошлой субботы отдавали коэнам). Хлеба за неделю не портились и не теряли свежесть. Это — одно из чудес, свершавшихся в Храме (подробнее о хлебах, которые еженедельно раскладывали в Храме на специальном столе — см. обзоры листов 95, 96, 97, 98, 99 и 100 трактата Менахот).

И, наконец, приносили послеполуденный корбан тамид.

Восстанавливая последовательность работ в Храме, Талмуд не просто констатирует факты — так было. Но, прежде всего — исследует причины, почему было так, а не иначе.

Почему все действия начинались с подготовки большого костра? — спрашивают Учителя.

И отвечают: потому что на внешнем мизбеахе приносили все корбанот, именно здесь проходила капара (искупление).

Но, может быть, второй костер — важнее? Ведь из него берут угли, которые вносят в эйхаль, самое близкое к Кодеш Кодашим (Святая Святых) помещение.

Нет, — отвечает Талмуд, — второй костер не может быть основным. Ведь известно: не было бы красивых ветвей смоковницы для второго костра, его вообще не разжигали бы. А угли брали бы из большого костра. Стало быть, эти угли тоже можно вносить в эйхаль... Но самое главное — не это. На большом костре свершалась капара. Значит, именно он — основной.

Далее Талмуд задается вопросом: почему очищение золотого внутреннего мизбеаха от пепла предшествует очищению свечей меноры?

Обсуждая связанные с этим проблемы, Учителя приводят важный принцип отношения человека к заповедям Творца.

Мы не перешагиваем через мицвот (заповеди), — говорит Реш Лакиш (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век). — Если предоставляется возможность выполнить одну из них, следует сделать это немедленно, не отвлекаясь ни на что другое. Всевышний заповедал: «И будете вы хранить мацот» (Шемот, гл. 12, ст. 17) от окисления. Слово мацот в написании на иврите тождественно слову мицвот. В таком случае возникает иное прочтение фразы — «храните Мои заповеди». Храните — то есть не откладывайте их исполнение.

Когда коэн входил в эйхаль, прежде всего, он касался золотого мизбеаха, потому что мизбеах установлен у самого входа. До меноры надо было еще дойти. Следовательно, ему предстояло сначала исполнить заповеди, связанные с мизбеахом.

Принцип — не перешагивай через мицвот — воплощает благодарность человека Творцу за возможность исполнять Его заповеди.

Лист 34

Еврейская традиция сообщает: не только человек, но весь мир — скалы, цветы, звери, птицы... — поют песнь Всевышнему. Останавливая солнце, Иегошуа бин Нун (духовный наследник Моше Рабейну) сказал: «Солнце в Гивоне — стань безмолвным, неодушевленным». И замерло солнце, и луна остановилась... И стояло солнце посреди неба и не спешило к закату почти целый день. И не было такого дня ни прежде, ни после, чтобы прислушался Всевышний к человеческому голосу...» (Танах, книга пророка Иегошуа, гл. 10, ст. 12‑14).

Солнце, луна, звезды, горы, моря... — все это человек называет «неживой» природой. Однако приведенные данные подтверждают, что и они несут в себе энергию Творца и тоже наделены душой.

Корбанот (приношение) в Храме — это песнь Всевышнему, которую поют созданные Им творения: неорганическая природа (минералы — соль; как сказано: «На каждый твой корбан приноси соль» (Ваикра, гл. 2, ст. 13); растения (вино, хлеб, благовонные травы); животные и человек, который совершает приношение.

Как и на предыдущем листе (см. обзор листа 33), здесь Талмуд обсуждает порядок осуществления различных работ в Храме.

Очистив пять свечей меноры, делают шехиту животному, предназначенному для постоянного приношения (о шехите — см. Введение и обзор листа 2 трактата Хуллин), выплескивают кровь животного на мизбеах, очищают оставшиеся две свечи меноры, воскуривают кеторет (благовония, представляющие собой особый набор ароматных трав, смешанных в определенных пропорциях), на внешнем мизбеахе сжигают органы прошедшего шехиту животного, которое предназначают для постоянного приношения. Затем совершают мучное приношение, и коэн гадоль возлагает на мизбеах специальные, приготовленные на сковороде лепешки.

Подчеркнем, что мы не случайно употребляем в этом фрагменте нашего рассказа настоящее время. Когда будет отстроен (теперь уже — навсегда) Третий Храм, все законы вернутся, и нам пригодится такая информация.

Откуда известно, — спрашивает Талмуд, — что мучное приношение предшествует хавитин (Всевышний заповедал ежедневно сжигать на мизбеахе лепешки, жаренные на плоской сковороде, которая на иврите называется махават; отсюда — хавитин)?

И приводит цитату из Торы: «Эти праздники Всевышнего, в которые созывать вам собрания свои священные, совершать приношения ола (всесожжения) и приносить минху (мучное приношение)...» (Ваикра, гл. 23, ст. 37).

Как здесь сказано, минху приносят сразу же вслед за корбаном тамид (постоянным приношением). И только после завершения процедуры приношения корбана коэн может возложить на мизбеах лепешки.

Откуда известно, что хавитин предшествует возлиянию вина? — продолжает Талмуд свое исследование.

И снова обращается к тексту Торы: «И сказал Всевышний Моше, говоря — это корбан Аарона и сыновей его, который будут приносить Творцу... десятая часть эйфы (мера веса) тонкой (тщательно молотой) пшеничной муки — минха постоянная; половину — утром, половину — вечером. На сковороде в масле сделай ее...» (Ваикра, гл. 6, ст. 13).

Хавитин Тора называет минхой постоянной. Следовательно, сожжение лепешек совершается после корбана тамид (постоянного, ежедневного послеполуденного приношения), сразу же после мучного приношения.

Возлияние вина предшествует корбану мусаф (дополнительному — в соответствующие дни). Как сказано: «...Приносить ола и минху, корбан и совершать возлияние вина...» (Ваикра, гл. 29, ст. 37).

Изучение законов в ожидании Третьего Храма напоминает настройку инструмента, на котором в дальнейшем будут играть прекрасную мелодию. Пока у нас нет Храма, действия в нем восполняют наши уста, произносящие молитвы. А изучение законов служения — своего рода «компенсация» работ в Храме.

Лист 35

Возможность познавать бесчисленные грани Абсолютной Истины — один из самых драгоценных подарков Всевышнего. А Истину мы познаем, изучая Тору — во всех ее аспектах.

Еврейская традиция (в частности — в трактате Шаббат) сообщает: прежде всего, на Небесном суде человека спрашивают, был ли он честен в деловых отношениях с людьми. Потом — занимался ли он изучением Торы.

Бедный человек может ответить: «Я был беден и занят заботами о пропитании». И скажут ему: «Разве ты был бедней Ѓилеля (в последствии — выдающийся Учитель Мишны, глава Санѓедрина, Высшего Суда; 1‑й век)?». Ѓилель выполнял тяжелую работу и зарабатывал мало. И, тем не менее, половину своей зарплаты он отдавал сторожу бейт мидраша (Дома учения), чтобы тот пускал его на уроки Торы. Однажды случилось так, что Ѓилель не нашел работу и нечем ему было заплатить за вход в Дом учения. Не желая упустить ни одного слова Торы, Ѓилель поднялся на крышу дома, чтобы оттуда слушать урок, который вели великие Шемайа и Автальон.

Дело происходило зимой, накануне шаббата. С Небес начал падать снег...

Зачем в Талмуде подчеркивается, что снег пошел именно с Небес? — спрашивают Учителя. Ведь снежинки всегда падают с Неба...

И отвечают: чтобы дать понять, что описывается необычная ситуация.

Это был не совсем зимний день, и шел необычный снег. Судите сами, если бы было очень холодно (а снег в теплое время не идет), Ѓилель вынужден был бы спуститься с крыши и уйти домой. Ведь по закону Торы рисковать жизнью запрещено. Как сказано: «Храните вы законы Мои и уставы Мои; соблюдая их, человек будет жив...» (Ваикра, гл. 18, ст. 5).

Будет жив, — заповедал Вевышний. Он заповедал жить, а не умирать. Если в субботу возникает опасность для жизни человека, люди обязаны «нарушить шаббат», чтобы его спасти. Ѓалаха (практический закон) говорит: тот, кто спешит нарушить шаббат для этой цели, достоин прославления. Ибо, спасая жизнь человека, он, по сути, «выполнил законы шаббата».

Но вернемся к Ѓилелю. Сказано, что Всевышний послал на землю снег, чтобы все узнали о его праведности.

Всю субботнюю ночь слушал Ѓилель слова Торы. Утром, когда землю уже должны были осветить первые рассветные лучи, Шемайа сказал Автальону: «...Каждое утро светлеет в бейт-мидраше (доме учения). А сегодня почему-то темно. Наверное, облачный день». Они посмотрели наверх и увидели, что на крыше сидит человек, собой закрывая отверстие, через которое обычно в помещение проникал свет. Они поднялись на крышу и обнаружили Ѓилеля, засыпанного полутораметровым сугробом. Вызволив Ѓилеля из-под снега, они привели его в дом, омыли теплой водой, натерли маслом и усадили у огня.

Эта история отвечает на вопрос о степени самоотверженности, которую способен проявить бедный человек на пути изучения Торы.

Богатого тоже спросят на Небесах: «Занимался ли ты Торой?». Он скажет: «У меня было слишком много хлопот, мне было не до Торы». И ответят ему: «Разве ты был богаче раби Элиэзера бен Харсома, который унаследовал от отца огромное состояние и, тем не менее, не оставил занятия Торой?».

Человека, поддавшегося влиянию йецер а‑ра (злого начала), совершавшего неправедные поступки, спросят: «Почему ты не занимался Торой?». Он скажет: «Йецер а‑ра мешало мне...». И ответят ему: «Разве испытание твое было большим, чем то, что выпало на долю Йосефа?».

Жена Потифара ежедневно пыталась соблазнить Йосефа. Она грозила ему тюрьмой. Но сказал ей Йосеф: «Всевышний освобождает узников». «Я укрощу тебя страданиями», — говорила жена Потифара. «Творец распрямляет согбенных», — отвечал ей Йосеф. «Я ослеплю тебя», — говорила жена Потифара. «Всевышний открывает глаза невидящих», — стоял на своем Йосеф. Она пыталась подкупить его, но не преуспела и в этом.

Преодолевая испытания, а они могут быть самыми разнообразными — бедность, богатство, разного рода искушения — человек растет духовно, становится сильнее.

Изучение Торы помогает ему развить в себе эту силу.

Лист 36

Рассматривая различные аспекты служения в Храме в особый для еврейского народа день — Йом Кипур, Талмуд на нашем листе подчеркивает, что это — великий день тешувы.

Слово тешува, как известно, имеет три аспекта: возвращение в Творцу; раскаяние в проступках; ответ (искреннее стремление исправить ошибки и не делать их впредь). Меняя линию поведения, отказываясь от дурных поступков и совершая — праведные, человек возвращается к правильному пониманию сущности бытия.

«Тешува, — пишет Рамбам (раби Моше бен Маймон, великий Учитель, Испания — Египет, 12 век), — это предписывающая заповедь Торы» (Мишне Тора. Законы Тешувы, глава 1). Обязательная составная часть тешувы — видуй дварим (выраженная в словах исповедь перед Всевышним).

Талмуд описывает процедуру, которая осуществляется, когда коэн гадоль (главный служитель Храма) в Йом Кипур произносит видуй дварим. В Торе об этом сказано: «И подведет Аарон тельца хатат (приношение, символизирующее искреннее раскаяние и желание исправить ошибки) и искупит себя и дом свой» (Ваикра, гл. 16, ст. 6).

Телец должен стоять на северной стороне азары (храмовый двор) — между уламом и мизбеахом, головой — к югу. Голову тельца поворачивают к западу, к эйхалю. Коэн гадоль обращает лицо на запад, с нажимом кладет обе руки на голову тельца и говорит: «Всевышний (коэн гадоль называе здесь Имя Творца, которое в обычных условиях не произносится), грешил я, совершал проступки перед Тобой, я и дом мой. Искупи грехи, проступки, преступления, которые совершил я и дом мой, греша перед Тобой, как написано в Торе: «...В день этот искупит (Творец) вас и очистит от всех видов тумы (духовной нечистоты)» (Ваикра, гл. 16, ст. 30).

Здесь следует подчеркнуть: поскольку Тора ждет от еврея исповеди не перед ближним, а перед Совершенным, Бесконечным, Единым Творцом, эта исповедь не унижает человека, напротив — возвышает. Как сказано: «Перед Всевышним очиститесь» (там же).

В этот момент остальные коэны и народ стоят в азаре. Когда звучит произнесенное коэном-гадоль Имя Всевышнего, они опускаются на колени, припадают лицом к земле и говорят: «Благословенно Имя Славное Царства Его во веки веков!».

Исторически все действия народа Израиля в Йом Кипур восходят к событиям далекого прошлого, когда евреи, выйдя из Египта, шли по пустыне. В те времена они построили Мишкан (переносной Храм) и сделали все, что заповедал им Всевышний. И «...спустился огонь от Всевышнего и съел (сжег) на мизбеахе ола (приношение всесожжения, символизирующее тотальную близость к Творцу, в знак чего туша предназначенного для приношения животного сжигается полностью)... и увидел (это) весь народ, и пали на лица свои» (Ваикра, гл. 9, ст. 23‑24).

Высота духовного очищения, которая достигается только в Йом Кипур, ощущается уже в том, что в обычные дни года фразу — «Преклоняюсь перед Именем (Сутью), которое проявляется в Управлении им (миром) всегда!» — произносят шепотом, а в Йом Кипур — в полный голос, так же, как это делают, прославляя Творца, малахим (ед. число: малах — некая духовная субстанция, осуществляющая связь Неба с землей; часто в переводах на русский — «ангел»). То есть в Йом Кипур сыны Израиля способны достичь духовного уровня малахим.

От каких проступков хочет очиститься человек во время исповеди? От случайного и преднамеренного пренебрежения Законами Торы.

Бесконечно милосердие (на иврите — хесед) Всевышнего. Когда Моше Рабейну попросил Творца: «...Покажи мне, пожалуйста, Славу Твою» (Шемот, гл. 33, ст. 18), Всевышний ответил: «...Я проведу все добро (все милосердие) перед лицом твоим...» (там же, ст. 19). «И спустился Всевышний в облаке... и прошел Всевышний... и возгласил — Творец, любящий, жалеющий человека до и после проступка; Властитель всех сил; Милосердный; Дарующий благо бескорыстно; Сдерживающий гнев; Умножающий добро; Верный в воздаянии; Хранящий обещание оказывать безграничную милость тысячам поколений; Терпящий умышленные проступки человека и его бунт против законов Торы и ошибочные действия людей; Очищающий тех, кто совершает тешуву...» (Шемот, гл. 34, ст. 5‑7).

Когда Моше Рабейну попросил Всевышнего: «Правитель мира! Когда сыны совершают тешуву, засчитай им умышленные грехи как ошибочные», что он имел в виду? — спрашивают Уителя. И дают такое объяснение.

Тот, кто грешит умышленно, грешит дважды — намерением и действием. Основа тешувы — изменение поступков. Поэтому Моше Рабейну просил, чтобы стремление к тешуве искупило намерение. Тогда от умышленного проступка останется только действие. И этот проступок может расцениваться уже как совершенный по незнанию, по ошибке.

Талмуд приоткрывает тайны Небесного Милосердия. Тому, кто делает тешуву, потому что испытывает трепет перед Совершенством Творца, кто не хочет, боится нарушить Его Законы, преднамеренные прегрешения засчитываются как совершенные по ошибке.

Однако существует еще более высокий уровень тешувы: раскаяние, в основе которого — любовь человека к Творцу и к Его Истине. По отношению к таким людям Всевышний проявляет особое милосердие: заменяет их умышленно совершенные грехи — заслугами.

Что такое полная тешува? — задается вопросом Рамбам.

В своем основополагающем труде он пишет об этом: «Если человек вторично попадает в ситуацию, в которой некогда поступил неправильно, но на этот раз действует согласно закону Торы, и не страх, не бессилие удерживают его от греха — это и есть настоящая тешува.

В чем она состоит? В том, что человек отбрасывает саму возможность совершения проступка и искренне, в мыслях, всем сердцем принимает решение — никогда более не поступать подобным образом...» (Мишне Тора. Законы тешувы, глава 2).

Лист 37

Мы уже писали о том, что многие обороты речи, которые вошли в обиход разных народов мира, восходят к Торе и имеют не только метафорическое, но и прямое значение.

Например, когда говорят «Искра Божья», это на самом деле означает, что в каждого человека Творец вдохнул частицу Себя — чистую, прозрачную душу, стремящуюся к свету. Эта часть души, отмечает еврейская традиция, в каком-то смысле — «обволакивает» мозг человека.

Или возьмем нередко употребляемое выражение «козел отпущения». Оно связано с тем, что некогда происходило в Храме в Йом Кипур. Сказано: «...И от общины сынов Израиля возьмет (Аарон, а впоследствии — каждый коэн гадоль) двух козлов для очистительного приношения... и поставит их перед Всевышним... и выберет Аарон из двух козлов по жребию: одного — Всевышнему, другого — Азазелю...» (Ваикра, гл. 16, ст.5‑8).

Кто это — Азазель?

В поисках ответа на вопрос следует обратиться не к известному роману Булгакова, а к первоисточнику.

«Азазель, — пишет Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11‑й век), — название скалистой горы в пустыне».

В других книгах Торы объясняется, что этим словом называют и «подварианты» духовных сил, которые используются Всевышним для наказания за преступления (нечто вроде Сатана).

Чтобы избежать ошибки в понимании, отметим, что нельзя воспринимать слова «Всевышний» и «Азазель» (Творец и сатан) как два равноправных начала.

Начало мира, Первопричина его возникновения — Творец. Лишь Он Один — Абсолютное Добро, Абсолютный Свет. Сатан, образно говоря — «информатор» о зле в мире, посланник Творца, задача которого — чинить препятствия, чтобы испытать человека (см. на сайте, к примеру, обзор недельной главы Ве-зот а‑браха, третий годовой цикл; обзор листа 16, трактата Бава Батра, а также — ответ «Дьявол и Ад — что это?»).

«Осознание того, что все, что есть в мире: на Небесах и на земле, между землей и небесами, обязано своим существованием Его Сути, — пишет Рамбам (раби Моше бен Маймон, великий Учитель, Испания — Египет, 12 век), — основа основ мудрости... Все творения нуждаются в Нем...» (Мишне Тора. Основные принципы Торы, глава 1).

Тора — источник великих этических идей. Всевышний, обращаясь к людям, говорит: «Смотри, Я даю тебе сегодня благословение и проклятие...» (Дварим, гл. 11, ст. 26). Или: «Я дал тебе сегодня жизнь и добро, смерть и зло...» (там же, гл. 30, ст. 15).

В чем же заключается выбор? — задаются вопросом комментаторы. Ведь понятно: никто не выберет смерть, зло и проклятие, если рядом — жизнь, добро и благословение. Еврейская традиция отвечает: если бы зло в нашей жизни обнаруживало себя явно, никто, разумеется, сознательно не стал бы руководствоваться его принципами. Но в том-то и состоит вся сложность проблемы, что зло предстает перед людьми в обличье добра, смерть и проклятье надевают на себя маску жизни и благословения.

Два козла, которых приводят в Йом Кипур в Храм для приношения, олицетворяют собой добро и зло. Но они похожи друг на друга, почти как близнецы. И только жребий может определить их суть и предназначение.

Для того, чтобы сделать правильный выбор, человек должен знать, как устроен мир. Мало того, ему необходимо понимать, зачем человек в этот мир приходит. А кроме всего прочего, ему нужна мудрость, чтобы принять правильное решение, и духовная сила — чтобы его осуществить...

Лист 38

Для того, чтобы хоть как-то представить себе систему исправления (искупления) — ее и рассматривает Талмуд на наших листах, детально анализируя различные аспекты службы в Храме в Йом Кипур — нам необходимо разобраться в «устройстве» человеческой души. Но прежде скажем, что душа — субстанция неизмеримо сложная, поэтому мы можем постичь лишь предельно упрощенную схему этой многослойной «конструкции».

С того самого момента, когда Всевышний вдохнул душу в сотворенное им существо, человек начал говорить (стал, как сказано в Торе — медабер, то есть — «говорящим»). Иными словами, душа как бы «озвучила» человеческое существо, задействовала человеческий речевой и мыслительный аппарат.

Если мы попытаемся «изобразить» душу в виде некой модели, это будет, к примеру, «многослойный пирог», в котором различают несколько слоев-уровней. Рассмотрим два из них.

Первый — «животная» душа, второй — душа высшего уровня, напрямую связанная с Творцом (на иврите — нефеш Элокит или, как ее еще называют — нефеш медаберет, душа говорящая).

В комментарии к трактату Пиркей Авот (Этика отцов) Рамбам (великий Учитель, комментатор Мишны и составитель полного кодекса еврейских законов Мишнэ Тора; Испания — Египет, 12 век) классифицирует все виды человеческих разговоров и выводит правила «речевого общения».

Необходимо говорить о заповедях Торы, — подчеркивает он, — изучать ее, потому что, ведя такие беседы, человек касается струн Вечности.

Не стоит тратить время и силы на беседы, запрещенные Торой, потому расходовать дар Всевышнего на пустую болтовню — жаль (к запрещенным речам относят — ложь; сплетни; оценки, подрывающие чью-то репутацию; сквернословие; проклятия и т. п.).

Можно отводить какое-то время на обсуждение материальных потребностей человека. Только при этом важно помнить о соотношении духовного и материального в человеческой личности.

Всевышний обратился к Моше со словами: «Сними обувь твою с ног твоих, потому что место, на котором ты стоишь, земля святая...» (Шемот, гл. 2, ст. 5).

Анализируя эту фразу, наши Учителя заключают, что «обувь» в данном случае — физическая сущность человека, его материальное «я». Сам человек, его суть, выше — своих ботинок, т.е. духовные запросы человеческой личности гораздо значительней материальных, выше его физиологических стремлений.

Последним в списке Рамбама видом значатся разговоры, возвышающие душу, прославляющие положительные и осуждающие отрицательные мидот. В буквальном переводе слово мидот — это размеры. Однако в Торе оно употребляется в значении — «свойства», «качества» человеческого характера.

Откуда нам известно, — спрашивает Талмуд, — что упоминание о праведнике следует сопровождать благословением?

И отвечает: так сказано в Торе. В ней, в частности, написано: «И Всевышний сказал — скрою ли я от Авраама то, что сделаю...». И буквально в следующей же фразе, упомянув имя праотца еврейского народа, Творец благословляет его: «И Авраам станет народом великим и могучим, и благословятся в нем все народы земли» (Берешит, гл. 18, ст. 17‑18).

Откуда же у нас право, — спрашивает Талмуд, — проклинать злодеев?

И вновь ссылается на Тору. Тора рассказывает, что Лот поселился около Седома (в русских переводах — Содом). И тут же сообщает: «И люди Седома очень злы и грешны перед Всевышним» (Берешит, гл. 13, ст. 13).

Люди в Седоме были жадными и жестокими, не помогали ни бедным, ни друг другу и т. п.

Стремление к справедливости, истине и добру — одно из важных качеств, которое Тора воспитывает в человеке. Поэтому заповедал Всевышний рассказывать о делах праведников и осуждать неправедные поступки.

Далее Талмуд анализирует различные сложные ситуации.

Допустим, праведник живет среди злодеев. И, тем не менее — сохраняет свою праведность.

В связи с этим Учителя вспоминают пророка Овадию, который не воспринял преступные дела царя Ахава и его жены Изэвели. Как написано: «...Когда Изэвель уничтожала пророков Всевышнего, сто пророков спрятал Овадия в пещере... и кормил их хлебом и водой» (Танах, первая книга Мелахим, гл. 18, ст. 4).

И казал про него Творец: «Овадия испытывал великий трепет перед Всевышним» (там же, ст. 3).

Бывает и обратная ситуация: среди хороших, праведных людей живет злодей и ничему, к сожалению, у них не учится. Яркий пример тому — Эсав, брат Яакова, не научившийся от своих родителей, Ицхака и Ривки, ничему достойному.

Людям свойственно искать в книгах модели поведения. Всевышний в Торе дает поведенческие архетипы, воплощающие в себе важнейшие этические нормы, которые через тысячелетия дошли до наших дней.

Лист 39

Важно постоянно помнить, что в нашем, земном мире мы имеем дело лишь с проявлениями Воли Творца.

«Необходимо знать изначально, — пишет в своем труде «Основы» Рамхаль (раби Моше Хаим Луцато — один из крупнейших Учителей Торы, великий каббалист; Италия — Эрец Исраэль, 18‑й век), — что есть Один Властитель всего бытия, которое создал Он по Своей воле и существование которого Он поддерживает все время, пока Он этого хочет. Он властвует над всеми творениями властью абсолютной. Он — Всевышний, благословенно Имя Его... Нет начала Его Бытию, и нет конца... Он всегда был и будет всегда... Еще нужно знать, что истинная Суть и реальность Всевышнего — непостижима...».

Воля Творца, — подчеркивает еврейская традиция, — обнаруживает себя в воздействии различных Имен Всевышнего на созданное Им творение.

Рамбам (великий Учитель, комментатор Мишны и составитель полного кодекса еврейских законов Мишнэ Тора; Испания — Египет, 12 век) в Законах основ Торы приводит семь Имен Всевышнего.

Четырехбуквенное Главное Имя Всевышнего, — отмечает он, — связано с проявлением бесконечного Милосердия Творца.

Имя «Эль» (сила). Мы находим его в конце нового имени — Израиль, на иврите — Исраэль, которое получает один из праотцев еврейского народа, Яаков после победы над врагом.

Имя «Элоким» (в молитве вместо буквы «к» стоит буква ѓей — звук «ѓ») — проявление Справедливости Творца. Интересный факт: когда Тора рассказывает о сотворении человека, сказано, что Творец создал его бецелем (по образу) Элоким. Почему здесь названо именно это Имя? Рав Хаим из Воложина (выдающийся Учитель, Литва, конец 18‑го — начало 19‑го вв.; в 19 лет стал «ближайшим учеником» Виленского Гаона) объясняет: Всевышний — хозяин всех сил во вселенной; а человек — хозяин духовных и физических сил, которые в него вложены.

Имя «Шадай» означает, что Творец может ограничивать и расширять рамки природных явлений.

Основное Имя Всевышнего запрещено произносить так, как оно пишется. Этот запрет исходит от самого Творца. В Торе говорится: «И сказал Всевышыний Моше: так скажи сынам Израиля — Всевышний, Элоким отцов ваших, Элоким Авраама, Элоким Ицхака и Элоким Яакова, послал меня к вам. Это Имя Мое — навечно, и это память Моя (обо Мне) из поколения в поколение» (Шемот, гл. 3, ст. 14‑15).

Талмуд поясняет: «Имя Мое» — это четырехбуквенное непроизносимое Имя; «Память обо Мне» — это его замена в произношении — Господин мира, Всевышний.

В Грядущем мире эти Имена сольются в одно. В нашем, земном мире мы должны различать их.

Талмуд возвращается к рассмотрению процедуры служения в Храме в Йом Кипур и сообщает, что в Йом Кипур коэн гадоль произносит четырехбуквенное, Основное Имя Всевышнего десять раз: три раза — в первом видуе (словесной исповеди перед Творцом), три раза — во втором видуе, три раза — в видуе над козлом «отпущения» (которого отсылают в пустыню) и один раз — во время жеребьевки, когда над другим козлом произносится фраза: «Всевышнему — очистительное приношение».

Однажды свершилось невероятное: голос главного коэна, произносившего видуй в Иерусалиме, услышали в Иерихо (город, который находится в 40 километрах от Иерусалима). Это было в те времена, когда народ Израиля углубленно изучал Тору и тщательно выполнял все ее законы. Тогда же в Храме происходили чудеса.

Талмуд рассказывает: всякий раз, когда открывали и закрывали двери эйхаля (помещения, самого близкого к Кодеш Кодашим — Святая Святых), звуки, сопровождавшие действия в Храме, распространялись на расстояние восьми шаббатних тхумов. Тхум шаббат — это граница, выходить за пределы которой в городе в шаббат запрещено (шаббатний тхум равен 2000 амот, т. е. примерно одному километру). По результатам элементарных расчетов получается, что звуки из Храма, когда открывалась и закрывалась дверь эйхаля, были слышны на расстоянии 8 км (16 тыс. амот).

В Талмуде сообщается также, что звуки, раздававшиеся, когда открывали и закрывали в Иерусалимском Храме двери эйхаля, были слышны в Иерихо.

Учителя уточняют: скрип дверных петель слышали на расстоянии восьми километров, а до Иерихо долетал лязг открывающейся и закрывающейся двери.

Запах кеторет (благовоний — особый набор ароматных трав), которые воскуривали на золотом мизбеахе (в приблизительном переводе — жертвенник), ощущали даже в Иерихо. Этот запах был настолько сильным и приятным, что женщины Иерихо могли позволить себе не пользоваться ароматическими средствами (ароматные настои, которые заменяли женщинам древности духи).

А в Иерусалиме даже невесты не пользовались ароматизированной косметикой, потому что воздух в городе был буквально пропитан запахом кеторет, исходящим из Храма.

Лист 40

На нашем листе Талмуд возвращается к описанию строгого, продиктованного Торой порядка осуществления работ в Храме в Йом Кипур.

Мы узнаем, что утро в Храме начинается с реализации процедуры приношения корбана тамид (постоянного приношения). Затем приносят дополнительные корбанот. И коэн гадоль (главный коэн) произносит первый видуй (словесную исповедь) — за себя и за свой дом.

Производится «жеребьевка», точнее сказать — бросается жребий, чтобы выяснить, какого из двух козлов принесут Всевышнему, какого — отошлют в пустыню (подробнее — см. обзор листа 18).

Затем коэн гадоль произносит второй видуй — теперь уже не только за себя и свой дом, но и за всех коэнов (потомков по мужской линии первого в еврейской истории коэна гадоль — Аарона).

Потом он делает шехиту быку, то есть режет животное определенным, обусловленным Торой, безболезненным способом (см. Введение и обзор листа 2 трактата Хуллин). Вносит совок с благовониями (специальный набор ароматных трав) и лопатку с углями в Кодеш Кодашим (Святая Святых) и возлагает благовония на огонь. Выплескивает кровь корбана (принесенного животного) в Кодеш Кодашим.

Затем коэн гадоль делает шехиту козлу, предназначенному для приношения Всевышнему. Кровью козла совершает окропление в Кодеш Кодашим и кровью быка — в эйхале (помещение, которое находилось рядом с Кодеш Кодашим).

После этого он смешивает кровь быка с кровью козла и возливает смесь на внутренний мизбеах (в приблизительном переводе — жертвенник), а остатки — на внешний мизбеах.

О многочисленности процедур, связанных с кровью животных, мы уже говорили (см. на сайте, к примеру, обзор листа 25). И в Торе об этом сказано: «Кровь душу искупает...» (Ваикра, гл. 17, ст. 11).

Далее коэн гадоль возлагал обе руки на голову козла отпущения и исповедовался над ним в грехах всего народа Израиля, после чего этого козла отсылали в пустыню.

И вот, наконец, коэн-гадоль выходит из азары (храмовый двор) в эзрат нашим и читает заповеданные отрывки из Сефер Тора (Свитка Торы). Затем возвращается в азару и приносит остальные корбанот, выносит лопатку и совок из Кодеш Кодашим; совершает послеполуденное воскурение.

Завершив эти работы, коэн гадоль омывал руки и ноги (в более точном переводе — «освящал», то есть — очищал духовно), переодевался в свои обычные одежды и шел домой. И весь народ провожал его до самого дома. И был этот день праздничным для всех.

На этом листе трактата Учителя детально рассматривают процедуру жеребьевки, с помощью которой определяли, какого из двух козлов следует отослать в пустыню.

Здесь имеет значение все, — отмечает Талмуд. — Даже такая, казалось бы, незначительная деталь — в какой руке коэна гадоль оказывается жребий, указывающий на козла, предназначенного для приношения Всевышнему. Если — в правой, это для народа Израиля хороший знак. Ибо правая сторона символизирует милосердие.

Даются здесь же и детали капары (искупления).

«Козел, которого отсылают в пустыню, — пишет Рамбам (великий Учитель, комментатор Мишны и составитель полного кодекса еврейских законов Мишнэ Тора; Испания — Египет, 12 век) — капара для всего народа Израиля. Он искупает все нарушения законов Торы: легкие и тяжелые, умышленные и совершенные по ошибке, те, о которых человеку известно и те, о которых он и не ведает. Но во всех этих случаях капара реализуется при одном непреложном условии — если человек искренне совершает тешуву (раскаивается в совершенных проступках, старается улучшить свое поведение и возвращается к поиску правильных ответов на вопросы бытия)...

В наше время, когда нет Храма и мизбеаха, только тешува способна искупить аверот (в единственном числе — авера; в приблизительном переводе — действие, нарушающие границы Закона.)...

Сама суть Йом Кипура — искупление проступков тех, кто совершил тешуву, как сказано в Торе (Ваикра, гл. 16, ст. 30): «Ибо в день этот искупит вас Всевышний, очистит вас от всех грехов ваших, перед Всевышним очиститесь» (Рамбам, Законы тшувы, глава 1).

Лист 41

Законы Торы, данные Всевышним, требуют от человека, чтобы он нес ответственность за все, что он делает и говорит.

На нашем листе Талмуд моделирует различные ситуации и анализирует их.

Рассматривается, например, такой случай.

Человек по ошибке, не зная, что он находится в состоянии таме (духовной нечистоты), вошел в Храм. Эта ошибка обязывает его принести в Храме очистительный корбан (приношение в Храме).

Законы Торы — справедливы и учитывают материальное положение человека. Поэтому беднякам предписывается принести в Храм двух птиц: одну — для приношения ола (всесожжения; символизирует тотальную близость к Творцу, в знак чего туши животного сжигаются полностью), другую — для очистительного. Богачи ограничиваются одним, очистительным приношением, но это должна быть особь из мелкого рогатого скота: овца или коза.

Если богач по неведению, решил, что должен принести в Храм птиц и, отделяя деньги, произнес: «Эти деньги — на очистительное приношение, в качестве которого будет использована птица; а эти — на корбан ола, в качестве которого будет использована птица», он допустил просчет. Эта словесная формула для него не годится.

Теперь, предположим, ему сообщили, что он неправильно истолковал свою обязанность. Что ему следует делать? — Добавить к деньгам, которые он отделил на приобретение птицы, сумму, недостающую для покупки животного, и принести ожидаемый от него корбан.

Надо иметь в виду, — подчеркивает рав Папа (амора, великий Учитель Талмуда 5‑го поколения; Вавилон, конец 4‑го века), — что и здесь есть определенные тонкости.

Богач, например, еще не зная, что ошибся, купил птицу на деньги, предназначенные для корбана ола. Тогда больших проблем не возникает. К деньгам, отложенным на очистительное приношение, он добавляет сумму, необходимую для приобретения животного, и приносит его в Храм. Птица же становится добровольным, необязательным приношением всесожжения. Дело тут в том, что по еврейскому закону менять целевое назначение денег — нельзя.

Впрочем, может случиться, что он покупает птицу на деньги, предназначенные для очистительного приношения. Тогда ситуация усложняется. Человек в этом случае вообще не может использовать для покупки животного деньги, отложенные на корбан ола. По той же причине он не имеет права использовать деньги, отложенные, на приношение всесожжения — для приобретения животного, предназначенного для очистительного приношения. Потому что уже произнес, какие деньги, на какой именно вид приношения он отложил. Что же ему делать?

Потратить на покупку овцы или козы другие средства. А купленная по ошибке птица остается без применения. Невозможно сделать ее добровольным очистительным приношением. Потому что этот вид приношения назначается за ошибку и регламентируется строгими правилами.

Далее Талмуд рассматривает другую ситуацию.

Положим, человек по бедности отсчитал средства для покупки двух птиц: одна — для корбана ола, другая — для очистительного приношения. Необходимые слова произнесены, и деньги приобрели конкретное предназначение. Но вот человек вдруг разбогател. Теперь его приношение должно соответствовать уровню его материальной обеспеченности. Он должен добавить недостающую сумму и принести овцу или, скажем, козу, соблюдая те же правила, которые относятся к богачу, который не знал, какое именно приношение в Храм от него требуется.

Если богач все же принес в Храм птицу, как бедняк, у которого не хватает средств на покупку овцы, считается, что заповедь он не выполнил. И деньги при этом используются неправильно.

Быть может, хотя бы постфактум считается, что этот «новоиспеченный» богач выполнил свою обязанность? — спрашивает Талмуд.

Раби Хага отвечает на этот вопрос утвердительно.

Однако раби Элиэзер (великий тана, Учитель Мишны второго поколения, 1‑й век) усматривает здесь иную грань Истины. Даже постфактум, — говорит он, — нельзя считать в этом случае, что корбан осуществлен.

Делая свой вывод, — объясняет Талмуд, — раби Элиэзер придает решающее значение внутренней мотивации человека, приносящего корбан. Важно, — говорит он, — чтобы каждый приносил корбан в Храм от всего сердца, от всей души. И один из показателей этого — соответствие приношения уровню благосостояния.

Анализируя позиции Учителей, Талмуд пользуется методом сравнительного анализа. И в подтверждение точки зрения раби Элиэзера ссылается на фрагмент Торы, где сказано о мецоре (страдающем кожным заболеванием, которое возникает по причинам духовного характера). По предписаниям Торы, исцелившись, больной должен принести в Храм корбан. И, если он — беден, но приносит корбан — выше своих материальных возможностей, считается, что свою обязанность он выполнил. В обратной ситуации, когда состоятельный мецора приносит корбан, достойный лишь бедняка, это расценивается как нарушение установленных правил.

На чем же строит свое заключение раби Хага?

Он, — объясняет Талмуд, — исследует цитату: «Сказал Всевышний, это будет поучение (закон) мецоре в день его очищения...» (Ваикра, гл. 14, ст. 2). И сравнивает ее с фрагментом, где говорится о человеке, который по ошибке в состоянии таме вошел в Храм.

В слове «это» цитаты о мецоре, — констатируют Учителя, — заключена конкретизация, показывающая нам, что мецора обязан принести именно те корбанот, которые предписаны Торой. Однако в тексте о человеке, случайно вошедшем на территорию Храма в состоянии таме, слова «это» — нет. Отсюда раби Хага делает вывод, что такой человек, будучи богатым, может выполнить свою обязанность и небольшим приношением, приличествующим для бедного.

Но если мы по аналогии выводим правила из законов мецоры, — подчеркивает Талмуд, — получается, что богатый корбан бедного человека тоже не должны засчитать...

Тут Талмуд обращает наше внимание на другое слово процитированной фразы — «учение» (Тора). Оно, наоборот, расширяет диапазон возможностей, как бы сообщая о том, что бедняку разрешается дать больше, чем от него ждут. И это вполне логично: если он выполняет обязанность предписанным Торой минимумом, никто не станет запрещать ему по возможности увеличить свое приношение...

Собрав все высказывания на тему, которой посвящается этот лист, Талмуд задает вопрос: стоит ли вообще, говоря о богаче, который по ошибке вошел в Храм в состоянии таме и попытался очиститься скудным приношением, опираться на законы, относящиеся к мецоре. И отвечает на него отрицательно.

Обсудив различные стороны проблемы, Ѓалаха (практический Закон) выбирает позицию раби Элиэзера как наиболее приемлемую.

Лист 42

Прежде чем приступить к обзору нашего листа, отметим, что Талмуд занимается обсуждением насчитывающей тысячелетия еврейской традиции, и одна из его задач — выявить общие черты и различия в законах Торы, сравнить те или иные, заповеданные Торой действия. Такое сопоставление помогает лучше понять сложные аспекты заповедей.

На нашем листе предмет всестороннего исследования — шехита, которую делают в Йом Кипур предназначенным для приношения в этот день животным. В процессе исследования, как это часто бывает в Талмуде, используется метод сравнительного анализа. Вопрос ставится так: чем отличается шехита тельца в Йом Кипур от шехиты рыжей корове?

Животное по еврейским законам режут определенным, обусловленным Торой и наиболее гуманным, безболезненным способом, и эта процедура называется шехитой (см. Введение и обзор листа 2 трактата Хуллин). Животное не успевает испугаться, и в его кровь не поступает большое количество адреналина.

Напомним, что рыжей корове делали шехиту, ее тушу сжигали, а пепел смешивали с водой. Эта смесь способна очистить от одного из видов тумы самого высокого уровня, который возникает от прикосновения к мертвому телу.

На протяжении всей еврейской истории таких рыжих коров было всего девять. Десятая появится, когда придет Машиах.

Тельцу делали шехиту, предназначая его для очистительного приношения в Храме в Йом Кипур.

Шехиту красной корове или тельцу, — говорит раби Ицхак (великий Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, конец 3‑го века), — может сделать зар (не коэн; в буквальном переводе — чужой; в данном контексте имеется в виду простой коэн, которому не положено выполнять обязанности коэна гадоль или его заместителя).

Рав (великий Учитель Талмуда первого поколения, 3‑й век) открывает в этом иную грань Истины

Не может зар делать шхиту рыжей корове, — говорит он. — Ибо заповедал Всевышний: «И дадите ее (красную корову) Элазару-коэну, и выведет он ее за пределы стана, и зарежет ее...» (Бамидбар, гл. 19, ст. 3).

Отметим, что Элазар был заместителем главного коэна.

«Это — хука (закон) Торы...» (там же, ст. 2), — написано в отрывке, относящемся к приведенной цитате. А там где закон Торы обозначен словом хука, надо понимать, что этот закон требует точного, вплоть до мельчайших деталей, исполнения. Легчайшее нарушение — и заповедь уже не может считаться выполненной.

Чем же отличается шехита тельца в Йом Кипур от шехиты рыжей коровы? — спрашивает Талмуд. — Ведь и во фрагменте о тельце, там, где сказано, что шехиту должен делать Аарон, применяется слово хука. В нем написано так: «И принесет Аарон тельца очистительного, который ему принадлежит, и искупит себя и дом свой, и зарежет тельца очистительного...» (Ваикра, гл. 16, ст. 11). А в конце этой главы есть такая фраза: «И будет это вам хука (законом) вечным искупления для сынов Израиля...» (там же, ст. 34).

Тора не называет шехиту аводой (работой, связанной с приношением), — объясняет Талмуд. — Ведь шхиту делают не только тем животным, которые предназначаются для приношения в Храме, но и тем, которые предназначается для еды. Поэтому слово хука в конце главы о Йом Кипуре к шехите не относится. Уточним: изначально шехиту тельцу должен был сделать коэн гадоль, но если она сделана простым коэном или даже — вовсе не коэном, постфактум это не отменяет всей процедуры приношения.

Талмуд во всем ищет строгое логическое соответствие. Если так, — говорят Учителя, — тогда, вероятно, надо предположить, что и шехита рыжей коровы, произведенная не главным коэном, постфактум тоже не отменяет очищения? И, проведя тонкий анализ обстоятельств, отвечает на поставленный вопрос отрицательно.

Рыжая корова отличается от тельца, предназначенного для приношения в Йом Кипур, — объясняет Талмуд. — Особые духовные свойства рыжей коровы не связаны с мизбеахом (в приблизительном переводе — жертвенник) и процедура очищения с ее помощью осуществляется не в Храме. Поэтому не только шехита, но и все действия, связанные с рыжей коровой, аводой не считаются. А, следовательно, нельзя сказать, что слово хука относится ко всему, кроме шехиты. Оно как раз подразумевает всю процедуру. И нам остается только признать, что шехита, совершенная не коэном гадоль, делает «смесь» пепла с водой непригодной для очищения от тумы.

Разве здесь не применимо правило каль‑ва‑хомер (это логическое уравнение предусматривает такую ситуацию: если в строгом законе действует какое-либо установление, то в «облегченном» — тем более)? — спрашивает Талмуд.

Согласно этому правилу получается: если по отношению к шехите тельца, который приносится в Храме и действия над ним совершается на мизбеахе, не применимо слово хука, то уж к шехите рыжей коровы оно не применимо тем более.

Нет, в данном случае правило каль‑ва‑хомер не годится, — заключает Талмуд.

Существуют предусмотренные законами действия, которые не считаются аводой, но, тем не менее, даже при оценке «постфактум» ясно, что они требуют непосредственного участия коэна. Например, если подозревают, что у человека цараат (болезнь, развивающаяся в результате духовных «неполадок»), только коэн может определить, таѓор (духовно чист) он или — таме.

Сравнение законов о рыжей корове с законами об очищении от цараат, более уместно, нежели с законами о тельце, — отмечает Талмуд. — Шехита рыжей коровы, так же как осмотр такого больного, — не авода в Храме.

Однако Шмуэль (великий Учитель Талмуда первого поколения; 3‑й век) усматривает здесь иную грань Истины. Если шехиту тельцу, предназначенному для приношения в Храм в Йом Кипур, сделает зар, — говорит он, — вся процедура очищения будет недействительной; если же зар сделает шехиту рыжей корове, ее пепел, смешанный с водой, не утратит очистительных качеств.

На чем же основана позиция Шмуэля?

Исследуя его высказывание, Талмуд, прежде всего, выдвигает на обсуждение вопрос: чем, с точки зрения Шмуэля, различаются эти два случая?

Да, о шхите тельца в Йом Кипур сказано, что ее должен делать Аарон, коэн гадоль, и это — хука (особый закон). Но ведь и о шехите рыжей коровы сказано почти то же самое. С той лишь разницей, что здесь ее совершает заместитель коэна гадоль — Элазар. И это — тоже хука.

Шмуэль сосредотачивает свое внимание, — объясняет Талмуд, — на последнем слове фразы о рыжей корове — «и зарежет ее — лефанав», которое он толкует как «перед ним». То есть получается, что шехиту ей позволено сделать кому-то другому, а Элазар будет лишь наблюдать за реализацией процесса.

Наши Учителя, анализируя тексты Торы не упускают ни единого слова и даже — «знака», ибо все в Торе несет смысловую нагрузку. Разумеется, и Рав не оставляет без внимания слово лефанав. В его прочтении фразы шехиту делает Элазар, а выражение лефанав означает, что, совершая действия, он обязан ни на что не отвлекаться, не думать о посторонних вещах, пристально следить за тем, чтобы рыжая корова не стала непригодной для совершения процедуры духовного очищения.

Шмуэль, придавая слову лефанав несколько иной смысл, подтверждает: от Элазара во время процедуры требуется предельное внимание. Но знание об этом он выводит из другой фразы Торы: «И сожжет корову перед глазами его (леэйнав)...» (там же, ст. 5). То есть Элазар не имеет права отвлекаться не только во время шехиты, но и в процессе сожжения коровы.

Слово лефанав сообщает нам, — говорит Рав, — что Элазар обязан пристально следить за своими действиями во время шехиты, а слово леэйнав дает понять, что он не должен ослабить внимание и в моменты, когда корову сжигают.

Необходим ли подобный повтор?

Безусловно, необходим. Коэн должен осознавать особую ответственность за каждое свое действие на протяжении всей процедуры. И Тора перечисляет этапы, дважды повторяет правило, дабы никто не подумал, что какой-то из этапов менее важен...

Лист 43

Принятая на сегодняшний день Ѓалаха (еврейский практический закон), в будущем может измениться. Поэтому Талмуд тысячелетия хранит детали обсуждений, предпринятых нашими Учителями. Тем более, что высказывания каждого из них открывают какую-то новую грань в познании Истины.

Рассмотрев вопрос, кто должен делать шехиту (когда животное режут обусловленным Торой, безболезненным способом; подробнее об этом — см. Введение и обзор листа 2 трактата Хуллин) тельцу, предназначенному для приношения в Храм в Йом Кипур, и рыжей корове (см. обзор листа 42), Талмуд выводит закон из логического построения Рава (Рав — великий Учитель Талмуда первого поколения, 3‑й век).

Талмуд рассматривает фразу из Торы: «И возьмет Элазар-коэн от крови ее (рыжей коровы) пальцем своим и обрызгает перед лицом шатра назначенного кровью ее семь раз...» (Бамидбар, гл. 18, ст. 4).

В предыдущей фразе, как мы знаем (см. обзор листа 42), Всевышний уже назвал Элазара по имени. Зачем же здесь Он опять повторяет его?

Чтобы подчеркнуть, что этапы кибул дам (когда кровь зарезанного животного собирают в храмовый сосуд) и зерика (окропление кровью из сосуда подножия мизбеаха или места — рядом с ним — это зависит от категории корбана; завершающий этап процедуры приношения символизирует тотальное слияние с Творцом; об этапах реализации приношения — см. обзор листа 2 трактата Зевахим) должен осуществлять именно Элазар (то есть — заместитеь главного коэна в Храме), — говорит Шмуэль (один из крупнейших Учителей Талмуда первого поколения; 3‑й век). Ведь по его утверждению, шехиту рыжей корове может делать кто-то другой. Элазар обязан при этом только присутствовать.

Если бы Элазар не был упомянут вторично, — подчеркивает Шмуэль, — можно было бы подумать, что кровь рыжей коровы позволяется собирать другому человеку.

Рав, отмечая, что шехиту обязан делать только Элазар, высказывает мысль, что повтор во фразе дан специально — чтобы расширить сферу ѓалахи, воспользоваться логическим правилом эйн миют ахар миют ба эла кдей леработ, что в переводе означает — «уменьшение вслед за уменьшением».

В данном случае повторное упоминание имени Элазар, — продолжает Рав, — указывает на, что собирать кровь и совершать обрызгивание ею может и простой коэн.

Важность всех процедур, связанных с кровью, объясняет Всевышний. Сказано: «...душа тела в крови...». И еще: «кровь (животного) душу (человека, преступившего закон Торы) искупает» (Ваикра, гл. 17, ст. 11).

Наши мудрецы с пристальным вниманием анализируют каждое слово Творца.

Вот, например, такая фраза: «...и дадите ее (рыжую корову) Элазару-коэну...» (Бамидбар, гл. 19, ст. 3). Здесь мудрецы выделяют слово «ее». И задаются вопросом: только ли ту корову, которая была в пустыне, следовало отдать главному коэну или его заместителю, или речь идет и о тех, которые появятся в будущем. И раскрывают в этом различные грани Истины.

Фраза «И выведет ее (рыжую корову) за пределы стана и зарежет ее...» (там же, ст. 3) означает, что выводить вместе с рыжей коровой другое животное и делать ему шехиту — запрещается.

Фраза «И возьмет коэн дерево кедровое... и бросит на место сожжения коровы» (там же, ст. 6) уточняет, — говорит Рав, — что эту работу обязан выполнить коэн. Без этой фразы нам могло прийти в голову, что эта работу, поскольку она с рыжей коровой непосредственно не связана, разрешается поручить кому угодно. Но нет, Тора и здесь предписывает ее выполнение — коэну.

Поскольку этапы кибул дам и зерика должен осуществлять Элазар, заместитель главного коэна, — говорит Шмуэль, — упоминание коэна в следующей фразе предполагает, что бросить кедровое дерево на место сожжения рыжей коровы имеет право «рядовой» коэн.

Фраза «И омоет одежды свои коэн...» (там же, ст. 7), означает, что он должен совершать процедуру в специальных одеждах.

В этом же стихе читаем: «...И таме (в состоянии духовной нечистоты) будет коэн до вечера» (там же, ст. 7). И здесь содержится ясный намек на то, что и в будущих поколениях коэн, проводящий процедуру, в результате которой получают пепел рыжей коровы, должен надевать на себя специальные одежды.

На основании чего делается такой вывод?

Слово «коэн» в этой фразе, как будто бы, «лишнее», — разъясняет Талмуд. — Ведь достаточно было бы сказать — «И омоет одежды свои...». О ком идет речь — уже понятно.

В одном предложении со словом «одежды» оно необходимо, — отмечают Учителя, — чтобы подчеркнуть, что одежды коэна при этой процедуре обязательны.

«И соберет мужчина таѓор (в состоянии духовной чистоты) пепел коровы, — наставляет далее Тора, — и положит его за пределами стана, в месте таѓор (духовно чистом)...» (там же, ст. 9).

Слово за словом, анализируя это высказывание, Учителя дают заключение: если написано «мужчина», следовательно, собирать пепел рыжей коровы может любой человек, даже и не коэн. А слово таѓор подсказывает: женщина тоже имеет право выполнить эту работу.

В разборе этой цитаты мудрецы пользуются уже известным правилом: «лишнее» слово дается Торой, если есть необходимость придать ему дополнительный смысл.

И действительно. В начале разговора о рыжей корове шла речь о том, что все связанные с ней работы коэн должен совершать в состоянии таѓор. Так зачем же напоминать об этом еще раз, когда дело доходит до пепла? Ответ прост: чтобы уточнить: не обязательно коэн собирает пепел, это можно поручить любому в состоянии таѓор.

Слова «...И положит за пределами стана в месте таѓор», — подчеркивают Учителя, — дают нам дополнительное указание. Даже глухонемой, душевнобольной или ребенок в состоянии выполнить эту работу. Такова воля Всевышнего. Он хочет, чтобы это поручение дали человеку, который умеет отличать место таѓор (духовно чистое) от места таме (духовно нечистого).

Бесконечно разнообразна палитра рассуждений, которые преподносит на своих страницах Талмуд. И в них раскрываются грани Мудрости Творца.

Лист 44

Продолжая рассматривать процедуру служения в Храме в Йом Кипур, на нашем листе Талмуд подвергает анализу аспект духовного очищения, искупление. Ведь это — день капары (очищения, исправления ошибок).

В Торе по этому поводу сказано: «...И искупит себя и дом свой и все общество Израиля...» (Ваикра, гл. 16, ст. 17).

Порядок слов, произнесенных Всевышним, — отмечает Талмуд, анализируя фразу, — показывает, что капара главного коэна предшествует капаре его жены (по Торе, жена — «дом мужчины»), капаре других коэнов. А капара коэнов предшествует капаре всего народа Израиля.

В этом проявляется один из важнейших принципов Торы, который можно обозначить как «правило концентрических кругов»: исправление личности предшествует созданию семьи, создание семьи предшествует исправлению общества. Многотомный свод законов Торы Шулхан Арух (свод еврейских законов) состоящий из 4‑х разделов, начинается с раздела Орах хаим, в самом начале которого говорится о том, что нужно делать человеку, когда он просыпается. Прежде всего, он произносит «Моде ани лефанеха...» — Благодарю Тебя, Всевышний, за то, что Ты вернул мне душу мою в милосердии Твоем. Во время сна часть души на определенных уровнях поднимается в высшие духовные миры. Затем человек омывает руки, одевается и т. д. Раздел Орах хаим предшествует в Шульхан Арухе разделу Хошен Мишпат, который занимается социальными законами построения общества.

Точно так же коэн-гадоль (главный служитель Храма) в Йом Кипур сначала произносит словесную исповедь (видуй) перед Всевышним, говоря о своих проступках, потом — о проступках своей жены. Во втором видуе коэн-гадоль сначала исповедуется в прегрешениях своего дома, потом — в прегрешениях остальных коэнов. В третьем видуе, который произносится над козлом отпущения, которого отсылают в пустыню, просит Всевышнего простить весь народ Израиля, защитить его от возможных последствий нарушений законов Торы.

Процитированная фраза определяет и порядок корбанот (приношений в Храм) в Йом Кипур. Раньше всех приносит корбанот коэн гадоль. Приношение простого коэна предшествует приношениям остальных евреев...

Талмуд приоткрывает еще более глубокий пласт описания действий в Йом Кипур.

Далее Учителя обсуждают другую цитату из Торы — «...искупит себя и дом свой, и все общество Израиля». И выдвигают вопрос: О какой капаре (искуплении) идет речь?

Сказал Рава (величайший Учитель Талмуда четвертого поколения; 4‑й век), исследуя высказывания раби Ицхака бар Авдими, который, в свою очередь воспринял это от раби Элазара (великий Учитель Талмуда; Эрец Исраэль, 4‑й век): здесь говорится об искуплении, которое происходит во время воскуривания кеторет (особый набор ароматных трав). Как написано: «И возьмет (Аарон) полную лопатку углей горящих с мизбеаха (в приблизительном переводе — жертвенника) перед Всевышним и полные пригоршни кеторет травяных тонких, и внесет за завесу. И положит кеторет на огонь перед Всевышним, и покроет облако кеторет крышку, которая на Арон Кодеш...» (Ваикра, гл. 16, ст. 12‑13).

То есть, согласно позиции Учителей, воскурение кеторет искупает ошибки всего народа Израиля. Однако обычно капару связывают с зерикой — этап окропления мизбеаха кровью животного, которое используется в качестве объекта приношения («Кровь душу искупает» — Ваикра, гл. 17, ст. 11).

Написано: «...И возьмет (Аарон) от крови тельца и обрызгает пальцем перед крышкой Арон-Кодеша...» (Ваикра, 16:14). «И зарежет козла очистительного корбана (приношение в Храме) и внесет кровь его за завесу, и сделает с кровью козла то же самое, что сделал с кровью тельца, и побрызгает ею на крышку (Арон Кодеша) и перед крышкой» (там же, ст. 15).

В чем же состоит уточнение, сделанное Равой и другими Учителями? Кровь тельца искупает поступки главного и других коэнов, — отмечают они, — кровь козла — ошибки остальных евреев. Воскурение кеторет искупает весь народ Израиля.

Возможно ли такое? — предвосхищает Талмуд резонный вопрос. И в подтверждение сказанного, как обычно, обращается к Торе, приведя такую цитату: «И сказал Моше Аарону — возьми лопатку и положи на нее огонь с мизбеаха и положи кеторет, и иди быстро к общине и искупит их... И сделал Аарон, как сказал ему Моше и побежал к народу... Воскурил кеторет и искупил народ» (Бамидбар, гл. 17, ст. 12).

Раби Ишмаэль (великий Учитель Мишны, 2‑й век) учил в бейт мидраше (доме учения), что воскурение кеторет искупает лашон а‑ра. Напомним, что лашон а‑ра в буквальном переводе — плохой, злой язык (см. на сайте, к примеру, ответ «Можно ли говорить плохо о других, обращаясь к раввину?», раздел «Спроси у раввина»).

Хофец Хаим (раби Исраэль а‑Коэн, один из крупнейших Учителей Торы первой половины 20‑го века) проанализировал эту тему в своих фундаментальных трудах. Существует (подобная системе даф йоми — ежедневный лист Талмуда) всемирная система изучения его книг, рассчитанная на 178 дней. По одному листу — ежедневно.

К лашон а‑ра относятся слова, которые бросают тень на репутацию человека, о котором мы говорим.

Вспомним, что человеческий организм состоит из 248 органов и 365 сухожилий. И каждая из этих физических составляющих заключает в себе некое духовное начало. Недаром Всевышний дал нам 248 заповедей асе (делай так) и 365 заповедей ло таасе (так не делай — запрещающих).

Каждая заповедь связана с одним из органов тела. Когда человек выполняет заповедь, органы получают от Всевышнего жизненную энергию.

В Мишлей — Притчах царя Шломо (Соломона) сказано: «Хранящий уста свои и язык свой, хранит от бед душу свою» (Мишлей, гл. 21, ст. 23).

Лист 45

На нашем листе Талмуд продолжает углубляться в анализ особенностей работ, которые производятся в Храме в Йом Кипур.

Возьмем, например, воскурение кеторет (специальный набор ароматных трав: благовония), которое рассеивает духовную нечистоту в мире.

Как совершалась эта работа в обычные дни года?

Коэн-гадоль брал довольно тяжелую серебряную или золотую лопатку, поднимался на мизбеах (в приблизительном переводе — жертвенник), извлекал угли, брал кеторет и входил в Кодеш Кодашим (Святая Святых).

В Йом Кипур он использовал лишь золотую, легкую лопатку, которая изготавливалась из тонкого золотого листа.

В Йом Кипур коэн-гадоль воскуривал больше кеторет, чем в обычные дни. И травы этих благовоний для Йом Кипура растирали тщательнее.

Откуда известно, — спрашивает Талмуд, — что кеторет для Йом Кипура растирали особенным образом, не так, как в другие дни?

И отвечая на свой вопрос, цитирует фрагмент из Торы, в котором написано: «...И возьмет (Аарон) полные пригоршни кеторет травяных тонких...» (Ваикра, гл. 16, ст. 12).

Но ведь и раньше было сказано: «И сказал Всевышний Моше — возьми... благовоний... и сделаешь ты кеторет... и разотрешь его тонко...» (Шемот, гл. 30, ст. 34‑36).

Поскольку в Торе не бывает не только «лишних» слов, но даже — «лишних» знаков, этот «повтор» не следует воспринимать, как «дополнительное напоминание». В нем обязательно скрыт более глубокий смысл.

Проанализировав оба отрывка, Учителя приходят к выводу, что во втором случае (когда речь идет о Йом Кипуре) Тора дает указание — в этот особый, единственный в году день травы нужно растирать тоньше обычного.

Во все дни года коэны поднимаются на мизбеах по восточной стороне пандуса (на иврите — кевеш), а спускаются — по западной. Поднявшись по пандусу на мизбеах, коэн должен повернуться направо. Кстати, все повороты делались в правую сторону, ибо она символизирует хесед — милосердие.

Выбор такого «маршрута» имеет свое объяснение: если бы коэн поднялся на мизбеах с запада, потом, чтобы спуститься, ему пришлось бы пересечь кевеш (его ширина 16 амот, т.е. примерно 8 м). Однако без особой надобности пересекать кевеш не стоило — это считалось проявлением неуважения к «жертвеннику».

В Йом Кипур «маршрут» менялся. Коэн-гадоль поднимался и спускался по самому центру кевеша. Это действие символизировало уважение к главному коэну и любовь Всевышнего к народу Израиля. В Йом Кипур коэн-гадоль ведет себя в Храме как сын в доме отца.

В обычные дни года коэн-гадоль омывает руки и ноги, используя медный умывальник. Как написано: «И сказал Всевышний Моше... сделаешь ты умывальник медный... для омовения и поставишь его между шатром назначенным и мизбеахом, и нальешь в него воды, и будут омывать Аарон и сыновья его... руки и ноги перед тем, как войти в шатер назначенный... И будет это законом вечным ему (Аарону) и его потомству в поколениях» (Шемот, гл. 30, ст. 17‑21).

В Йом Кипур коэн-гадоль омывал руки и ноги из специального золотого сосуда.

Кроме того, в Йом Кипур на внешний медный мизбеах укладывали больше дров, чем обычно.

В обычные дни года, чтобы исполнить заповедь правильно, — говорит Раби Меир (один из крупнейших Учителей Мишны; 2‑й век), — на внешний мизбеах укладывали четыре вязанки дров, в Йом Кипур — пять.

Раби Йоси (великий Учитель Мишны; 2‑й век) усматривает здесь иную грань Истины.

В течение года, — говорит он, — на мизбеах укладывали по три вязанки, а в Йом Кипур — четыре.

Чтобы правильно выполнить заповедь, — вносит свое уточнение раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2‑й век), — в обычные дни достаточно уложить на мизбеах две вязанки дров, в Йом Кипур нужны — три.

Сколько же вязанок было на мизбеахе?

Чтобы в этом разобраться, Талмуд поясняет, как использовались вязанки дров.

На одной из них воскуривали органы и внутренний жир корбанот (приношений в Храме). Из другой — разжигая ее, брали угли для воскурения кеторет. Из третьей, которую укладывали только в Йом Кипур, брали угли для воскурения кеторет в Кодеш Кодашим (Святая Святых). Такие подсчеты ведет раби Иегуда.

По расчетам раби Йоси, в обычные дни третий костер служил для того, чтобы из него брать огонь, если огонь в первом — погаснет.

Принимая позицию раби Йоси, раби Меир добавляет к трем поленницам в обычные дни — еще одну, которая нужна для того, чтобы воскуривать органы и внутренний жир корбанот, если они не сгорели с предыдущего вечера.

Все высказавшиеся по этому поводу Учителя сходятся на том, что в Йом Кипур разжигали специальный дополнительный костер, из которого брали угли для воскурения кеторет в Кодеш Кодашим, а в обычные дни укладывали, как минимум, две поленницы. Об этом в Торе говорится: «И сказал Всевышний Моше... заповедай Аарону и сыновьям его... это закон ола (всесожжения, символизирует тотальную близость к Творцу, в знак чего туша животного сжигается полностью)... — на костре на мизбеахе всю ночь до утра огонь мизбеаха горит в нем...» (Ваикра, гл. 6, ст. 12).

Слова «на костре на мизбеахе всю ночь...» подразумевают первую, большую поленницу. Вторая, малая, из которой берут угли для воскурения кеторет, обозначена словами: «огонь мизбеаха горит в нем».

Мы не раз говорили о том, что многое и в современном мире исторически восходит к Торе. «Вечный огонь», очевидно — из этого ряда. Заповедал Всевышний: «Огонь постоянный пусть горит на мизбеахе, не гаси (его)» (Ваикра, гл. 6, ст. 6).

О связанных с этим законах поговорим в следующем обзоре.

Лист 46

В продолжение темы — «огонь на мизбеахе (в условном переводе — «жертвенник»)», Талмуд и на нашем листе рассматривает цитату из Торы: «Огонь постоянный пусть горит на мизбеахе, не гаси (его)» (Ваикра, гл. 6, ст. 6).

Однако здесь Учителя выдвигают на обсуждение вопрос: какую ответственность несет человек, который нарушил установленные правила (см. обзор листа 45), используя угли из дровяной вязанки для воскурения кеторет (особый набор ароматных трав) или для зажигания меноры (семисвечника)?

Когда речь идет о воскурении кеторет, Талмуд имеет в виду и обычные дни, и действие, свершаемое в Йом Кипур в Кодеш Кодашим (Святая Святых).

Человек, погасивший огонь, — говорит Абайе (амора, один из крупнейших Учителей Талмуда в Вавилоне; первая половина 4‑го века), — заслуживает сурового наказания, ибо нарушил запрет Торы: «не гаси».

Иную грань Истины открывает в этом вопросе Рава (величайший Учитель Талмуда; Вавилон, 4‑й век).

Такой человек, — говорит он, — свободен от ответственности.

В чем суть расхождений в позициях Абайе и Равы?

Для того, чтобы ответить на этот вопрос, Талмуд находит в их высказываниях общую линию.

Если человек, находясь на мизбеахе, гасит огонь, он должен отвечать за свои поступки. С этим никто не спорит. И неважно, где лежат в тот момент угли — на самом мизбеахе или на лопатке. В чем же суть дискуссии?

Учителя изучают ситуацию, когда человек взял угли с мизбеаха, бросил их на пол Храма и загасил.

Абайе отмечает, что в этом случае человек заслуживает наказания, потому что даже на полу огонь, тлеющий в углях, остается огнем мизбеаха.

Об углях, которые взяты для воскурения кеторет в обычные дни года, апеллируют другие Учителя к Торе, — сказано: если в момент, когда с серебряной лопатки (которой берут угли с мизбеаха), их пересыпают в золотую (для воскурения кеторет), падает часть углей, их нужно загасить водой, чтобы коэны не обожгли ноги.

Напомним, что в Храме работали без обуви. Это правило учится из отрывка Торы, в котором говорится, что Всевышний воззвал к Моше Рабейну из огненного куста: «Моше, Моше!.. Сними обувь твою с ноги твоей, место, на котором ты стоишь, земля святая...» (Шемот, гл. 2, ст. 5). Обувь на языке Торы — физическое «я» человека. Тому, кто стремится к духовности, заповедано возвысится над своими физиологическими потребностями... Этому повелению Торы, очевидно, обязана своим возникновением традиция подниматься на Храмовую гору, сняв обувь.

Однако вернемся к правилам, позволяющим или запрещающим гасить огонь в углях, взятых с мизбеаха.

Прислушаемся к тому, что говорит Абайе, и указание Равы гасить упавшие на пол угли в воде, покажется, по меньшей мере, странным.

Как только угли из костра мизбеаха попадают на пол Храма, — говорит Рава, — огонь, горящий в них, уже не «огонь мизбеаха».

Анализируя точки зрения Учителей, Талмуд, казалось бы, обнаруживает противоречие.

Ссылаясь на слова Рабы бар Авуа (Раба бар Авуа — один из крупнейших Учителей Талмуда второго поколения; конец 3‑го века), рав Нахман (великий Учитель Талмуда в Вавилоне, 3‑й век) говорит: тот, кто, спуская угли с мизбеаха, загасил огонь в них, несет ответственность за свой поступок.

Значит, Абайе прав? — спрашивает Талмуд. И тут же выдвигает новые аргументы: этого не может быть, потому что в дискуссиях между Абайе и Равой ѓалаха (закон) обычно выводится из слов Равы. И в то же время, ѓалахические выводы делаются, как правило, от имени рава Нахмана. Как это понимать?..

По сути, расхождений здесь нет, — объясняет Талмуд. — Позиция Равы не противоречит точке зрения рава Нахмана. Просто они рассматривают разные ситуации.

Если человек берет угли для воскурения кеторет, даже оказавшись на полу Храма, они не теряют статуса «огня мизбеаха». Именно о таком случае говорит рав Нахман. Рава делает свой вывод из ситуации, когда человек берет угли с мизбеаха для выполнения какой-то другой заповеди. Тогда они утрачивают статус «огня мизбеаха», а человек, их загасивший, освобождается от ответственности.

Рассматривает Талмуд ситуацию и под другим углом зрения.

Многие Учителя отмечают, что человек, загасивший на полу Храма огонь в углях, взятых с мизбеаха, в любом случае не несет за это ответственность. Расхождения же возникают совсем по другому поводу — при анализе ситуации, когда человек загасил огонь прямо на мизбеахе.

Принципиальное значение здесь имеет то, загашен ли огонь прямо в костре, или же из него извлечены угли. Абайе говорит, что и взятые из костра угли сохраняют статус «огня мизбеаха». Рава подчеркивает, что «оторванные» от костра, они такой статус утрачивают. Какова же идея высказывания рава Нахмана? Тот, кто берет угли с мизбеаха, несет ответственность за свои действия.

Рав Нахман говорит об углях, которые взяты из костра не для исполнения мицвы (заповеди), — уточняет Талмуд, — и потому они продолжают считаться «огнем мизбеаха». Рава же в своем рассуждении берет за основу случай, когда угли берутся именно для исполнения заповеди. Но — другой, отдельной...

Тысячелетия Талмуд бережно хранит высказывания наших Учителей. И каждое из них отражает одну из граней Высшей Истины.

Лист 47

На нашем листе Талмуд продолжает рассматривать процедуры, которые осуществлялись в Храме в обычные и в Йом Кипур.

Мишна (конспективная запись Устного Учения, полученного от Всевышнего) рассказывает, как в Кодеш Кодашим (Святая Святых) вносят кеторет (особый набор измельченных ароматных трав) и угли, на которых их воскуривают.

Из помещения, где хранились Храмовые сосуды, коэн гадоль (главный служитель в Храме) выносил ложку и лопатку. Брал полные пригоршни кеторет и укладывал в ложку. Пропорциональное соотношение одиннадцати трав в наборе было строго определено Торой, однако общее количество трав зависело от физических возможностей главного коэна. Если коэн гадоль был крупного телосложения, это, соответственно, позволяло ему взять больше кеторет.

Лопатку с углями коэн-гадоль держал в правой руке, ложку с кеторет — в левой.

В любой сложной работе нет, и не может быть мелочей. Тем более, если речь идет о действиях главного коэна в Храме.

Талмуд обращается к тексту Торы и цитирует: «И возьмет... полные пригоршни кеторет... и внесет за завесу...» (Ваикра, гл. 16, ст. 12).

Для чего нужна ложка? Ведь коэн гадоль мог бы внести кеторет в пригоршнях...

И отвечает: так ничего не получится. Если руки главного коэна будут заняты кеторет, как же он внесет в Кодеш Кодашим лопатку с углями?

Однако, быть может, допустим вариант, когда он сначала вносит кеторет, потом возвращается за лопаткой с углями?

Вопрос аннулируется цитатой из Торы. Творец заповедал: «И возьмет полную лопатку углей огненных с мизбеаха перед Всевышним и полные пригоршни кеторет... и внесет за завесу» (там же). Здесь однозначно сказано, что угли и кеторет вносят в Кодеш Кодашим одновременно.

Предположим, — предлагает Талмуд новую версию, — главный коэн держит в пригоршнях кеторет, а лопатка с углями — на них. И так входит в Святая Святых.

И тут же опровергает и это предположение. Действительно, физически коэн гадоль с этим просто не справится. Ведь, войдя в Кодеш Кодашим, он должен сначала положить лопатку с углями, чтобы на них воскуривать кеторет. И как же это получится? Благовонные травы непременно будут сыпаться из его рук. И ничего тут не придумаешь. Тут любой вариант без ложки не приемлем.

Далее Талмуд моделирует новые обстоятельства.

Допустим, коэн гадоль вносит лопатку с углями в зубах. Но представьте себе, что в зал, где на троне сидит царь, кто-то вносит предмет в зубах, потому что руки у него заняты. Это — явное неуважение к повелителю. Так что же говорить о главном коэне, который вносит лопатку с углем и кеторет пред лицом Царя Небесного!

Проясняя ситуацию, Рамбам пишет: «Почему сказано: «И под Его ногами...» (Шемот, гл. 24, ст. 10). Или: «...Написанное перстом Всевышнего...» (Шемот, гл. 31, ст. 11). Или еще: «...рука Всевышнего...» (Шемот, гл. 9, ст. 3)?

Всевышний говорит так, потому что знает, что человеческое восприятие ограничено материальными образами. Тора говорит с нами человеческим языком, ибо мы не понимаем другого. И все эти выражения — метафоры... Один пророк сообщает, что видел некий образ Всевышнего в белоснежных одеждах, другой — облаченным в панцирь. Моше рассказывает, что видел Его на море в образе воина, а на Синае — в образе посланца общины (шалиаха цибур), который молился, завернувшись в талит.

Но нет у Него никакого образа и формы. Все, что упоминалось сейчас, — видения, которые Всевышний явил пророкам» (Рамбам, Основы Торы, глава 1).

Понятие Мелех (Царь) предполагает, что Он — Абсолютная, Единственная Сила, которая управляет миром.

Здесь следует отметить, что приведенные выше рассуждения, которые на первый взгляд, могут показаться абсурдными, представляют собой иносказательное объяснение устройства высших духовных Небесных слоев. Кеторет и использовавшиеся в работе коэна гадоль предметы: лопатка, совок и т. п. — это материализованные модели элементов высших духовных миров. Так же и действия главного коэна символизируют причинно-следственные связи в духовном — а значит, в самом «настоящем» — мире, в мире Истины. Каждая гипотеза Талмуда раскрывает одну из граней духовной Истины. К примеру, слова «держать лопатку во рту» означают, что из уст Творца исходит возможность прощения.

Обсудив смоделированные ситуации, Талмуд возвращается к первоначальному (единственно возможному) варианту — коэн гадоль для внесения кеторет в Кодеш Кодашим обязан использовать специальную ложку.

Подтверждение своему выводу Талмуд находит в описании процедуры осуществления корбанот (множ. число от слова корбан — приношение в Храме), которые приносили главы колен народа Израиля в пустыне, когда установили Мишкан (переносной Храм). Написано, что кроме объектов приношения каждый принес наполненную кеторет золотую ложку.

Подчеркнем, что большую часть работ делали в Храме правой рукой, которая символизирует хесед (милосердие).

Почему же коэн гадоль держит ложку с кеторет в левой руке, а угли, необходимые для воскурения — в правой? — спрашивает Талмуд. Ведь левая сторона считается менее важной. Казалось, должно быть наоборот...

Объяснение проще, чем можно предположить. Дело в том, что угли, конечно же, тяжелее кеторет. То, что тяжелее, главный коэн берет обычно правой рукой.

И еще одно важное соображение. Угли — горячие, благовонные травы — холодные. Даже если бы ложка с кеторет была бы тяжелее углей, ее следовало бы взять в левую руку, а лопатку с углями — в правую. Несмотря на то, что был специальный футляр, защищающий главного коэна от ожогов, ему все равно приходилось держать лопатку на вытянутой руке, что, безусловно, делало ее еще тяжелее.

Воскурение кеторет — одна из важнейших работ в Храме. С ней связано духовное очищение нашего мира.

Лист 48

На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать процедуру воскурения кеторет (благовония, особый набор ароматных трав), концентрируя внимание на намерениях, которые возникают в мыслях главного коэна Храма в процессе подготовки к акту воскурения.

Известно, что человек — в ответе перед Всевышним. И не только за поступки и слова, но и за — мысли.

Талмуд моделирует ситуацию. Допустим, коэн гадоль (главный коэн в Храме), занимаясь подготовкой кеторет (благовонных трав) к воскурению, думал о том, что осуществит эту процедуру на следующий день или — за пределами Кодеш Кодашим.

Рав Папа (один из крупнейших Учителей Талмуда 5‑го поколения; конец 4‑го века) выдвигает на обсуждение вопрос: применим ли в данном случае закон пигуль, то есть, не становятся ли тогда кеторет не пригодными для применения?

Прежде всего, разберемся, что такое пигуль.

Если коэн или простой еврей, выполняя одну из работ, связанных с приношением, думает, что приступит к ее следующему этапу в неположенное для этого время или в неподобающем месте, корбан (приношение в Храме) становится пигуль, то есть — непригодным не только для приношения, но даже для употребления в пищу.

Уровень ответственности, которую Всевышний возлагает на человека, поразителен. Даже мысль, если коэн впоследствии не сделает так, как задумал, способна мгновенно изменить ситуацию к худшему. Поразительна и мера ответственности, которую способен взять на себя человек. Ведь о его мыслях никто не знает, кроме него самого и Всевышнего.

Основы правила пигуль заложены Творцом, когда Он объяснял законы корбана шламим — приношения, которое символизирует мир и гармонию человека и Творения (см. обзор листа 27 трактата Зевахим).

По праву, которое дал им Творец, мудрецы распространили этот закон и на остальные корбанот (приношения). Быть может, здесь применяется правило гзера шава? Напоминаем, что это правило предполагает такую ситуацию: в двух фразах Торы есть схожие слова или выражения, свободные от иных толкований, и это позволяет Учителям в процессе обсуждения прийти к выводу (их выводы в подобных случаях передаются из поколения в поколение), что закон, описанный в одной фразе, действителен и для другой.

О благовониях написано: «И возьмет... полные пригоршни кеторет...» (Ваикра, гл. 16, ст. 21). Нечто подобное сказано и о минхе (мучном приношении)? Кроме того, о ней известно, что в случае, если мысленное намерение не исполняется, минха считается непригодной. То есть здесь вступает в действие закон пигуль (см. обзор листа 12 трактата Менахот). Означает ли это, что правило пигуль вступает в силу и в подобной ситуации с кеторет?

Всесторонне обсудив проблему, Талмуд отвечает на вопрос утвердительно: в подобной ситуации с кеторет действительно вступает в силу правило пигуль.

Рав Папа задается новым вопросом: применима ли формула пигуль — «ошибочная мысль-действие» на этапе, когда коэн берет угли с мизбеаха?

В чем здесь проблема?

Угли в данном случае нужны лишь для того, чтобы воскуривать кеторет. Спрашивается, влияет ли на исполнение заповеди пришедшая в этот момент в голову коэна мысль о том, что он будет совершать необходимые действия не в положенное время и в не предназначенном для этого месте? Можно ли пользоваться этими углями для воскурения кеторет?

Талмуд дает ответ: «теку». В буквальном переводе с современного иврита это слово означает — «ничья». Однако на языке Талмуда оно заключает в себе глубокий пророческий смысл, представляя собой словесную формулу — Тишби яво веитарец кушийот веалемот (пророк Элияѓу придет и объяснит, как следует поступать в трудных случаях).

Сам факт существования этого понятия в Талмуде — одно из подтверждений ожидаемого в будущем прихода в наш мир пророка Элияѓу. Обычно он приходит на все пасхальные седеры, на празднования брит милы (обрезания), но только — в духовном мире, в образе малаха (некая духовная субстанция, осуществляющая связь Неба с землей; нередко в переводах на русский — «ангел»). В конце времен он примет обличие человека, соблюдающего законы Торы. Соберет Сангедрин (Верховный Суд), восстановит смиху (передачу благословения, особой духовной энергии, от учителя к ученику), существовавшую со времен Моше Рабейну (Моше дал смиху своему ученику Иегошуа бин-Нуну) и провозгласит приход Машиаха.

2 тысячи лет назад через последнего пророка Малахи Всевышний передал обещание: «Вот Я посылаю вам пророка Элияѓу... и возвратит он сердце отцов сыновьям и сердце сыновей — отцам...» (Танах, книга пророка Малахи, гл. 3, ст. 23‑24).

В кодификации законов, составленной Рамбамом, находим, что вспомогательные предметы, «участвующие» в исполнения той или иной заповеди, имеют с ней самую непосредственную связь. Поэтому ошибочная мысль коэна в момент, когда он берет угли с мизбеаха, делает эти угли непригодными для использования в процедуре исполнения заповеди.

Талмуд анализирует и другие детали осуществления процедуры приношения. Задается, к примеру, вопросом: может ли коэн, когда он несет собранную кровь животного к мизбеаху, держать сосуд в левой руке? Такой вопрос возникает по вполне понятным причинам: известно, что кровь он собирает, а впоследствии — совершает окропление, правой рукой.

Сказал рав Шешет (великий Учитель Талмуда второго-третьего поколения; конец 3‑го — начало 4‑го века): мы знаем, что кеторет дозволено нести в левой руке. Следовательно, и сосуд с кровью к мизбеаху можно нести в левой.

Талмуд подробно рассматривает аргумент рава Шешета. И приходит к выводу, что такой подход к этой проблеме — неверен. Ведь в ситуации с кеторет у коэна нет выбора — в правой руке он несет относительно тяжелую, пышущую жаром лопатку с углями.

Закон о реализации этапа олаха (когда кровь в сосуде переносят от места шехиты к мизбеаху, условно говоря — «жертвеннику»; об этапах процедуры приношения — см. обзор листа 2 трактата Зевахим) выводят непосредственно из закона о предшествующем действии, — говорят Учителя. И если нам известно, что собирают кровь животного правой рукой, значит и сосуд несут — в правой.

Отвечает на это рав Шешет: если бы Тора расценивала действия левой руки как непригодные для исполнения заповедей, она не давала бы указание вносить в Кодеш Кодашим (Святая Святых) одновременно кеторет и лопатку с углем и предписывала бы делать это поочередно, но — правой рукой.

Какое же Талмуд дает заключение?

Об этом мы поговорим в нашем следующем обзоре.

Лист 49

На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать детали реализации процедуры воскурения кеторет (благовония; особый набор ароматных трав), пользуясь методом сравнительного анализа. Объект сравнения, как и на прошлом листе — осуществление процедуры приношения зевах (животного происхождения).

Итак, шехита сделана. То есть животное, предназначенное для приношения, зарезано особым, предусмотренным Торой способом, при этом — самым гуманным, ибо животное не успевает даже испугаться, и адреналин, выброс которого происходит при испуге, в кровь не попадает (см. Введение и обзор листа 2 трактата Хуллин).

Теперь коэну предстоит произвести еще три вида работ: собрать кровь (этап кибул дам; об этапах реализации процедуры приношения зевах — см. обзор листа 2 трактата Зевахим), перенести ее в специальном сосуде (этап олаха) и окропить ею (этап зерика) мизбеах, что в приблизительном переводе на русский язык означает — «жертвенник».

Если один из этих видов работ сделан не коэном, или — коэном-оненом (у которого умер и еще не похоронен близкий родственник), или — коэном в состоянии опьянения (по Торе, нет веселья без мяса и вина, но чтение молитвы в состоянии опьянения запрещено), или — коэном с физическим недостатком (определенные физические изъяны лишают возможности работать в Храме), сидя или левой рукой, заповедь приношения не может считаться выполненной.

Перенося правила реализации приношения зевах на осуществление процедуры воскурения кеторет, рав Папа (один из крупнейших Учителей Талмуда 5‑го поколения; конец 4‑го века) выдвигает на обсуждение вопрос: допустимо ли, чтобы пригоршни коэна гадоль наполнил кеторет другой коэн или это должен сделать только он (коэн гадоль) сам?

Теку (значение термина — см. обзор листа 48), — отвечает Талмуд, проведя детальное исследование.

Анализирует Талмуд и редкие, но вполне вероятные случаи. Приготовил, к примеру, коэн гадоль кеторет и неожиданно умер, говоря языком Торы — ушел в свой мир.

В Торе каждое слово имеет значение. Поэтому Учителя, дабы не было разночтений, уточняют: почему сказано именно так (ушел в свой мир). Можно было бы, вероятно, сказать — «ушел в мир иной».

Положение человека в небесном мире зависит от того, что он делал на протяжении земного существования, — объясняет Талмуд. — Поэтому и говорится, что он уходит в свой мир (то есть — в мир, созданный его деяниями).

Итак, кеторет будет воскуривать другой коэн. Должен ли он собрать благовония заново?

Написано в Торе: «...И полные пригоршни кеторет...» (Ваикра, гл. 16, ст. 12).

Как мы уже говорили, коэн гадоль обязан внести в Кодеш Кодашим (Святая Святых) такое количество благовонных трав, которое умещается в его пригоршнях. Понятно, что человек крупного телосложения в состоянии уместить в руках больше, чем человек среднего телосложения. Отсюда следует, что изначально новый коэн гадоль не может воскуривать кеторет, которые приготовил его предшественник. Однако, если он все-таки воспользовался ими, постфактум мицва (заповедь) считается выполненной.

Набрав полные пригоршни измельченных благовонных трав, коэн гадоль пересыпает их в специальную ложку. В Кодеш Кодашим он снова должен взять кеторет в руку. Талмуд подчеркивает, что это — трудная работа. Потому что ее нужно выполнить так, чтобы ни одна крупинка измельченной травы не просыпалась на пол.

Талмуд обсуждает ту же неординарную ситуацию (внезапная смерть коэна гадоль) при реализации процедуры приношения зевах (животного происхождения). Скажем, коэн гадоль зарезал животное, предназначенное для очистительного приношения, и умер, не успев приступить к осуществлению этапа зерика (окропить мизбеах кровью животного; об этапах процедуры приношения — см. обзор листа 2 трактата Зевахим). Может ли назначенный вместо него коэн продолжить реализацию процедуры, или он должен снова делать шехиту — другому тельцу?

Написано в Торе: «С этим входить Аарону в святилище, с тельцом очистительного корбана...» (Ваикра, гл. 16, ст. 3). Но как это расценивать? Входит ли в данном случае в понятие «телец» и его кровь?

Если написано — «телец», значит, Тора имеет в виду именно тельца, а не его кровь, — говорит раби Ханина (великий Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век).

Однако Реш Лакиш (раби Шимон бен Лакиш; величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век) открывает в этом вопросе иную грань Истины.

Понятие «телец» включает в себя и его кровь, — говорит он.

В праздник Исхода из Египта, — выдвигают возражение Реш Лакишу другие Учителя, исследуя его позицию методом сравнительного анализа, — Всевышний заповедал евреям есть корбан-песах. Его не едят в одиночку, но — собираясь в группы. Что такое группа людей? Быть может, семья или несколько семей?..

Написано в Торе: «И сказал Всевышний Моше и Аарону в земле Египетской... скажите всей общине Израилевой... пусть возьмут себе овцу на семейство и, если малочисленно семейство... пусть возьмет он и сосед его... по числу душ...» (Шемот, гл. 12, ст. 1‑4).

Шехиту овце следует делать, имея в виду всех, кто будет есть ее мясо. То есть — к группе можно присоединяться до тех пор, пока не сделана шехита.

Из этого указания Торы понятно, что шехита — некая ограничительная «черта», перейдя которую уже нельзя ничего изменить. Перенесем ситуацию на рассматриваемый нами случай, и получается, что новый коэн гадоль не вправе осуществлять этап зерики (окроплять мизбеах кровью животного), шехиту которому сделал его предшественник.

Обсудив разные стороны проблемы, ѓалаха (практический закон) следует точке зрения Реш Лакиша.

Как это объяснить?

Одно из объяснений таково: капара (искупление) осуществляется именно на этапе зерики, а не во время шехиты. Вспомним: «Кровь (животного) душу искупает (то есть искупает ошибку человека)» (Ваикра, гл. 17, ст. 11). Значит, до этого момента еще возможны какие-то изменения.

Разговор на эту тему мы продолжим в следующем обзоре.

Лист 50

Наш лист — непосредственное продолжение предыдущего листа (см. обзор листа 49). И дискуссия между Реш Лакишем (раби Шимон бен Лакиш; величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век) и другими Учителями получает здесь свое развитие.

Напомним, что предметом этой дискуссии стало понятие «телец» — анализируя цитату из Торы: «С этим входить Аарону в святилище (Кодеш Кодашим), с тельцом очистительного корбана (корбан — приношение в Храме)...» (Ваикра, гл. 16, ст. 3), Реш Лакиш говорит, что оно включает в себя и кровь животного, предназначенного для осуществления процедуры приношения. Другие Учителя говорят, что кровь животного — за рамками этого понятия.

Основа капары (искупления), которая является целью приношения в Храм — этап зерики (окропление мизбеаха, условно говоря — «жертвенника», кровью животного). Поэтому можно сказать, что Тора в понятие «телец» включает и его кровь. Ведь «кровь (животного) душу искупает (то есть очищает человека от ошибок)» (Ваикра, гл. 17, ст. 11).

Разумеется, эта фраза Торы подразумевает, что коэн гадоль вносит в Кодеш Кодашим кровь животного, — вносит свое уточнение, исследуя отрывок, рав Аши (великий Учитель, редактор Вавилонского Талмуда; начало 5‑го века), — Никто не вводит в Святая Святых самого тельца.

Допустимо и обобщенное толкование, — отмечает Талмуд. — Быть может, речь в этой фразе идет обо всем процессе приношения, начиная со шехиты (когда животное режут особым, предусмотренным Торой, безболезненным способом — см. Введение и обзор листа 2 трактата Хуллин).

Существует ли подтверждение этой идеи?

Талмуд рассматривает проблему под иным углом зрения.

Известно, что в случае, если умер хозяин зарезанного для очистительного приношения животного, заповедь остается не выполненной. Таков закон, полученный Моше Рабейну на Синае. Но ведь коэн гадоль в определенном смысле — тоже хозяин корбана (корбан — приношение в Храме). Следовательно, сменивший умершего предшественника главный коэн воспользоваться его корбаном не имеет права.

На индивидуальное приношение, если умер хозяин животного, этот закон, разумеется, распространяется, но приношение тельца в Йом Кипур — совсем другое дело. Это — общественный корбан. А, значит, для такого случая должно быть другое правило.

Для того, чтобы не оставлять места сомнениям, Талмуд проводит подробное исследование и скрупулезно разъясняет каждую деталь. По ходу обсуждения возникает, например, такой вопрос: действительно ли телец, приносимый коэном гадоль в Йом Кипур является общественным корбаном?

Талмуд напоминает: общественные корбанот разрешено приносить в шаббат коэну гадоль, даже если он — в состоянии таме (духовной нечистоты). Реализация индивидуальных приношений в шаббат и в состоянии таме — запрещена.

Раби Меир (один из крупнейших Учителей Мишны,; 2‑й век) открывает в этом вопросе иную грань Истины и рассматривает тельца в Йом Кипур как индивидуальное приношение — такое же, как корбан-песах (пасхальное приношение) и минха хавитин (см. обзор листа 96 трактата Менахот).

Однако тана кама (букв.: учитель первый; так Талмуд именует точку зрения, которая приводится первой) подчеркивает, что все перечисленные раби Меиром приношения — общественные.

Почему? — спрашивает Талмуд.

И объясняет:

Телец в Йом Кипур — потому что он искупает ошибки не только коэна гадоль, но и всех коэнов.

Корбан-песах — поскольку на 14 день месяца нисан весь народ Израиля одновременно приносит корбанот-песах.

Мучное приношение хавитин — потому что его приносят вместе с возлиянием вина, которым сопровождается общественный корбан тамид (постоянное приношение).

Раби Яаков (великий Учитель Мишны, 2‑й век) рассматривает проблему с иных позиций. Неверно думать, — говорит он, — что любой общественный корбан приносят в шаббат. И также неправильно полагать, что всякий общественный корбан может приносить коэн в состоянии таме.

Взять, например, корбанот пар hээлем. Их приносят:

если вся община Израиля совершила ошибку из-за неправильного постановления суда (бейт-дина);

если община по ошибке занималась аводой зарой (чужой работой), то есть совершила грех идолопоклонства — из-за сомнительного постановления бейт-дина;

в праздник (корбан хагига — праздничный корбан шламим, то есть мирный корбан, приносящий в мир совершенство).

Позднее Талмуд объяснит, почему раби Яаков относит хагигу к общественным приношениям. Однако сейчас отметим, что все перечисленные виды корбанот не приносят в шаббат, и коэну в состоянии таме заниматься ими не положено.

Если следовать логике, получается, что тана кама считает пар hээлем и очистительный корбан за идолопоклонство — индивидуальными корбанот (мн. число от слова корбан — приношение в Храме). Ведь только индивидуальные приношения не делаются в шаббат и коэном в состоянии таме. Но может ли быть такое? Нет, разумеется. Тана кама придерживается противоположного мнения.

Талмуд поясняет: о том, какие приношения считать общественными, какие — индивидуальными, наши Учителя не дискутируют. Тогда в какой плоскости все это обсуждается?

Раби Меир и раби Яаков выясняют вопросы, связанные с приношениями в шаббат и коэном в состоянии таме. Вот что здесь главное.

Верно ли, что личный корбан не приносят в шаббат и коэн в состоянии таме не должен иметь к нему отношения? — спрашивает раби Меир. — А как же телец главного коэна в Йом Кипур, мучное приношение хавитин, корбан-песах?.. Ведь эти индивидуальные приношения совершаются в шаббат, и коэн в состоянии таме ими занимается.

Раби Яаков исследует иную грань Истины. Верно ли, — спрашивает он, — что общественный корбан приносят в шаббат и им вправе заниматься коэн в состоянии таме? А как же тогда пар hээлем? Как же — очистительный корбан за идолопоклонство? А — корбан хагига?.. Ведь эти общественные корбанот в шаббат не приносят, и коэн в состоянии таме ими не занимается.

В чем же суть обсуждения?

Раби Меир и раби Яаков, всесторонне рассматривая проблему, говорят одно: из правила есть исключения. И предлагают такую формулу: процедура приношения, время которого строго установлено, может проводится в шаббат и коэном в состоянии таме, даже если речь идет о приношении индивидуальном; если же, соответственно, приношение с определенным днем не связано, даже в случае, когда корбан — общественный, в шаббат им не занимаются, и коэн в состоянии таме к нему не прикасается.

Теперь можно сделать вывод о тельце, которого приносит главный коэн в Йом Кипур. Поскольку это приношение связано с определенным днем, днем очищения и искупления, неважно, в каком состоянии находится коэн-гадоль, и служение пройдет по всем установленным правилам, даже если Йом Кипур выпадает на шаббат.

Лист 51

На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать порядок приношений в Храме. В связи с этим рассматривается одно из фундаментальных понятий в Торе — кедуша. В переводе оно означает — «отделенный», «предназначенный» для привнесения в мир совершенства. Наша традиция сообщает, что с духовной точки зрения мир кедуши — это мир единства и гармонии.

Мы узнаем, что приношения в Храме — один из способов достижения такого состояния (духовной гармонии, когда тот или иной объект обретает духовность высокого уровня концентрации).

Известно, что система приношений в Храме регламентирована определенным сводом законов. И здесь, на нашем листе, Талмуд концентрирует внимание на одном из аспектов этих законов — законах темуры (замены).

Что такое темура?

Животное, предназначенное для корбана (приношения) может стать кедушой телесной (кедушат а‑гуф) или денежной (кедушат дамим), — объясняют Учителя.

Предположим, животное выбрали для приношения, но оказалось, что оно для этого не годится, потому что, как выяснилось, у него есть какой-то физический недостаток, какое-то повреждение. В таком случае кедуша переходит на деньги выкупа. То есть животное выкупают, а на вырученную сумму приобретают новое животное. Первое животное после уплаты выкупа можно использовать в будничных, бытовых целях.

Однако и после выкупа с этого животного запрещено состригать шерсть, пить его молоко и использовать его в сельскохозяйственных работах. Можно, правда, зарезать его, а мясо — съесть.

Если животное пригодно для приношения, его тело получает кедушу (духовную энергию высокой концентрации) и проходит всю процедуру приношения в Храме.

«И если скотина, из которой приносят корбан Всевышнему, — говорится в Торе, — все, что даст из этого Всевышнему, будет кодеш (отделено, предназначено). Не меняйте... хорошее на плохое и плохое на хорошее, и, если некто заменит скотину на (другую) скотину, то и первое животное, и его замена будут кодеш (отделены и предназначены)» (Ваикра, гл. 27, ст. 9‑10).

Из этого фрагмента и выводится закон темура.

Отличительная черта этого закона состоит в том, что даже то животное, у которого найдено физическое повреждение, в момент замены все же обретает телесную кедушу. Об этом свидетельствует запрет на его стрижку и использование в работах. Иными словами, когда человек заменяет животное с физическим изъяном на другое животное, пригодное для приношения, кедушу получают обе особи.

Законы в отношении темуры более строги, чем в обычных случаях. Если человек отделил для приношения животное, зная, что у него есть дефект, после выкупа его можно стричь и использовать в работах.

Талмуд проводит сравнительный анализ и обнаруживает сходство между темурой и приношением корбана бехор (первенец; по закону еврей должен передать первенца своего крупного и мелкого рогатого скота коэну, и коэн приносит его как корбан шеламим, то есть — мирное приношение, добавляющее в мир совершенство) и корбана маасер (десятая часть от приплода частного скота, которую тоже приносят как корбан шламим).

В чем же оно состоит?

Дело в том, что на корбаны бехор и маасер распространяется та же дефиниция: телесная кедуша (кедушат а‑гуф) — когда потомство животных в полном порядке и могут использоваться для приношения в Храм, и кедуша, когда у ягнят или телят находят физические недостатки. Так же, как в случае темуры, потомство, оказавшееся непригодным для приношения, нельзя стричь и использовать на какой бы то ни было работе.

Первенец крупного или мелкого рогатого скота — кадош (отделен и предназначен для приношения) с момента рождения, независимо от того, есть ли у него физические дефекты.

Если у корбана бехор нет физических недостатков, коэн приносит его на мизбеах (в приблизительном переводе — жертвенник) и съедает его мясо.

Если корбан бхор родился с дефектами и непригоден для приношения, у коэна есть право сделать животному шехиту (когда животное режут обусловленным Торой, безболезненным способом — см. Введение и обзор листа 2  трактата Хуллин) и съесть его. Но нельзя пить его молоко, нельзя стричь его, нельзя использовать его в работах. Корбан бехор нельзя выкупить. Он остается кадош — навсегда.

Каждый год владелец скотного двора помещает свой крупный и мелкий рогатый скот, родившийся в этом году, в специальный загон, а потом по одной особи выводит его наружу. Животных пересчитывают, каждое десятое метят краской, произнося при этом: «Вот это — маасер. Об этом сказал Всевышний: каждая десятая часть от крупного и мелкого рогатого скота... будет кодеш (отделена и предназначена) Творцу. Не надо проверять, хорошее оно или плохое, и не надо заменять. Если же (некто) совершит замену, тогда и отделенное животное и его замена будут кодеш и не могут быть освобождены (от этого)...» (Ваикра, гл. 27, ст. 32‑33).

Так написано в Торе о корбане маасер.

Поскольку заповедано не проверять, пригодным или не пригодным для приношения окажется каждое десятое животное, из этого делают вывод, что особый духовный статус корбана маасер распространяется не только на совершенно здорового ягненка или теленка, но и на того, у которого выявлен какой-либо дефект. В последних словах цитаты подразумевается, что корбан маасер не подлежит выкупу.

Рамбам (великий Учитель, комментатор Мишны и составитель полного кодекса еврейских законов Мишнэ Тора; Испания — Египет, 12 век) пишет: «В будущем придет царь-Машиах, восстановит царство дома Давида, построит Храм, соберет всех из народа Израиля. И тогда вернутся законы, действовавшие прежде: будут приносить корбанот...» (Рамбам. Мишнэ Тора, раздел Законы о царях, глава 11).

Лист 52

Моше Рабейну получил Тору более 3300 лет назад. Он видел буквы, написанные черным огнем на белом огне, слышал голос Творца и записал под Его диктовку все — слово в слово.

Перед Моше Рабейну непрерывным потоком двигались буквы, а Всевышний разбивал этот поток на отдельные слова. Так процесс получения Торы описывает наша традиция. И мы знаем, что способ ее прочтения, которым мы пользуемся сегодня — не единственный. Мы знаем, что в ней скрыто множество тайн.

Талмуд выделяет некоторое количество сложных для понимания мест.

Есть в Торе фразы, — отмечают Учителя, — в которых слова, стоящие в середине, могут быть отнесены и к первой половине написанного, и ко второй.

Приводится пример. Каин и Эвель приносят корбанот (множественное число от слова корбан — приношение в Храме) Всевышнему. Дар Эвеля оказался щедрым. А Каин не приложил усилий к тому, чтобы выказать уважение Творцу и принес первое, что попалось ему на дороге — льняное семечко. Творец обратил внимание на приношение Эвеля и не принял дар Каина.

Каин был раздосадован. И Всевышний сказал ему: «Почему досадно тебе, почему поникло лицо твое? Если ты улучшишь свое поведение, сэт, и, если не улучшишь, у входа грех лежит, и к тебе влечение его...» (Берешит, гл. 4, ст. 6‑7).

Что означает слово сэт?

Это достаточно широкое понятие, и его толкование зависит от того, к какой части фразы мы его отнесем, — разъясняет Талмуд. — Если к первой, его можно определить в связи с понятием слиха — извинение. Если ко второй — оно будет прочитываться в контексте понятия маса — груз.

Отметим: по сути, оба толкования не противоречат друг другу, но служат друг другу дополнением.

Тем не менее, получается, что в первом случае фразу мы переведем примерно так: «Если ты улучшишь свои поступки, Всевышний простит тебя...». Во втором: «Если не улучшишь... понесешь свой груз».

Второе подобное место в Торе находим в описании Исхода. Когда евреи вышли из Египта, на них напал Амалек. И вот здесь сказано: «...Испытывали они (евреи) Всевышнего говоря: есть ли Всевышний среди нас? И пришел Амалек и воевал с Израилем...» (Шемот, гл. 17, ст. 8).

Учителя объясняют: в Торе достаточно часто последняя фраза раскрывает смысл предыдущей. Амалек напал на народ Израиля, потому что евреи забыли, что Всевышний сказал им: «Я всегда среди вас».

Но вот цитата: «И сказал Моше Иегошуа — выбери нам людей и иди, воюй с Амалеком, завтра Я буду стоять на вершине холма, и посох Всевышнего в Моей руке» (там же, ст. 9).

Слово «завтра» может быть истолковано двояко. В первом варианте — «Завтра ты будешь воевать с Амалеком». Во втором: «Завтра, — говорит Моше Рабейну, — я обращусь к Творцу».

Многозначны понятия Торы. Амалек — символ злого начала, охлаждающего высокие порывы человеческой души. С этим злом человек должен бороться всегда. И сегодня, и завтра...

Всевышний говорит Моше Рабейну: «...Вот дни твои приблизились к смерти... вот ты ложишься с отцами твоими, и встанет народ этот блудно ходить за богами чужими...» (Дварим, гл. 71, ст. 14‑16).

Это — еще одна загадочная фраза Торы.

Слово «встанет» можно отнести ко второй ее части, и тогда мы понимаем, что Всевышний говорит Моше: после его смерти народ совратится. Но это же слово может истолковываться иначе. Всевышний обещает Моше Рабейну поднять его из могилы, когда произойдет техият а‑метим (оживление мертвых) — «Вот ты ложишься с отцами твоими и встанешь...».

Это событие, которое должно произойти в будущем, для нас, современных людей, непостижимо. Как это будет, мы не знаем. Величайшие пророчества дают нам информацию только до прихода Машиаха. После его прихода начнется техият а‑метим. В конце времен Всевышний непременно выполнит свое обещание. Традиция в этом не сомневается.

Рамхаль (раби Моше Хаим Луцато — один из крупнейших Учителей Торы, великий каббалист; Италия — Эрец Исраэль, 18‑й век; им написаны десятки книг) в своей работе «Путь к Творцу» пишет: «Поскольку тело и душа вместе совершают и хорошие и плохие поступки, они должны были бы вместе получать и воздаяние. Однако после того как первый человек совершил ошибку, на Небесах решили, что весь род человеческий должен пройти через небытие. С тех пор ни один человек не может достичь истинного блага, не пройдя через состояние смерти. Причина в том, что в теле много духовной нечистоты, которая не дает душе прилепиться к высшему благу. И эта нечистота не выходит из тела, пока человек не умрет и не вернется в прах. Лишь тогда тело очищается и может заново отстроится в чистоте. И тогда вернется в него душа, и оно оживет, и вместе душа и тело будут освещены Светом вечной жизни и наслаждаться Истинным благом в соответствии с поступками, которые они (душа и тело) совершали в первой жизни...».

Наша традиция сообщает, что в будущем Всевышний «росой», водой оживит умерших. Вода в Торе — символ самой Торы. Тора, которую человек учил в этом мире, и хорошие поступки, которые он совершал, поднимут человека в эпоху техият а‑метим (подробнее об этом см. обзоры листов 6 и 7).

Лист 53

На нашем листе Талмуд продолжает рассматривать порядок осуществления приношений в Храме.

Здесь подчеркивается, в частности, что Всевышний заповедал сынам Израиля проявлять особое уважение к Храму. Это, кроме всего прочего, проявлялось и в том, что, находясь на храмовой территории, евреи никогда не поворачивались спиной к Кодеш Кодашим (Святая Святых).

Когда работа, связанная с приношением корбанот (множественное число от слова корбан — приношение в Храме) заканчивалась, коэны, левиты и исраэль (остальные евреи) выходили из Храма так, чтобы лица были обращены к эйхалю (помещение перед Кодеш Кодашим).

В процессе реализации приношений коэны занимались корбанот, левиты пели. Что же делали в это время остальные евреи?

Ситуацию разъясняет отрывок из Торы: «И сказал Всевышний Моше... заповедай сынам Израиля и скажи им, чтобы приношение Мое и хлеб Мой для возжигания Мне в приятное благоухание Мне соблюдали и приносили Мне в назначенное время» (Бамидбар, гл. 28, ст. 1‑2).

Из этой фразы мы узнаем об обязанности евреев наблюдать за приношением корбана. Хозяин животного, предназначенного для приношения, должен стоять позади него.

Однако общественные приношения осуществляются от имени всего народа Израиля. Физически и технически невозможно сделать так, чтобы в момент приношения весь народ Израиля собрался в азара (храмовый двор). Поэтому первые пророки постановили, что народ Израиля должен выбирать из своей среды достойных людей и отправлять их в Иерусалим, чтобы они присутствовали в Храме при принесении общественных корбанот. Этих людей называли аншей маамад (буквально — люди, которые «стоят», то есть — присутствуют при осуществлении процедуры приношения).

Избирались 24 группы таких людей — по числу коэнов, совершавших приношения в Храме. Каждая группа присутствовала на приношениях неделю. Когда приходила ее очередь, она должна была уже находиться в Иерусалиме или, в крайнем случае, неподалеку.

Те, кому предстояло работать в течение текущей недели, входили в азара. Остальные аншей маамад, которые находились не в Иерусалиме, шли в синагоги своих городов и произносили специальные молитвы.

Русское слово «молитва» не совсем точно передает смысл ивритского понятия тефила. Произносить тефилу, леѓитпалель (молиться) в уточненном переводе означает — сосредоточиться на оценке собственных поступков.

Главная еврейская тефила — Амида — состоит из 18‑ти благословений.

Первые три брахи (браха — благословение) содержат обращение человека к Творцу. Здесь важно понимать, к Кому взывает человек.

Обращение человека к человеку отличается от обращения к Творцу, — подчеркивает Талмуд. Когда мы просим что-то у себе подобного, возможно, наша просьба содержит то, что нам причитается. Или, может быть, мы ждем, что некто проявит хесед (милосердие) и осчастливит нас тем, что нам не полагается. Но мы понимаем при этом, что человеческие возможности ограничены. Поэтому, обращаясь к собрату, учитывая это.

Талмуд объясняет, какими должны быть каванот (намерения) человека при произнесении первых трех брахот (мн. число от слова браха). Здесь каждый должен осознать, что никакие заслуги не соизмеримы с Милосердием Всевышнего, который посылает человеку благо. У человека не должно быть сомнений в безграничности возможностей Творца, в том, что только Он, Всевышний, способен выполнить наши просьбы, и нет другой силы в мире, которая могла бы Его заменить.

Начиная тефилу с такими намерениями, человек просит что-то у Всевышнего. Обычно мы просим дать нам разум, способный постигать Истину, просим помочь нам вернуться к ней, просим простить наши ошибки, освободить нас от страданий, послать нам исцеление (духовное и физическое), дать нам хороший урожай на наших полях. Просим также, чтобы Он собрал наш народ из рассеяния на Святой Земле, восстановил правосудие, послал справедливое воздаяние тем, кто не хочет исправлять свое поведение, и тем, кто старается исправить себя и мир.

Мы хотим стать достойными восстановления Иерусалима и прихода Машиаха. Мы просим, чтобы наступил, наконец, мир (шалом) — гармоничное состояние человечества.

Приводит Талмуд и ѓалаху (практический закон), связанную с окончанием тефилы.

Когда человек завершает молитву, он должен, начиная с левой ноги, отступить на три шага назад и сказать: «Создающий мир в высотах своих, да пошлет Он мир нам и всему народу Израиля, и скажем Амен (Истина)».

Почему именно на три шага?

Учителя установили порядок молитв в соответствии с порядком осуществления приношений в Храме. Когда коэн заканчивал укладывать корбан тамид (постоянное приношение) на огонь, он спускался с мизбеаха (в приблизительном переводе — жертвенник). Между мизбеахом и кевешем (пологим пандусом, подъемом на мизбеах) было три ступени, по которым коэн спускался. При этом он не отворачивался от мизбеаха, а отходил, как бы пятился назад.

Есть и другая причина. Моше Рабейну, поднимаясь к Творцу, прошел три преграды, отделявшие его от Всевышнего — тьму, облако и туман. Возвращаясь, он прошел сквозь них снова.

Указывается и третья причина. Во время тефилы человек стремится очиститься от любых грехов, чтобы стать «похожим на малаха» (малах — некая духовная субстанция, осуществляющая связь Неба с землей; нередко в переводах на русский — «ангел»). Всевышний предоставил пророку возможность увидеть хайот (один из высших видов малахим), и тот отметил, что «нога у них прямая» (Танах, книга пророка Иехезкеля, гл. 1, ст. 7).

Почему «нога», а не «ноги»? Единственное число здесь символизирует шаг назад. Кстати, это видение пророка обусловило правило: эту тефилу произносят, соединив ноги вместе.

Скажем и о четвертой причине. Когда евреи получали Тору на горе Синай, услышав голос Всевышнего, они отпрянули на три парсы (используемая в Торе мера длины, которая равна 12 км) от горы. Потом малахим вернули их на прежнее место. Три шага в начале и в конце молитвы напоминают об этом событии.

Таким образом, молясь, еврей находится на перепутье времен: между прошлым, настоящим и будущим.

Лист 54

На нашем листе Талмуд продолжает разворачивать перед нами картину служения в Храме.

В еврейском календаре — три особых, отмеченных в Торе праздника: Песах, Шавуот и Суккот. В эти дни в эпоху Храма в Иерусалиме собирался весь народ Израиля.

Талмуд сообщает: когда люди прибывали в Иерусалим, перед Кодеш Кодашим (Святая Святых) поднимали завесу и показывали народу арон кодеш. И все видели двух крылатых керувов: один — в облике мужчины, другой — в облике женщины. Они обнимались как любящие муж и жена.

Разве есть право показывать керувов? — спрашивает Талмуд. Ведь написано о сынах Кеѓата: «...Когда будут приближаться к Кодеш Кодашим... пусть не приходят смотреть в тот момент, когда коэны укрывают Кодеш...» (Бамидбар, гл. 4, ст. 9‑20).

Сыновья Кеѓата несли на плечах арон кодеш, стол, сосуды, менору (семисвечник), внешний и внутренний мизбеахи (в приблизительном переводе — жертвенники)... Но, несмотря на то, что их миссия была столь высока, даже они не имели права входить и наблюдать, как идет подготовка к очередному переносу Мишкана (походный Храм в пустыне).

Коэны укладывали сосуды в специальные футляры и накрывали арон кодеш.. Только после этого сыны Кеѓата могли приблизиться к ним. Нельзя было смотреть именно на арон кодеш. На сосуды запрет не распространялся. Не разрешалось открывать арон кодеш, даже когда его несли на плечах. Как же тогда показывали его всему народу?

На это Талмуд дает такое объяснение: запрет действовал только в период, когда евреи шли по пустыне, и у них был переносной Храм. На отстроенный в Иерусалиме Храм данный запрет не распространялся.

Эта ситуация напоминает положение девушки перед замужеством. В доме отца невеста стесняется жениха. Став женой, она уже открыто проявляет свою любовь к нему.

Речь идет не о том, — подчеркивают Учителя, — что, выйдя замуж, девушка должна утратить присущую ей скромность. Главное здесь — в другом: близость, запрещенная жениху и невесте, разрешена мужу и жене.

В пустыне народ Израиля еще не привык к Шехине (Присутствию Творца). Поэтому осмотр «обнаженного» (открытого) арон кодеша можно было расценивать как дерзость. Когда де в Иерусалиме построили Храм, Шехина приобрела постоянное место своего пребывания. Поэтому то, что раньше считалось недопустимым, стало законным правом любви.

Но вот народ Израиля уходит в изгнание. Тогда, по логике, это похоже на развод? Но нет, ситуация здесь иная.

В Торе по этому поводу говорится: «Так сказал Всевышний: покажите мне... письмо развода матери вашей, которым Я отослал ее... Ведь за грехи ваши вы проданы были, и за преступления изгнана была мать ваша» (Танах, книга пророка Ишаягу, гл. 50, ст. 1).

То есть через пророка Творец передал, что народ Израиля не «разведен» с Ним, как жена с мужем. Проступки и ошибки временно отдалили его от Творца. В будущем тешува (раскаяние и возвращение к жизни по законам Торы) вернут утраченную близость.

Итак, в Песах, Шавуот и Суккот открывали завесу и показывали народу арон кодеш.

О каком историческом периоде идет речь? — спрашивает Талмуд. И отвечает: об эпохе Первого Храма?

Но разве в Первом Храме была завеса? — спрашивают Учителя.

Судя по планировке помещений Первого Храма эйхаль был отделен от Кодеш Кодашим — стеной. Но, если здесь говорится о Втором Храме, то разве были в нем керувы?

Речь идет о Первом Храме, — разъясняет Талмуд. Здесь при входе в улам, в эйхаль и в Кодеш Кодашим были завесы. Эти три входа были расположены напротив друг друга. Когда завесы сворачивали, люди, стоявшие в азаре могли видеть керувов.

Однако рав Аха бар Яаков (великий Учитель Талмуда 3‑го поколения, начало 4‑го века) усматривает в данном вопросе иную грань Истины.

Речь идет о Втором Храме, — говорит он. — Да, керувов по бокам арон кодеша в нем не было. Но их рисованные изображения украшали стены Кодеш Кодашим.

Откуда нам это известно?

Из книги Мелахим (Танах, книга Царей). Тут ясно сказано, что царь Шломо построил Храм и «на всех стенах внутреннего дома он сделал... изображения керувов...» (книга Мелахим, часть 2, гл. 6, ст. 29).

Керувы изображались в мужском и женском обличии, — напоминает Талмуд. И задается вопросом: в каких книгах еврейская традиция сравнивает отношения между Всевышним и народом Израиля с отношениями между мужем и женой.

Ответ таков: прежде всего, в книге Шир а‑Ширим («Песнь песней») царя Шломо (Соломона). Пользуясь метафорой, можно сказать, что Песнь Песней и есть Кодеш Кодашим. Все песни во славу Всевышнего — кодеш (святы). И здесь, в Кодеш Кодашим, находятся изображения керувов.

Традиция сообщает: когда народ Израиля исполнял волю Творца, керувы поворачивали головы и смотрели друг на друга; если евреи нарушали законы Торы, керувы друг от друга — отворачивались.

Удивительно, что в момент, когда Храм был разрушен, керувы друг от друга не отвернулись. Всевышний показал тем самым, что в беде, в изгнании, Он не оставит еврейский народ, что изгнание — не вечно, и в будущем народ Израиля снова заслужит любовь Творца...

Лист 55

На нашем листе Талмуд продолжает исследовать подробности осуществления процедуры приношения в Храме. Речь здесь идет, в частности, о деталях этапа зерика (окропление определенных мест в Храме кровью предназначенного для приношения животного; об этапах осуществления этой процедуры — см. обзор листа 2 трактата Зевахим).

Заповедал Всевышний, что «кровь (животного, предназначенного для приношения) душу (человека, совершившего ошибку) искупает» (Ваикра, гл. 17, ст.11).

Талмуд обсуждает этап, связанный с окроплением кровью животного, зарезанного для приношения, которую осуществляет в Йом Кипур коэн гадоль в Кодеш Кодашим (Святая Святых).

Откуда известно, — спрашивает Талмуд, — что вначале коэн гадоль не окропляет кровью тельца и козла саму крышку арон кодеша, но — лишь брызгает кровью в ее сторону?

Написано в Торе: «И зарежет козла очистительного корбана (корбан — приношение в Храме)... и внесет кровь его за завесу и сделает с кровью его то, что сделал с кровью тельца, и окропит ею над крышкой и перед крышкой...» (Ваикра, гл. 16, ст. 15).

Почему сказано: сделай с кровью козла то же, что с кровью тельца? — уточняет Талмуд. — Если речь идет о форме окропления, это ясно уже из слов «над крышкой и перед крышкой».

И дает пояснение: «дополнительная информация» дана для того, чтобы уравнять действия, совершаемые с тельцом и козлом.

Кровью тельца коэн гадоль брызгает вниз семь раз. Следовательно, то же самое он должен сделать семь раз и с кровью козла. Эта аналогия действительна и в противоположном направлении: один раз главный коэн брызгает кровью козла вверх, значит, и с кровью тельца он делает то же самое.

Как коэн гадоль отсчитывает количество окроплений? Одно и одно (одно — наверх, одно — вниз), — говорит раби Меир (один из крупнейших Учителей Мишны, 2‑й век). Потом — одно и два. Затем — одно и три, одно и четыре...

Раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2‑й век) открывает в этом иную грань Истины. Отсчет, — говорит он, — производится иначе. Одно. Одно и одно. Два (вниз) и одно (вверх). Три и одно и т. д.

Изучив позиции Учителей, Талмуд приходит к выводу, что противоречий между ними нет. Оба они, и раби Меир и раби Иегуда, придерживаются точки зрения, что у коэна гадоль есть право считать так, как ему удобнее. Просто каждый из них приводит такую форму отсчета, которая соответствует открытой ими грани Истины.

Почему раби Меир и раби Иегуда говорят, что окропление вверх следует отсчитывать отдельно?

Чтобы избежать ошибки, — объясняет раби Элазар (великий Учитель Талмуда, ученик раби Йоханана; Эрец Исраэль, 3‑й век). — Всякий раз следует обращать внимание на отличительные особенности действий.

Раби Йоханан (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век) напоминает фразу Торы: «...И возьмет от крови тельца и окропит пальцем своим перед крышкой с востока и перед крышкой окропит семь раз кровью пальцем своим» (Ваикра, гл. 16, ст. 14).

Зачем здесь вторично употреблено слово «окропит»? Ведь уже по началу фразы ясно, чем он занимается.

Это важно, — объясняют Учителя, — чтобы подчеркнуть необходимость каждый раз отсчитывать первое окропление при последующих.

Талмуд обращает внимание на то, что раби Элазар и раби Меир, казалось бы, высказывают похожие суждения. И останавливается на этом. Вряд ли мудрецы будут повторять что-то друг за другом. Следовательно, в их словах есть какое-то, скорее всего — очень тонкое, незаметное, на первый взгляд, отличие. Какое же?

И Учителя находят его.

Если коэн гадоль не посчитал верхние окропления вместе с нижними, но не ошибся, — говорит раби Элазар, — он свою обязанность выполнил.

Если заповедь не выполнена, необходимо начать отсчет сначала, — отмечает раби Меир. — Тора обязывает главного коэна вести отсчет верхних окроплений вместе с нижними. А велениям Торы надо следовать в точности.

Заканчивая описание порядка работ в Йом-Кипур, Тора отмечает: «И будет это вам законом вечным...» (Ваикра, гл. 17, ст. 34). И этим подчеркивает, что порядок установлен на все времена. Если коэн пропустил любую, пусть даже самую мельчайшую деталь процедуры, заповедь он не выполнил.

Наши учителя — танаим (так наша традиция называет Учителей, которые составляли Талмуд) — обсуждают границы этого установления. И выдвигают на обсуждение вопрос: включает ли в себя приведенное правило отсчет верхних и нижних окроплений? Точнее сказать, обязательна ли такая «деталь», как параллельный отсчет верхних и нижних окроплений?

Раби Йоханан отвечает на этот вопрос утвердительно. Раби Элазар напоминает, что параллельный отсчет ввели Учителя только затем, чтобы коэн гадоль не ошибся.

Рассматривает Талмуд и другой вопрос: обязан ли главный коэн отсчитывать окропления вслух? И приводит цитату из Торы: «...И перед крышкой окропит семь раз...» (Ваикра, гл. 15, ст. 14).

Но здесь, казалось бы, ничего об этом не сказано.

Подобные примеры дают нам возможность понять, с каким предельным вниманием Талмуд анализирует каждое слово Торы.

Если бы коэну гадоль было позволено отсчитывать про себя, — подмечают Учителя, — Тора могла бы написать про окропления — «семь капель». И это, пожалуй, с большей точностью отражало бы суть действий. Но мы читаем: «семь раз». Значит, предполагается произнесение цифр отсчета вслух. А поскольку об этом сказано в Торе, получается, что коэн гадоль, который пренебрег этим указанием, заповедь не выполнил.

Лист 56

В своем анализе Талмуд пользуется различными логическими принципами. Рассмотрим один из них — ретроспективное выяснение, когда за основу берется предположение, что некая актуальная на данный момент ситуация была предопределена заранее. По принятой в Талмуде терминологии, он называется брейра.

Можно ли полагаться на брейру? — спрашивает Талмуд. И приводит такой пример.

В законах Шаббата существует понятие техум. Оно определяет, что в шаббат человеку разрешено удаляться от границ своего города на расстояние, которое не превышает 2‑х тысяч амот (в пересчете на современные меры длины оно приблизительно равно одному километру). Если для выполнения какой-либо заповеди, человеку необходимо выйти за пределы техума, ему следует накануне шаббата отнести еду в количестве, достаточном для двух трапез, в определенное место, которое будет в пределах техума, но — вдалеке от города, по дороге туда, куда он собирается отправиться. Таким образом, символически место пребывания человека как бы переносится.

Неважно, что он вернется ночевать в город. Утром он отправится туда, где оставил еду. И это место станет «точкой отсчета» в запланированном путешествии.

Заранее перенося еду для субботних трапез, человек присоединяет к «субботним границам» дополнительные владения. И это присоединение называется эрув техумин (объяснение термина эрув — см. на сайте, например, ответ «Как носят ключи в субботу?», раздел «Спроси у раввина»).

Понятно, что, установив эрув, можно двигаться только в том направлении, в котором ты шел, когда переносил «место своего пребывания». И ни в коем случае — не в противоположном.

Что делать, если в шаббат человек должен куда-то отправиться, но до наступления субботы точно не знает, в какую сторону ему надо идти?

Возьмем, к примеру, такую ситуацию. Человеку известно, что в шаббат в двух населенных пунктах за пределами его города, за пределами техума, двое учителей Торы будут давать уроки. Один населенный пункт расположен западнее города, другой — восточнее.

Если до шаббата человек не решил, кого из учителей ему стоит послушать, может ли он на всякий случай установить эрув сразу же в двух местах: к примеру, восточнее города и потом — западнее? — спрашивает Талмуд.

Выясняется, что ситуация не так проста, как кажется.

Человек не может создать сразу два эрува, — говорит раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2‑й век). — В данном случае эрувы не становятся эрувами, так как ретроспективно накануне шаббата, в период, когда солнце зашло, а звезды не появились (именно в этот момент закон эрува вступает в силу), решение все еще не было принято.

Раби Иегуда рассматривает и другую, похожую ситуацию. Предположим, должен придти один учитель. Однако еврей в городе не знает, в какой из тех же двух населенных пунктов. Тут два эрува одновременно ему разрешаются. Надо только произнести: если завтра выяснится, что учитель приходит в селение, которое находится к востоку от города, ретроспективно, с заходом солнца, восточный эрув становится действительным; если мудрец придет в селение, расположенное с западной стороны, задним числом законность приобретает западный эрув.

Талмуд анализирует логику раби Иегуды. Казалось бы, и во втором случае он должен был бы признать эрувы недействительными... Чем отличается вторая ситуация от первой?

Весьма существенным обстоятельством, — объясняет раби Йоханан (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век). — Во второй ситуации учитель, урок которого горожанин хочет послушать, к периоду между заходом солнца и появлением звезд уже оказался в определенном селении. Устанавливающий эрувы пока не знает, в каком, но решение отправиться на встречу с учителем им принято. Наутро он получает точные сведения... Здесь нет брейры. Просто ситуация стала известной.

В первом случае с двумя учителями само решение горожанин принимает утром, в шаббат. Поэтому его эрувы — недействительны.

Будем иметь в виду, что и в этом случае могут быть свои нюансы. Мишна (конспективная запись Устного Учения, полученного от Всевышнего) сообщает: «Если два учителя должны дать уроки Торы за пределами техума, один — с восточной стороны, другой — с западной, а тот, кто устанавливает эрув, не хочет заранее принимать решение, к кому из них пойти на урок, он может сделать два эрува. Каждый с условием: если я захочу в шаббат пойти на восток, пусть к заходу солнца вступит в силу восточный эрув, если — на запад, пусть вступит в силу эрув западный».

Остается сказать, что брейра обычно применяется к ситуациям, которые предполагают установления Учителей. Там, где речь идет о законах Торы, это понятие не используется.

Лист 57

На нашем листе Талмуд возвращается к обсуждению деталей этапа зерики (окропление определенных мест в Храме кровью предназначенного для приношения животного; об этапах осуществления процедуры приношения — см. обзор листа 2 трактата Зевахим).

Одно из важнейших действий на этом этапе, которые совершает коэн гадоль (главный коэн) в Йом Кипур — окропление эйхаля кровью животного. Ибо в Торе сказано: «...кровь (животного, предназначенного для приношения) душу (человека, совершившего ошибку) искупает» (Ваикра, гл. 17, ст. 11). Для этой цели используется кровь животного или птицы, которая стекает во время шехиты (когда животное режут особым, предусмотренным Торой, способом; см. Введение и обзор листа 2 трактата Хуллин).

Мы узнаем, что, производя процедуру окропления кровью тельца или козла в эйхале, главный коэн брызгает не на саму завесу, а перед ней.

Подробности, как именно это следует делать в эйхале, выводят из описания процедуры окропления в Кодеш Кодашим (Святая Святых). А в Кодеш Кодашим не брызгают кровью на завесу, только — перед ней.

Сообщив об этом, Талмуд рассказывает о том, как группа Учителей отправилась в Рим, чтобы защитить свой народ от бремени указов императора, которые были направлены против евреев.

Тут следует отметить, что нашим Учителям были ведомы не только духовные тайны. Знали они и «медицинские» секреты, умели возвращать людям физическое здоровье.

Оказалось, что дочь римского императора поразил тяжкий недуг. Пришли Учителя во дворец и вылечили ее.

В награду за исцеление дочери император пригласил Учителей в свой дом и сказал: «Берите все, что пожелаете».

Ни золото, ни серебро не интересовало их. Они отыскали царские указы против евреев и порвали их. Здесь же, в императорском дворце обнаружили они сосуды и завесу, взятые из разрушенного Храма. На завесе они увидели засохшие капельки крови тельца и козла, которые служили приношением в Йом Кипур. И это означало, что коэн гадоль брызгал кровью на саму завесу.

Но, может, это кровь других приношений? — спрашивает Талмуд. — Как могли узнать Учителя, что это — кровь приношений Йом Кипура?

И объясняет: они увидели, что пятнышки засохшей крови расположены на завесе в определенном порядке. Одна наверху, семь — внизу. Одна капля — под другой. Такого порядка окропления придерживаются, осуществляя процедуры приношений в Йом Кипур.

Далее Талмуд рассматривает законы окропления. И задается вопросом: что делать, если перед окроплением коэн гадоль смешал кровь тельца с кровью козла?

Коэн гадоль может совершать окропление такой смесью — одну каплю вверх и семь вниз, — говорит Рава (величайший Учитель Талмуда; Вавилон, 4‑й век), — Таким образом он выполнит свою обязанность и в отношении к крови тельца и в отношении к крови козла.

Однако другие Учителя усматривают в этом вопросе иную грань Истины.

Раби Ирмея (великий Учитель Талмуда, Эрец Исраэль, 4‑й век) предлагает свой вариант решения проблемы. В этом случае, — говорит он, — коэн гадоль должен брызнуть одной каплей вверх и семью каплями вниз, имея в виду тельца. А затем повторить те же действия, имея в виду второе приношение.

А что, если кровь тельца и козла смешалась после того, как коэн гадоль сделал верхнее окропление? — спрашивает Талмуд. — Что делать в этой ситуации?

И предлагает: лучше всего семь раз брызнуть каплей крови вниз, имея в виду тельца, а потом — одной вверх и семью вниз, имея в виду козла.

Талмуд моделирует новую ситуацию, выдвигая на обсуждение вопрос: как поступить, если коэн гадоль перепутал сосуд с кровью тельца с сосудом с кровью козла?

И дает такое решение: коэн гадоль делает одно верхнее окропление и семь нижних из одного сосуда, а затем повторяет то же самое — из другого сосуда.

Ну, а если случайно капли крови козла и капли крови тельца попадут в третий сосуд и смешаются там, — выдвигает Талмуд еще одну гипотезу. — Что тогда должен делать коэн гадоль?

Конечно же, использовать кровь из первых двух сосудов. Но тут возникает вопрос иного характера: как поступить с кровью, которая попала в третий сосуд?

Обсудив различные варианты, Талмуд приходит к выводу, что эту кровь лучше вылить на основание мизбеаха (в приблизительном переводе — жертвенник).

Почему так подробно обсуждается процедура окропления кровью, мы уже знаем. Потому что «кровь душу искупает». В ней — душа всего живого.

Повторим слова Рамбама: «Кровь и душа смешаны, как вино и вода. Когда вино смешано с водой, можно сказать, что в вине — вода, или в воде — вино. Это одно и то же. Так же можно сказать о крови и душе: кровь — в душе, или душа — в крови».

Лист 58

На нашем листе Талмуд продолжает описывать порядок службы, которую коэн гадоль (главный коэн Храма) проводит в Йом Кипур.

Окропив эйхаль кровью предназначенного для приношения животного, он подходит к золотому мизбеаху (в приблизительном переводе — жертвенник) и окропляет кровью сначала углы, потом, семь раз — сам мизбеах. Остатки крови выливает на западное основание внешнего мизбеаха. Остатки крови от очистительного приношения коэн гадоль выплескивает на южное основание мизбеаха. Вся эта кровь стекала в реку Кидрон, которая текла среди полей. Несмотря на то, что эта кровь служила для исполнения заповеди, воду из реки разрешалось использовать для орошения, предварительно заплатив «выкуп» за экдеш (святое), то есть за кровь, растворенную в воде.

Учителя подробно разбирают действия, производимые при окроплении кровью золотого мизбеаха. В Торе написано: «И выйдет к мизбеаху, который перед Всевышним, и искупит его» (Ваикра, гл. 16, ст. 18).

Какие сведения содержатся в этой фразе?

Она сообщает, что в определенный момент коэн гадоль должен находиться между мизбеахом и входом в эйхаль.

Как нужно «возлагать» кровь на мизбеах?

Коэн гадоль начинает окропление с юго-восточного угла, затем окропляет юго-западный, потом — северо-восточный угол, а завершает процедуру — с северо-западной стороны.

Раби Акива (величайший Учитель Мишны, 2‑й век) приводит рекомендацию раби Йоси а‑Галили (Учитель Мишны, современник раби Акивы): сначала — северо-восточный угол, затем — северо-западный, потом — юго-западный и юго-восточный.

Коэн гадоль не начинает окропление мизбеаха кровью с угла, к которому приближается вначале, — детализирует Талмуд.

И все Учителя в этом — единодушны. Но почему это именно так?

Коэн гадоль подходит к золотому мизбеаху с западной стороны, — разъясняет Талмуд. — И Шехина (ощущение присутствия Творца), как сказано, — тоже проявляется на западе. Потому-то и не начинает главный коэн с западного угла, ибо, по словам Учителей, для того, чтобы приблизиться к Шехине, нужно преодолеть некое расстояние и подождать какое-то время.

Но откуда известно, что Шехина — на западе?

Интересным подтверждением этому служит факт, что именно Западная стена (Котель) разрушенного Храма сохранилась до наших дней.

И еще. Землю Израиля Талмуд называет маарав — запад. И действительно, по отношению к Вавилону, где была осуществлена окончательная редакция Талмуда, Эрец Исраэль находится на западе.

Однако же есть и другое, более сложное, объяснение.

Творение началось с Земли Израиля. В Храмовой горе — первый камень, с которого Всевышний начал создавать мир. Над этой землей, сообщает еврейская традиция, установлен особый «контроль» Всевышнего.

Шмуэль (великий Учитель Талмуда первого поколения; 3‑й век) напоминает слова Торы: «И выйдет к мизбеаху...». В них указан порядок действий. Сначала выйдет, потом — польет кровью углы мизбеаха. До этого он окроплял кровью завесу, стоя между завесой и мизбеахом. И теперь должен обойти мизбеах по периметру, подойти к нему с востока и здесь начать процедуру.

Коэн гадоль начинает окропление мизбеаха с юго-восточного угла, — говорит раби Акива, — потому что идет от завесы с южной стороны.

Раби Йоси а‑Галили открывает здесь иную грань Истины. Главный коэн движется к мизбеаху с севера, — говорит он, — а потому возлияние крови начинается с северо-восточного угла.

Почему раби Акива говорит, что коэн гадоль не огибает мизбеах с правой стороны? — спрашивает Талмуд. И исследует высказывание раби Акивы, вникая в суть его «разногласий» с раби Йоси а‑Галили, сделав в результате вывод, что раби Акива и раби Йоси а‑Галили по-разному понимают слова Учителя Рами бар Йехезкеля.

Нас не должно удивлять обилие имен на страницах Талмуда. Живой Творец дал живую Тору живым людям. А людей всегда интересует вопрос о достоверности той или иной информации. Информация, разумеется, вызывает больше доверия, если известно, кто и от кого выучил закон и кому его передал.

Написано в исторической хронике (Танах, Диврей а‑Ямим): «...Стоял (умывальник) на 12‑ти медных быках; три из них — лицами к северу, три — к западу, три — к югу, три — к востоку; а море (т.е. умывальник, чаша) было сверху» (Диврей а‑Ямим, часть 2, гл. 4, ст. 4). Отсюда выводят заключение, что все повороты, которые делал коэн в Храме, были в правую сторону.

Из порядка расположения быков Рами бар Йехезкель делает вывод, что коэны, выполняя все виды Храмовых работ, всегда движутся вправо.

Как понимают его слова раби Акива и раби Йоси а‑Галили? В чем суть различий в их понимании?

Законы осуществления работ на внутреннем мизбеахе, — говорит раби Йоси а‑Галили, — можно вывести из законов реализации работ на внешнем мизбеахе. Сказанное Рами бар Йехезкелем относится к работам в азаре (храмовый двор), где стоял внешний мизбеах.

То, что сказал Рами бар Йехезкель не относится к работам на внутреннем мизбеахе, — говорит раби Акива.

Но тогда, — детализирует Талмуд, — раби Акива мог бы отметить, что коэн гадоль не обязан огибать мизбеах справа. Вспомним, кстати, что правая сторона символизирует милосердие.

И объясняет: раби Акива, руководствуясь одним из важнейших правил отношения человека к Торе, подчеркивает, что коэн гадоль возливает кровь на первый же угол, который он должен обогнуть. Суть этого правила в том, что человеку нельзя упускать возможность исполнения заповеди. Как сказал Всевышний: «И храните вы мацот...» (Шемот, гл. 12, ст. 17).

Мацот (множественное число от слова маца), как известно — пресный хлеб, который, по воле Всевышнего, евреи едят в Песах — в память об Исходе из Египта. Этот пресный хлеб надо хранить так, чтобы он не заквасился.

Наша традиция читает слово мацот, как мицвот (на иврите эти слова пишутся одинаково). И тогда эта фраза звучит так: «Не упускайте возможность выполнить заповедь».

Получается, что коэн гадоль выплескивает кровь, прежде всего, на юго-западный угол мизбеаха, ибо именно к нему он приближается, когда идет от завесы. Почему же, по словам раби Акивы, он начинает процедуру с юго-восточного угла?

Логика раби Акивы такова: написанное «И выйдет к мизбеаху» указывает, что коэн гадоль должен покинуть место, на котором он стоял, окропляя пространство перед завесой; стоял он между завесой и мизбеахом, стало быть, ему следует пройти вдоль мизбеаха к юго-восточному углу и возлить здесь кровь; но, поскольку есть указание не пропускать возможности исполнения заповеди, он обязан тут же вернуться к первому на его пути углу мизбеаха — к юго-западному.

Само собой разумеется, что правило — «Не упускай возможности исполнения заповеди» относится не только к главному коэну и не только к работам в Йом Кипур, но — ко всем евреям, во все дни года.

О деталях выполнения работ у внешнего и внутреннего мизбеахов мы продолжим разговор в следующем обзоре.

Лист 59

Изучая законы осуществления работ в Храме сейчас, в эпоху, когда Третий Храм еще не отстроен, в духовном смысле мы будто бы начинаем это строительство.

Как видно на схеме, в Храме было два мизбеаха (в приблизительном переводе — жертвенник): внешний и внутренний.

В предыдущем обзоре мы рассматривали позиции раби Акивы (величайший Учитель Мишны, 2‑й век) и раби Йоси а‑Галили (великий Учитель Мишны, современник раби Акивы) при обсуждении вопроса, можно ли законы осуществления работ на одном из этих мизбеахов переносить на реализацию работ, связанных с другим мизбеахом.

Наш лист продолжает это исследование.

Отметим, что внешний мизбеах был по размеру достаточно большим. Настолько, что коэн гадоль (главный коэн в Храме), производя необходимые действия на его разных углах, должен был его обходить. Внутренний был меньших размеров (1 х 1 амот; ама — принятая во времена Талмуда мера длины, приблизительно равная 50 см). Все связанные с ним действия можно было совершать, стоя на одном месте. Рука коэна гадоль дотягивалась до всех его четырех углов.

Теперь нам понятен вопрос Талмуда: в какой плоскости обсуждают проблему раби Акива и раби Йоси а‑Галили, если внутренний мизбеах вообще не надо было обходить?

Напомним, в предыдущем листе говорилось о законах последовательности — на какой угол внешнего мизбеаха должен сначала возливать кровь животного, предназначенного для приношения, коэн-гадоль, то есть к какому его углу он должен подойти, прежде всего, совершая «обход» мизбеаха.

Законы внешнего мизбеаха применимы для работы на внутреннем мизбеахе, — говорит раби а‑Галили, — несмотря на то, что здесь «обход» производится иным способом — руками.

Однако раби Акива усматривает в этом вопросе иную грань Истины.

Повороты в правую сторону совершаются лишь в том случае, когда коэн гадоль действительно должен обойти (ногами) мизбеах, — сообщает Тадмуд (вспомним, что правая сторона символизирует милосердие). Если коэн делает движения рукой, у него нет такой обязанности.

Выстраивая логические цепи, Талмуд выясняет источник возникновения данной проблемы. Известно, что наши Учителя внимательнейшим образом исследуют тексты Торы. Раби Йоси а‑Галили анализирует цитату: «...И выйдет (коэн-гадоль) к мизбеаху, который перед Всевышним, и искупит его, и возьмет от крови тельца и от крови козла, и польет на углы мизбеаха вокруг» (Ваикра, гл. 16, ст.18; речь идет о внутреннем мизбеахе). И концентрирует внимание на слове савив — вокруг. То же самое слово, — отмечает он, — встречается и в другом фрагменте Торы, там, где говорится о работе, связанной с внешним мизбеахом: «...И зарежет тельца перед Всевышним, и принесут сыны Аарона — коэны кровь и брызнут ее на мизбеах вокруг (кругом)» (там же, гл. 1, ст. 5).

Наличие двух одинаковых слов в разных фрагментах Торы, — подчеркивает раби Йоси а‑Галили, свидетельствует о совпадении законов в обоих случаях. Если внешний мизбеах надо обходить, то и внутренний — тоже.

Каково логическое построение раби Акивы?

Весь внутренний мизбеах занимает площадь в половину квадратных метра (1 х 1 амот). То есть столько же, сколько занимает один угол внешнего мизбеаха. Когда коэн гадоль подходит к одному из углов внешнего мизбеаха, он, окропляя его кровью, стоит на одном месте. Значит, и, совершая возлияние крови на внутренний мизбеах, он стоит на одном месте.

В доказательство того, что можно «обойти» внутренний мизбеах и совершить окропление на его углы, не сходя с места, Талмуд приводит исторические свидетельства.

Раби Ишмаэль (великий Учитель Мишны, коллега раби Акивы; 2‑й век) напоминает слова двух главных коэнов, осуществлявших служение в конце эпохи Второго Храма. Один из них сказал: «Я в Йом Кипур, стоя около внутреннего мизбеаха, возливал кровь на его углы, не сходя с места». Второй — «Я обходил внутренний мизбеах». И каждый из них объяснил свои действия. Первый — так, как излагал порядок действий раби Акива; второй — пользуясь рассуждением раби Йоси а‑Галили.

Талмуд сообщает важный исторический факт: с времен Моше Рабейну до времени, когда умер Йосеф бен Йоэзер (жил в период после разрушения Первого Храма), то есть примерно 1300 лет, в среде Учителей дискуссий не было. Но даже когда возникли некие «разногласия», они не касались главного. Никто не оспаривал, к примеру, утверждение, что жить по Торе означает — соблюдать ее законы. Не было дискуссий по поводу законов кашрута, связанных с пищей. Все, что человек съедает, попадает в кровь, а в крови — душа всего живого (так физическое переходит в духовное). То же — относительно сохранение чистоты семейных отношений и празднования субботы — особого дня в еврейской жизни и вообще — в истории мироздания.

Йом Кипур Тора называет Субботой Суббот. Отсюда ясно, что все действия главного коэна в этот день необычайно важны. Все производимые им в этот день работы должны быть выполнены в определенном порядке. И этот строгий порядок предопределен Всевышним и связан с духовными процессами.

Об этом мы будем говорить в нашем следующем обзоре...

Лист 60

В мире существует порядок, установленный Всевышним. Отражение этого высшего порядка, высших духовных процессов — все происходящее в Храме в течение года, а особенно — в Йом Кипур.

Талмуд сообщает: все работы в Йом Кипур главный коэн Храма (коэн гадоль) должен совершать в строго определенном порядке, как это заповедано Торой.

Сначала коэн гадоль, стоя рядом с приношением, объектом которого является бык, произносит видуй (словесную исповедь).

Все, что произносит человек, чрезвычайно важно. С момента, когда Всевышний вдохнул в человеческое существо душу, человек заговорил. Это событие отражено в одном из названий высшего, самого чистого уровня человеческой души — нефеш Элокит (то есть — Божественная душа) или нефеш медаберет — говорящая душа.

После произнесения видуя, коэн гадоль бросал жребий — определял, какой из двух козлов станет «козлом отпущения», то есть будет отпущен в пустыню, какой — станет приношением в Храме. Козлы были похожи друг на друга. В этом нашла свое проявление важнейшая этическая идея: свободный выбор человека в нашем мире усложнен тем, что зло не обнаруживает себя явным образом — оно маскируется под добро.

Третье по порядку действие, которое коэн гадоль должен был совершить в Храме в Йом Кипур — произнесение над быком второго видуя. Затем он делал тельцу шехиту (то есть резал животное особым, обусловленным Торой, безболезненным способом; подробнее об этом — см. Введение и обзор листа 2 трактата Хуллин) и собирал его кровь в специальный сосуд (осуществлял этап кибул дам; об этапах реализации приношений — см. обзор листа 2 трактата Зевахим).

Потом он вносил ложку с кеторет (благовония, специальный набор трав) и лопатку с углями в Кодеш Кодашим (Святая Святых) и воскуривал кеторет. Это действие вносило в мир духовную чистоту.

Воскурив кеторет, он окроплял кровью тельца завесу в Кодеш Кодашим.

Затем делал шехиту козлу, и окроплял завесу в Кодеш Кодашим его кровью.

Кровью быка коэн гадоль окроплял завесу в эйхале.

То же самое — кровью козла.

Затем главный коэн смешивал кровь быка и кровь козла и этой смесью окроплял внутренний золотой мизбеах.

Если главный коэн совершал какие-то действия, нарушив порядок «проведения процедур» в Йом Кипур, ему приходилось начинать все сначала.

Откуда это известно?

Исследуя вопрос, Талмуд приводит цитату из Торы: «И будет это вам законом вечным — искупать сынов Израиля от всех грехов (ошибок) один (раз) в году» (Ваикра, гл. 16, ст. 34). Этой фразой завершается в Торе описание законов Йом Кипура.

Слово «закон» на иврите — хука. В нем (в его звучании на иврите) слышится нюанс: «делай так, а не иначе». Отсюда и проистекает указание: нарушивший порядок действий в Йом Кипур, обязан проделать все заново.

Раби Иегуда (великий Учитель Мишны, 2‑й век) и раби Нехемия (великий Учитель Мишны, коллега раби Иегуды) открывают в этой фразе Торы иные грани Истины.

Слово хука (закон) относится лишь к работам, — говорит раби Иегуда, — которые совершаются в том месте, где раз в году происходит капара (искупление), то есть — в Кодеш Кодпшим (Святая Святых). Ведь только в Кодеш Кодашим капару совершают раз в году. В эйхале капара проводится в течение всего года.

Разве в приведенной фразе Торы есть слово маком (место)? — спрашивает Талмуд.

И, углубившись в анализ цитаты, дает заключение: если Тора на этот счет не дает конкретных указаний, и место, где производятся работы прямо не названо, значит, раби Иегуда основывает свои выводы на изучении «закрытой» ее части.

Понятие хука, — говорит раби Нехемия, — применимо ко всем работам, которые производятся в Храме только раз в году.

Высказывание раби Нехемии Талмуд не комментирует. Почему?

Потому, видимо, что его позиция строится на анализе «открытой» части Торы и сделанный им вывод может стать основой ѓалахи (практический закон).

Ту же фразу из Торы раби Нехемия связывает с предыдущими.

Сказано в Торе: «И наденет одежды льняные, одежды священные...», — напоминает он. И заключает: значит, слово хука (закон) относится ко всем работам, совершаемым в Храме главным коэном в льняных одеждах.

Талмуд рассматривает разные прочтения цитаты раби Иегудой и раби Нехемией и с иной точки зрения.

В приведенной цитате есть слово «это» и слово «один» (раз в году). Оба они ограничивают сферу действия понятия хука (закон).

Местоимение «это» исключает из круга действия закона (хука) одну, определенную работу и к другим видам деятельности коэна гадоль в Йом Кипур не относится. Слово «один» (раз в году) ограничивает действие хуки работой, совершаемой главным коэном раз в году в льняных одеждах. Одно из них исключает из сферы действия закона работы, которые коэн гадоль производит в льняных одеждах — вне Кодеш Кодашим (Святая Святых). Не о них сказано — хука. И если нарушена последовательность проведения процедур, главный коэн все равно заповедь выполнил. Будем иметь в виду: все, что делает коэн гадоль в Йом Кипур — одна заповедь.

Слово «один» указывает на то, что хука не относится к работам, которые главный коэн совершает в золотых одеждах.

Какое место эти слова занимают в логическом построении раби Нехемии?

Он отмечает, что, благодаря одному из них, мы понимаем, что хука не распространяется на работы, которые главный коэн совершает в золотых одеждах — то есть нарушение их последовательности не отменяет исполнения заповеди. Второе из анализируемых слов подчеркивает, что из сферы влияния хуки выпадает выплескивание остатков крови быка и козла на основание мизбеаха. Коэн выплескивает кровь в льняных одеждах. Он делает это после возлияния крови быка и козла в Кодеш Кодашим.

В результате получается, что в случае, если коэн гадоль выполнит какую-то из работ, которую должен делать после выплескивания остатков крови, до того, заповедь остается не реализованной.

Талмуд скрупулезно исследует логику обоих Учителей.

Почему в своем рассуждении раби Иегуда не говорит о том, что одно из анализируемых слов исключает из сферы хуки выплескивание крови? — спрашивает Талмуд. И объясняет: он не видит оснований выделять это действие среди других, совершаемых в льняных одеждах. Проще говоря, выплеснув остатки крови на мизбеах, нарушая порядок действий, коэн гадоль нарушает процедуру капары (искупления).

Понятие седер (порядок) имеет в Торе огромное значение.

Не случайно великий праздник Исхода из Египта, когда мы размышляем о том, как Всевышний управляет миром, называется лайла (ночной) шель седер Песах.

Не случайно сборник молитв, с помощью которого человек ежедневно обращается к Небесам, на иврите называется сидур.

Разговор об этом мы продолжим в следующем обзоре.

Лист 61

На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать порядок работ главного коэна (коэна гадоль) в Храме в Йом Кипур (перечень работ — см. обзор листа 60).

Если коэн гадоль сделал шехиту (то есть зарезал животное специальным, предусмотренным Торой, безболезненным способом; подробнее — см. Введение и обзор листа 2  трактата Хуллин) козлу раньше, чем произвел окропление кровью быка в Кодеш Кодашим (Святая Святых), — говорит Ула (великий Учитель Талмуда; Эрец Исраэль, 3‑й век), — он должен еще раз, после процедуры окропления, сделать шехиту. Теперь уже — другому козлу.

В Мишне (конспективная запись полученного от Всевышнего Устного Учения) говорится, что коэн гадоль, который сначала окропил кровью козла, а потом — кровью быка, должен вернуться к началу процедуры и выполнить ее в надлежащем порядке (сначала — кровью быка), — уточняет Талмуд.

Согласно логике, в Мишне следовало бы поместить и случай, рассмотренный Улой — о шехите. Однако здесь этого нет. Естественным образом возникает вопрос: почему?

Ула отмечает, что в Мишне говорится об окроплении кровью в эйхале, — объясняет Талмуд, — но не в Кодеш Кодашим (Святая Святых). То есть, после того, как в соответствии с установленным Всевышним порядком, сделано окропление кровью быка и козла в Кодеш Кодашим, коэн гадоль выходит в эйхаль. И с этого момента происходит то, о чем сказано в Мишне.

Однако в любом случае Ула придерживается позиции, что коэн гадоль, который перепутал порядок действий и окропил помещение кровью козла раньше, чем кровью быка, вынужден сделать всю эту работу заново, восстановив порядок: сначала — окропление кровью быка, потом — козла.

Талмуд анализирует ошибки, которые искупаются действиями главного коэна в Йом Кипур.

Человек, который по ошибке вошел в Храм в состоянии таме, или стал таме, находясь в Храме, или в этом состоянии ел корбанот (множественное число от слова корбан — приношение в Храме), в Йом Кипур — очищается.

Такие ошибки человека искупаются в Йом Кипур приношением козла в Храме. При условии, что он изначально знал, что находится в состоянии таме, но перед тем, как войти в Храм, об этом забыл. Приношение козла защищает человека от Небесного воздаяния. Оно полностью искупает вину.

Приношение быка искупает ошибки коэнов (прямых потомков первого в истории главного коэна Аарона — по отцовской линии). Приношение козла — ошибки остальных евреев.

Откуда выводится этот закон?

Заповедал Всевышний, что коэн гадоль своими действиями «искупит Кодеш Кодашим, и шатер назначенный, и мизбеах искупит, и коэнов, и весь народ искупит» (Ваикра, гл. 16, ст. 33).

Эта фраза подразумевает, что кровь быка и козла искупает человека в состоянии таме в Кодеш Кодашим, эйхале и других помещениях Храма.

Пребывание в Храме требует от человека высокого уровня духовной чистоты. Поэтому Творец запрещает входить в Храм в состоянии таме. Тот, кто стал таме уже в Храме (например, случайно прикоснулся к мертвой ящерице) должен покинуть его пределы.

Одна из задач Талмуда — выявить отличия и сходные черты в сопоставляемых законах. В связи с этим Талмуд сравнивает, например, законы Йом Кипура с законами мецоры. Мецорой Тора называет человека, страдающего особым заболеванием под названием цараат, которое возникает по причинам духовного характера.

Когда мецора излечивался, на восьмой день он должен был сделать в Храме приношения, а после этого ему разрешалось есть корбанот. Среди прочих приношений мецоры был лог (во времена Талмуда — мера объема) масла.

Если в Йом Кипур коэн гадоль в процессе окропления случайно проливал кровь, он мог продолжать процедуру. Если же случайно проливалось масло мецоры, процедуру следовало начать сначала.

Возвращаясь к понятию цараат, повторим, что эта болезнь возникала из-за духовных «неполадок» — в частности, если люди нарушали законы Торы.

Талмуд называет семь таких причин: лашон а‑ра (словесное унижение достоинства другого человека; подробнее — см. на сайте, например, ответ «Можно ли говорить плохо о других, обращаясь к раввину?», № 69, в разделе «Спроси у раввина»), кровопролитие (нападение на невинного человека), клятвопреступление, грабеж, высокомерие, эгоизм.

В наши дни физически цараат не проявляется. Однако духовные последствия соблюдения или не соблюдения законов Торы остаются в силе на все времена.

Лист 62

Всевышний наделил человека разумом, что позволяет ему пользоваться дарованной Творцом свободой выбора. При этом условия, в которых приходится выбирать, необычайно сложны. Отыскивая правильное решение, каждый человек прикладывает к этому определенные усилия — физические и духовные.

Эта идея находит свое отражение в одном из законов Йом Кипура.

В Йом Кипур главному коэну (коэну гадоль) приводили двух козлов. Один из них должен был стать приношением Всевышнему, другого (козла отпущения), искупавшего ошибки народа Израиля, отсылали в пустыню.

Талмуд сообщает: согласно воле Всевышнего, находили двух абсолютно одинаковых козлов. Оба козла — одного роста и, скажем, белые. Или, наоборот — черные... И покупать их на рынке следовало одновременно, и стоимость их должна быть одинаковой. Лучше всего, если их приобретают у одного хозяина. Ведь другой может назначить свою цену. Если продавцов все же двое, они поручают продажу козлов третьему лицу, и тот продает животных одновременно и по одной и той же цене.

Будучи внешне идентичными, козлы отличались сущностно. Один символизировал добро, другой — зло. Как их различить?

В том-то и состояла суть важнейшей этической идеи. Зло в нашем мире не обнаруживает себя явным образом. Оно маскируется под добро. Для того, чтобы выявить истинную сущность предмета или явления, требовалось духовное ясновидение. Их предназначение определялось по жребию.

Талмуд моделирует и обсуждает возможные чрезвычайные ситуации.

Допустим, одно из животных по каким-то причинам погибло еще до того, как бросили жребий. Тогда коэн гадоль покупал еще одного козла — на замену и производил жеребьевку. Покупать двух козлов в этих обстоятельствах нельзя — один окажется лишним. Ситуация будет безвыходной. Именно по этой причине лишнего козла запрещено использовать в качестве приношения. А уничтожить — тоже нельзя. Ведь это животное предназначалось для приношения и, следовательно, приобрело духовность высокой концентрации.

Если животное умерло после того, как жребий определил судьбу каждого из козлов, коэн-гадоль должен был купить двух других козлов и бросить жребий заново.

Почему в этом случае нельзя просто приобрести замену умершему?

Жребий брошен, — объясняет Талмуд, — и выходит, что купленный на замену козел получает свое предназначение автоматически. А это запрещено Торой.

Талмуд приводит фрагмент из Торы: «...И возьмет двух козлов...» (Ваикра, гл. 16, ст. 5). И анализирует его, используя различные логические правила. В частности, оно из них, которое звучит так: тафаста меруба — ло тафаста, тафаста муат — тафаста (в буквальном переводе: «схватил много — ничего не схватил, схватил мало — схватил»).

Как понимать это правило в данном контексте?

Талмуд разъясняет: если слово дано в Торе во множественном числе, и не указано точное количество — берется минимальное число, то есть — два.

Поэтому, если Всевышний говорит — «козлов», значит, главному коэну в Йом Кипур надо взять двух козлов. Однако в нашем случае количество указано точно. Всевышний сказал — «двух». Что именно Он хотел этим подчеркнуть. Ведь в Торе, как мы знаем, не бывает не то чтобы лишнего слова, но и лишнего знака.

Слово «двух» сообщает, — подчеркивает Талмуд, — что козлы должны быть одинаковыми.

При этом Учителя определяют: если все же выясняется, что козлы имели какое-то отличие, постфактум заповедь считается выполненной (хотя изначально так делать не следует).

Откуда это известно? — спрашивает Талмуд.

И приводит цитату, в которой слово «козел» употреблено дважды: «И приблизит (подведет) Аарон козла, на которого выпал жребий — Всевышнему... И козел, на которого выпал жребий — Азазель...» (там же, гл. 9, ст. 10).

Этот «повтор» показывает, что постфактум козлы могут оказаться в чем-то друг на друга непохожими.

Приняв это как данность, Талмуд усложняет логическое построение.

Если бы слово «козел» не повторялось бы дважды, — выдвигает Талмуд на обсуждение новую задачу, — откуда мы узнали бы, что изначально взятые неодинаковые козлы отменяют исполнение заповеди?

И обращая внимание на то, что слово «два» Всевышний произносит здесь трижды, приводит правило: если Тора повторяет какой-то закон несколько раз, мы должны понимать, что любая пропущенная деталь отменяет исполнение заповеди в целом.

Чтобы восстановить картину во всей полноте, Талмуд обычно рассматривает проблемы с разных точек зрения. Так и здесь вопрос, почему Тора употребляет слово «два» — трижды, исследуется и с другой стороны. В результате дается заключение: первый раз Тора говорит о том, что козлы должны быть внешне похожими; второй — что следует подбирать их так, чтобы они были одинакового роста; третий — что их надо купить за одну и ту же цену.

Чтобы окончательно внести в общую картину ясность, Талмуд задается вопросом: почему мы не интересуемся, откуда берется указание, что козлов нужно покупать одновременно?

И отвечает: такой вопрос просто не возникает; ведь в Торе об этом определенно сказано: «...И возьмет двух козлов...» (Ваикра, гл. 16, ст. 5).

Повторим, что история о козлах в Йом Кипур отражает важнейшую этическую идею: проклятие и смерть в нашем мире могут обернуться благословением и жизнью. Задача человека — сделать правильный выбор. Как сказано: «Смотри, Я даю вам сегодня благословение и проклятие...» (Ваикра, гл. 11, ст. 26).

Лист 63

Порядок действий во время приношений в Храме обусловлен сложнейшими духовными процессами. Поэтому его изменение допустимо лишь в некоторых, достаточно редких случаях. В каких именно?

Обсуждением таких ситуаций и занимается Талмуд на нашем листе.

В процессе исследования рассматривается, в частности, приношение шеламим. Это — мирный корбан (приношение в Храме), который наполняет мир совершенством (шелемут) и радостью (подробнее о приношениях — см. Введение, а также обзоры листов 2 и 3 трактата Зевахим).

Реализация процедуры приношения начинается с того, что животному делают шехиту, то есть — режут его определенным, заповеданным Всевышним, безболезненным способом (см. Введение и обзор листа 2 трактата Хуллин). Не случайно считается, что шехита — самый гуманный способ умертвления животного. Ее производят так, что животное не успевает испугаться. Кстати, и мясо в результате шехиты — иного качества. В нем нет высокого содержания адреналина, который обычно выбрасывается в кровь в момент, когда животное испытывает страх.

Если шехиту животному сделали до того, как открыли двери эйхаля, помещения рядом с Кодеш Кодашим, — отмечает Талмуд, — корбан не пригоден для приношения. Как сказано: «И если корбан шеламим... пусть зарежет его у входа в шатер назначенный...» (Ваикра, гл. 3, ст. 1).

В русском языке слово «вход» может означать просто «дверь», которую открывают или закрывают. На иврите здесь используется слово петах, что имеет весьма определенное значение — «пустое, открытое пространство входа».

Талмуд продолжает моделировать и изучать различные ситуации.

Тут, в частности, говорится о том, что Тора запрещает делать шехиту животному, предназначенному для приношения в Храме, вне пределов азары (храмового двора). Если человек умышленно нарушил это правило, ему полагается карет, то есть его душа отсекается от Источника жизни.

Мы опускаем здесь подробности. Скажем только, что карет предполагает некое духовное опустошение.

Человек, сделавший шехиту вне азары по ошибке, обязан принести очистительный корбан.

Если животному, предназначенному для корбана шеламим, сделали шехиту за пределами азары, но до того, как открыли двери эйхаля, допустивший такое свободен от ответственности.

Человек сделал шехиту в неположенном месте, — объясняет это установление Талмуд. — Однако двери эйхаля в тот момент были закрыты. И получается, что он снаружи зарезал животное, непригодное для приношения внутри — ведь двери были закрытыми.

Вряд ли само действие — открытие дверей эйхаля — имеет здесь принципиальное значение. Однако о нем сказано в Торе при описании приношения корбана шеламим. Следовательно, это нельзя игнорировать.

Рассматривает Талмуд и проблемы, связанные с приношениями других видов.

Выдвигается на обсуждение, например, такая ситуация: животное, предназначенное для корбана песах, зарезали снаружи. Спрашивается: может ли такое быть?

На этот вопрос Талмуд отвечает утвердительно. И приводит конкретный случай.

Человек отделил овцу для корбана песах, а она потерялась. Вместо нее он принес другую овцу. А после праздника вдруг нашлась первая, пропавшая овца. И вот ей сделали шехиту за пределами азары.

Впрочем, есть тут некое особое условие. Если эту шехиту человек делал, имея в виду корбан песах, он свободен от ответственности. Потому что уже невозможно внутри принести эту овцу как корбан песах. Это приношение осуществляется только раз в году, 14‑го нисана. В остальные дни года приношения этого вида не действительны.

Если же человек вне азары сделал шехиту этому, вновь обретенному животному, предназначая его для корбана шеламим, ему не избежать ответственности. Ибо такое приношение осуществляется во все дни года. Животное становится корбаном шеламим, но шехита ему сделана не в том месте, которое предусмотрено законами Торы.

Талмуд ищет причины установления столь сложной ѓалахи (практический закон). И, выстраивая определенную логику рассуждения, приходит к выводу, что животные, шехита которым сделана в неположенное время и в не заповеданном месте, непригодны для приношения в Храме. А ответственность за шехиту вне пределов азары человек несет только в том случае, когда животное пригодно для приношения.

Далее Талмуд сопоставляет рассмотренную ситуацию с обстоятельствами реализации приношения двух козлов в Йом Кипур: один из них — Всевышнему, другой — козел отпущения. И подчеркивает: если человек до жеребьевки сделал козлам шехиту вне азары, он несет за это ответственность. Потому что оба козла до того, как жребий брошен, могут быть предназначены для наружного приношения. О каком приношении идет речь?

Дело в том, что в Йом Кипур приносились дополнительные корбанот (множественное число от слова корбан — приношение в Храме), и был третий козел, которого готовили для наружного приношения. Однако факт, что первые два козла специально были куплены для приношения на территории Храма, не мешает им стать пригодными для дополнительного корбана. Ибо принципиальная их предназначенность (будут они принесены внутри или снаружи) не меняется. Оба вида приношения относятся к категории хатат (искупительное приношение, символизирующее раскаяние и искреннее желание исправить ошибку). Более того, козел, зарезанный вне азары, пригоден для приношения у открытого входа в шатер назначенный.

Всевышний дал необычайно сложные и детально разработанные законы реализации приношений. И это не случайно. Приношения вызывают глобальные изменения в мире. Благодаря приношениям, мир становится более совершенным и гармоничным.

Лист 64

На нашем листе Талмуд продолжает развивать тему предыдущих листов, углубляясь в обсуждение реализации процедуры приношения двух козлов в Йом Кипур.

Мы узнали, что весьма распространенное в наши дни выражение «козел отпущения» дошло до нас из глубины веков и восходит к эпохе Храма, когда существовали приношения, в частности — к процедуре, которую производил главный коэн (коэн гадоль) в Йом Кипур. Ему приводили двух одинаковых козлов, и по жребию он определял, какой из них будет приношением Всевышнему, какого — отошлют в пустыню, чтобы искупил он ошибки народа Израиля (см. обзор листа 62).

Талмуд концентрирует внимание на проблеме, возникающей в ситуации, когда после жеребьевки (см. там же) умирает один из козлов.

В Мишне (конспективной записи Устного Учения, полученного от Всевышнего) по этому поводу сказано:

Если после жеребьевки (когда предназначение каждого из козлов определено) умерло одно животное, главному коэну должны привести другую пару козлов, и он должен бросить жребий заново...

Чтобы лучше понять, почему не разрешается просто заменить умершего козла другим (вновь приобретенным), обратим внимание на одну существенную деталь. Козел, оставшийся в живых, по жребию уже получил свое предназначение. Еще в одной жеребьевке он участвовать не может. И тогда получилось бы, что козел, купленный на замену умершему, должен был получить свое предназначение автоматически, без жребия. Но ведь в Торе сказано: «И бросит Аарон жребий на двух козлов...» (Ваикра, гл. 16, ст. 8). То есть в данном случае Тора запрещает без жребия предназначать животное для определенной цели.

Поэтому и были введены определенные правила. Если умирал козел, который должен был стать приношением Всевышнему, коэн гадоль перед новой парой козлов произносил: «Козел, на которого сейчас выпадет жребий стать корбаном (корбан — приношение в Храме) Всевышнему, заменит умершее животное».

Если умирал козел отпущения, коэн гадоль произносил аналогичную фразу с соответствующими изменениями.

Но вспомним, что в результате в распоряжении главного коэна оказывались три козла. Какой-то из них становился лишним. Какой именно?

Одно животное (оставшееся в живых) в первой паре, согласно своему предназначению, будет приношением Всевышнему, — говорит Рав (великий Учитель Талмуда первого поколения, 3‑й век). — Животное с таким же предназначением — из второй пары будет пастись, пока не получит повреждение и не станет непригодным для приношения (см. на сайте, к примеру, обзор листа 85 трактата Зевахим). Тогда его можно продать, а на вырученные деньги купить животное для добровольного общественного корбана ола (приношения всесожжения; символизирует тотальную близость к Творцу, в знак чего туша зарезанного животного сжигается полностью).

Все это происходит в случае, когда умер козел, предназначавшийся для того, чтобы его отослали в пустыню.

На что опирается Рав в своем логическом построении? — спрашивает Талмуд.

И отвечает: основой тут служит посыл, что первый козел, которому выпал жребий стать приношением Всевышнему, оставался пригодным и в случае смерти второго козла. Просто временно его не могли использовать, поскольку у него не было пары. Но когда по новому жребию козел отпущения из второй пары появился, первого козла можно было включать в процедуру приношения.

Однако раби Йоханан (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век) открывает в этом вопросе иную грань Истины. В случае смерти одного козла, — говорит он, — другое животное становится непригодным для приношения.

Талмуд углубляется в анализ высказываний обоих Учителей.

Из какого закона делает свой вывод Рав?

Существует такое правило: если предназначенное для приношения животное получило повреждение, которое потом стало незаметным, его можно приносить в Храме. В Торе об этом сказано: «Не приносите, когда повреждение на них...» (Ваикра, гл. 22, ст. 25).

То есть в тот момент, когда есть повреждение, для приношения животное не пригодно, а когда, скажем, рана уже незаметна, оно вновь может стать объектом приношения.

Талмуд задается вопросом: почему Рав не упоминает о том, что из предназначенных для приношения Всевышнему козлов коэн гадоль имеет право выбрать одного на свое усмотрение?

И объясняет: потому что он в своем логическом построении исходит из другого закона.

Ежегодно в месяце адар (по европейскому календарю — примерно февраль-март) всем мужчинам народа Израиля предписывалось отдавать по полшекеля — на приобретение животных для общественных приношений. Деньги хранились в специальном месте. Три раза в год деньги вынимали из «копилки» и складывали в специальные ящики (купот — множественное число от слова купа, что в переводе означает — «касса», «хранилище для денег»). Каждая купа имела свое наименование — алеф, бет, гимел...

Для чего традиция сообщает о буквенном обозначении этих ящиков?

Чтобы показать, что деньги из ящиков использовались в определенном порядке: сначала вынимали деньги из первого (купа алеф), потом — из второго (купа бет), потом — из третьего (купа гимел).

Рав переносит это правило на ситуацию с приношением козлов в Йом Кипур. И получается, что прежде следует использовать козла из первой пары.

Но, может, такое сравнение неадекватно? — спрашивает Талмуд. Ведь когда открывают первую купу, вторая в этот момент «не пригодна» для использования. Но с козлами — иначе. Второй, предназначенный для приношения, не менее для этого годен, чем первый.

Талмуд отыскивает объяснение, рассматривая другие законы.

Что сказано о корбане песах? Если человек отделил от своего стада овцу, и она потерялась, а потом нашлась — какую из двух следует использовать в качестве приношения?

Вторую, — говорят Учителя.

Первую, — говорит раби Йоси (великий Учитель Мишны; 2‑й век), усматривая в этом вопросе иную грань Истины.

Быть может, Рав опирается именно на высказывание раби Йоси?..

Так или иначе, в вопросе о двух козлах, предназначенных для одной цели (в нашем случае — приношение Всевышнему) ѓалаха (практический закон) следует позиции Рава, ибо она наиболее пригодна для практического применения.

Однако будем иметь в виду, что с точки зрения поиска Истины, все высказывания Учителей в одинаковой мере — верны.

Лист 65

На нашем листе Талмуд продолжает обсуждать экстраординарную ситуацию, которая может возникнуть в процессе осуществления процедуры приношения двух козлов в Йом Кипур.

В этот день главному коэну (коэну гадоль) приводят двух одинаковых козлов. Один из них будет приношением Всевышнему. Другого, козла отпущения, отошлют в пустыню — искупать ошибки народа Израиля. Роль каждого определяет жребий, который бросает коэн гадоль (см. обзор листа 62).

Речь, в частности, идет о случае, когда после «жеребьевки» один из козлов умирает. Из содержания предыдущего листа мы узнали, что в данных обстоятельствах в Храм приводят новую пару козлов и коэн гадоль опять бросает жребий (см. обзор листа 64). Один козел из первой пары уже получил свое предназначение, затем предназначение получают и двое других. Но тогда один из трех козлов оказывается лишним.

По этому поводу было сказано, что лишнего козла отпускают пастись. Животное пасется до тех пор, пока не получит повреждение (см. на сайте, к примеру, обзор листа 85 трактата Зевахим). После этого его разрешается продать, а на вырученные деньги — приобрести животное для добровольного общественного приношения всесожжения (корбан ола; символизирует тотальную близость к Творцу, в знак чего туша предназначенного для приношения животного сжигается полностью).

Добровольный общественный корбан ола приносят в период, когда на мизбеахе (в приблизительном переводе — жертвенник) нет других приношений, чтобы мизбеах никогда не пустовал.

Какую проблему рассматривает здесь Талмуд?

Моше Рабейну на Синае получил закон: если животное, предназначенное для очистительного приношения, потерялось, и нашлось после того, как человек использовал вместо потерянного другое животное, первое животное для корбана непригодно. Эта ѓалаха (практический закон) относится к индивидуальному приношению, но не к общественному.

Про общественный корбан говорится, что животное, предназначенное для этой цели просто так не может быть уничтожено.

Тогда понятно, — констатирует Талмуд, — почему раби Йоханан (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век) говорит, что пастись, пока не получит повреждение, должен оставшийся в живых козел из первой пары (см. обзор листа 64).

Второй козел осуществляет капару (искупление) — это утверждение общепринято. Но, когда речь идет о потерявшемся животном, сказано: даже если оно обнаружилось раньше, чем хозяин успел совершить приношение второго животного, оно должно умереть и не может стать приношением.

На пастбище следует отпустить второго козла из второй пары, — говорит Рав (великий Учитель Талмуда первого поколения, 3‑й век), — а в качестве корбана надо использовать первого. Он проводит здесь аналогию с ситуацией, когда хозяин собирается совершить очистительное приношение и берет на себя ответственность за двух животных: если одно потеряется, он приносит другое; если первое нашлось вовремя, он отпускает второе на пастбище — ведь оба с самого начала были пригодны для приношения.

Полученная на Синае Моше ѓалаха (практический закон) рассматривает ситуацию, когда есть лишь одно животное, пригодное для приношения. Оно теряется, и человек покупает другое. Так ситуацию преподносит Рав.

В Йом Кипур оба козла — из первой и из второй пары — пригодны для приношения. Второй козел появляется не потому, что первый стал для этого не пригодным. Это обусловлено объективными причинами — необходимостью бросать новый жребий, потому что козел отпущения в его паре умер. Но тогда выходит, что козлу из второй пары с самого начала отводится роль «потерянного».

По ассоциации Талмуд приводит еще один закон, в котором рассматривается аналогичная ситуация.

Ежегодно в месяце адар (примерно февраль-март — по европейскому календарю) всем мужчинам народа Израиля предписывалось отдавать по полшекеля на приобретение животных для общественных приношений.

Предположим, жители города послали свои шекели со своим представителем в Иерусалим. По дороги деньги у посланца украли. Или он их, например, потерял. Отметим попутно, что поручение посланец города выполняет бесплатно, что называется — «на общественных началах». По ѓалахе бесплатный хранитель несет ответственность за пропажу вверенной ему вещи только в том случае, если это произошло из-за его преступной халатности. Если он хочет освободиться от ответственности, он должен дать три клятвы. Во-первых, поклясться, что соблюдал все необходимые меры предосторожности. Во-вторых, — что в его владении действительно нет пропавшей вещи. В третьих, — что до пропажи он не использовал эту вещь в собственных корыстных целях.

Для чего собирают деньги с мужчин народа Израиля?

Для того, чтобы у каждого еврея в общественных приношениях была своя доля. И пусть в той сумме, которую берут из хранилища в какой-то момент, нет монеты конкретного еврея, он все равно имеет долю и в этом приношении. Так же и в случае пропажи.

Когда деньги уже взяты из хранилища, посланец произносит клятвы перед служителями Храма. А если деньги из хранилища Храма еще не взяты и выяснилось, что отправленная жителями города сумма денег утеряна, посланец обязан произнести клятвы перед жителями города, потому что им в этом случае предстоит собрать сумму заново.

Предположим, новая сумма собрана, а после этого пропажа обнаруживается. Кедуша (святость) есть и на первой сумме и на второй. И нельзя какую-то из них отложить на будущий год. В будущем году предстоит собрать деньги заново.

Как мы видим, в анализируемых законах действует принцип мида кенегед мида — мера за меру. Если человек не жалеет усилий на исполнение заповедей Всевышнего, Всевышний «не жалеет усилий», чтобы послать человеку капару (искупление, очищение). И этот процесс осуществляется через приношения в Храме.

Лист 66

Тора — учение, которое лежит в основе мировой цивилизации. Многие выражения из тех, что вошли в обиход, имеют не только метафорический смысл, но и самый прямой, восходящий к текстам Торы.

Возьмем, например, словосочетание «искра Божья». В современном мире часто хотят таким образом подчеркнуть, что у человека есть к чему-то особый талант. Однако изначально, используя это выражение, Тора напоминает, что Всевышний вдохнул в человека частицу Себя — чистую, прозрачную, пропускающую и излучающую свет душу.

Когда мы говорим «душа поет» или «душа радуется», мы признаем факт существования духовного «я» в физическом теле.

Вспомним выражение «козел отпущения». На современном языке оно означает, что на человека взваливают вину. Но в Торе оно (буквально — «козел отсылания») служит частью описания процедуры очищения, искупления ошибок народа Израиля в Йом Кипур.

Как все это происходило?

Козел отпущения стоял у ворот Никанора. Коэн гадоль (главный служитель Храма) возлагал на него обе руки. Напомню, что руки — единственная часть человеческого тела, которая относится и к верхней его половине, и к нижней: руками человек может дотронуться до головы (нефеш элокит; высший, самый чистый уровень души связан с мозгом) и дотянуться до пят (животная душа человека связана с печенью).

Так, над козлом отпущения, коэн гадоль произносит видуй (словесную исповедь). Первый он произносил над быком, исповедуясь в собственных ошибках и в ошибках своей семьи, а также других коэнов. Над козлом произносилась исповедь за народ Израиля, признание его умышленных и неумышленных нарушений законов Торы (см. обзор листа 60).

«Всевышний! Преступал законы Торы перед Лицом Твоим народ Твой, дом Израиля, — говорил коэн гадоль. — Искупи нарушения Торы, совершенные народом Израиля! Как написано: «Ибо в день этот искупит вас (Всевышний), очистит вас от всех грехов ваших. Перед Всевышним очиститесь!» (Ваикра, гл. 16, ст. 30).

Коэны и народ, стоявшие в азаре (храмовый двор), когда слышали Шем а‑Мефураш (основное Имя Творца), слетавшее с уст главного коэна, вставали на колени, падали ниц и произносили: «Благословенно Имя Славы Его Царства во веки веков!».

Затем козла отпущения передавали тому, кто должен был отвести его в пустыню.

Талмуд анализирует подробности происходившего.

Заповедал Всевышний: «...И отошлет коэн гадоль козла отпущения с назначенным человеком в пустыню...» (Ваикра, гл. 16, ст. 21).

На иврите в этой фразе написаны слова иш (мужчина) и ити (в назначенное время). Таким образом, подчеркивается, что козла отпущения в пустыню может вести любой еврей. А слово ити дает понять, что поручение не отменяется, даже если Йом Кипур выпадает на субботу или назначенный человек находится в состоянии таме (духовной нечистоты).

В чем хидуш (новизна) правила, позволяющего отводить козла в пустыню любому еврею? — спрашивает Талмуд. — Это, казалось бы, и без того ясно. Ведь пустыня — за пределами Храма.

И отвечает: мера ответственности в этом поручении чрезвычайна высока. Ведь речь идет об искуплении ошибок всего народа Израиля. Тут вполне можно предположить, что эту миссию должны выполнять исключительно коэны. Поэтому и акцентируется в Торе — иш, то есть любой еврей, любой представитель народа Израиля.

Далее Талмуд выдвигает на обсуждение вопрос: какие ѓалахические проблемы возникают, если козла отпущения предстоит вести в пустыню в шаббат?

Если животное заболело и не может передвигаться, человеку в шаббат придется нести его на плече, — говорит рав Шешет (амора второго-третьего поколения, Учитель Талмуда; конец 3‑го — начало 4‑го века), — а, значит, он нарушит один из законов шаббата: Тора в субботу запрещает переносить вещи в общественном владении, где нет эрува (объединение владений в одно целое).

Фраза Торы о козле отпущения позволяет производить это действия во имя искупления народа Израиля даже в шаббат.

Талмуд продолжает свое исследование и задается вопросом: о чем еще говорит нам слово ити (в назначенное время)?

Как уже говорилось, козла отпущения может отвести в пустыню даже тот, кто находится в состоянии таме (духовной нечистоты). Но разве есть здесь ѓалахическая проблема?

Сказал рав Шешет: тот, кому поручено выполнение этой миссии, должен забрать козла у главного коэна в азаре. Следовательно он должен войти в Храм.

Откуда известно, что передача козла отпущения происходит именно в азаре?

Написано в Торе, что козел отпущения «...должен стоять живым перед Всевышним...», что означает: козел передается тому, кому поручено отвести его в пустыню, в азаре.

Что происходит с козлом дальше?

Об этом мы поговорим в следующем обзоре.

. . .

Лист 71

В Йом Кипур коэн гадоль проводит в Храме особую службу. На нашем листе Талмуд обсуждает, когда и в какие одежды он должен в этот день одеваться, ибо здесь чрезвычайно важна каждая деталь.

Для работ в Храме главный коэн использует специальные одежды, любой вид которых всегда должен состоять из восьми элементов. Исключение в Йом Кипур составляют процедуры, требующие льняных одежд, и процесс духовного очищения пеплом огненно-рыжей коровы. Напомним, что пепел этой коровы, смешанный с водой, применялся для очищения от одного из самых высоких уровней тумы (духовной нечистоты), который проявлялся, когда человек прикасался к мертвому (см. обзоры листов 23 и 24 трактата Авода Зара).

Обычный коэн для работ в Храме использовал четыре элемента одежды. Первый — кутонет (разновидность льняного халата). Второй — льняные брюки. Кутонет и брюки у простого коэна были такие же, как у главного коэна. Третий элемент — мицнефет (головной убор), который тоже делался из льняной ткани.

Четвертый элемент — авнет (пояс).

Авнет, которым коэн-гадоль опоясывал в Йом Кипур свои льняные одежды, тоже был изготовлен целиком из льна. Пояс для золотых одежд был сделан из льна и трех видов шерсти: тхелет, аргаман и талаат шани.

Эти виды шерсти были цветными: тхелет — голубая, цвета неба, аргаман — красная... Краску для тхелет изготавливали из особых моллюсков хилазон (см. обзор листа 43 трактата Менахот).

Отметим, что синий цвет играет особую роль: он напоминает цвет моря, цвет моря напоминает цвет неба, а цвет неба ассоциируется с цветом Престола Славы Всевышнего (иначе говоря, Центра Управления миром). Синий цвет напоминает человеку о вечности.

Авнеты имели ширину в три указательных пальца, длину, равную примерно 16 метрам (по метрической системе, принятой во времена Храма — 32 амы).

К четырем элементам одежд, которые носил простой коэн, в «экипировке» главного коэна добавлялись еще четыре.

Во-первых, это — хошен (квадратный лоскут дорогой ткани, площадью примерно 25 квадратных сантиметров, сотканной из толстых нитей, каждая из которых сплеталась из 28 тонких: четыре — золотые, шесть льняных и 18 шерстяных). На лицевой стороне хошена в три ряда крепились драгоценные камни в золотых оправах — по четыре камня в каждом ряду. Всего было 12 камней, что соответствовало числу колен народа Израиля. На каждом камне было вырезано имя одного из сыновей Яакова.

В хошен вкладывали урим и тумим (от слов ор — свет и там — совершенство). Комментаторы отмечают загадочную деталь: нигде не сказано, что такое урим и тумим, когда и как они были сделаны. Тайну урим и тумим Творец передал только Моше Рабейну, который сам изготовил их и вложил в хошен.

По мнению многих комментаторов, на урим и тумим было написано основное Имя Всевышнего. Когда возникала серьезная проблема, коэн гадоль задавал вопросы Всевышнему, и на хошене загорались буквы, складывавшиеся в ясный ответ. Чтобы обратиться к урим и тумим, коэн гадоль надевал на себя все восемь элементов свой специальной одежды.

Следующий элемент одеяния главного коэна — эфод (наплечник), изготовленный из золотых нитей, льна и трех видов шерсти.

Одежду главного коэна дополнял меиль (плащ), весь сотканный из шерсти цвета тхелет. По подолу меиля прикреплялись 72 золотых колокольчика и 72 «граната» (шарики) из шерсти.

И последняя деталь — циц (налобная золотая пластина шириной в два пальца, которая завязывалась сзади шнурами цвета тхелет). На этой пластине были написаны слова: Кодеш ла а‑Шем (посвящен Всевышнему). В чем смысл этой надписи?

Некоторые мудрецы утверждали, что она свидетельствовала о «посвященности» Всевышнему главного коэна. Ибо любой коэн гадоль выделен среди всех людей и имеет предназначение выполнять особую миссию — привносить в наш мир гармонию. С духовной точки зрения, олам кедуша — это олам йихуд (мир единства).

Другие относили надпись на циц ко всему народу Израиля, ссылаясь на слова Всевышнего: «И вы будете у Меня царством священников и народом святым...» (Шемот, гл. 19, ст. 6). Учителя, придерживавшиеся такого мнения, связывали циц с хошеном на груди главного коэна, с высеченными на украшавших его камнях именами сыновей Яакова. И получалось, что Реувен кодеш ла‑а‑Шем, Шимон кодеш ла‑а‑Шем и т. д. — все колена народа Израиля посвящены Всевышнему.

Как сказано пророком: «Кодеш Исраэль ла‑а‑Шем (посвящен Израиль Всевышнему)» (Танах, книга пророка Ирмеягу, гл. 2, ст. 3).

Лист 72

Еще в то время, когда сыны Израиля находились в пустыне, Всевышний заповедал им построить Мишкан (переносной Храм). В ивритском написании это слово — родственное слову Шехина (Присутствие Творца).

На нашем листе Талмуд обсуждает технические подробности изготовления предметов, которые составляли внутреннее убранство Мишкана, и их духовную значимость.

Один из важнейших элементов Мишкана — арон а‑кодеш (специальный шкаф, где хранились Скрижали Завета). Талмуд напоминает, как он был создан.

Для строительства Мишкана Всевышний избрал Бецалеля. Он изготовил три ящика: два золотых и один деревянный. Деревянный ящик помещался внутри золотого, а второй золотой вкладывался — в деревянный.

Творец дал по этому поводу весьма конкретные указания: «...И сделаешь ты на нем венец золотой вокруг» (Шемот, гл. 25, ст. 11). Это — об арон а‑кодеше.

Бецалель в точности исполнил повеление Всевышнего — изготовил золотой венец.

Особое распоряжение было дано Творцом и относительно золотого мизбеаха (в приблизительном переводе — жертвенник): «...И сделаешь ты ему (мизбеаху) венец золотой вокруг» (там же, гл. 30, ст. 3). А также — специального стола: «И сделаешь ты шулхан (стол) из дерева шиттин... И сделаешь ты ему венец золотой... кругом. И сделаешь ему раму в ладонь кругом, и сделаешь ты венец золотой к раме его кругом» (там же, гл. 25, ст. 23‑25).

Венцы на арон а‑кодеше, мизбеахе и шульхане символизируют три духовные короны, полученные народом Израиля, — объясняет раби Йоханан (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век).

Венец мизбеаха — корона духовного служения. На золотом мизбеахе Аарон и его потомки будут воскуривать кеторет (специальная смесь трав для благовоний), приносящие в мир духовное очищение.

Венец шульхана — символ короны царства.

Венец арона а‑кодеша — корона Торы, потому что в нем находятся Скрижали Завета, полученные от Всевышнего на горе Синай.

Корону священства заслужил на вечные времена Аарон и его потомство.

Корону царства — царь Давид и его потомство — тоже навечно (царь-Машиах, который придет в конце времен, будет из рода Давида).

Корона Торы доступна любому человеку, который хочет ее изучать и жить по ее законам.

Третья корона не менее значима, чем две предыдущие. Написано в Танахе, в книге Мишлей (Притчи царя Шломо): «Мною (мудростью Торы) цари воцаряются на царство» (Мишлей, гл. 8, ст. 15). То есть царство способно выстоять, только при условии, если царь, вводя законы и постановления, руководствуется мудростью Торы. Поскольку Тора ставит царей на царство, она, разумеется, выше царства. Следовательно, и корона Торы — выше короны царства.

Сказано в Мишлей: «Она (Тора) дороже жемчуга (мипнимим)...» (Мишлей, гл. 3, ст. 15).

Эти слова относятся к главному коэну, — объясняет Талмуд. Ивритское слово мипнимим можно растолковать как «внутри» (пнима). И только коэн гадоль имеет право войти внутрь — в Кодеш Кодашим (Святая Святых).

Талмуд анализирует слово зер (венец). Если человек учит Тору и живет по ее законам, она становится для него короной. В противном случае Тора человеку — чужая (зар).

По велению Всевышнего арон а‑кодеш снаружи и изнутри следовало покрыть золотом. Как сказано: «И обложишь ты его (арон а‑кодеш) чистым золотом изнутри и снаружи...» (Шемот, гл. 25, ст. 11). Тора говорит здесь о том, что недостаточно овладевать знаниями, необходимо воспринять их сердцем, воспитывать в себе чувство, которое на языке Торы обозначено словами йират шамаим — «трепет перед Небесами», то есть, по сути — чувство высокой ответственности за свои поступки.

Талмуд цитирует: «Это — Тора, которую положил (сам) Моше перед сынами Израиля» (Дварим, гл. 4, ст. 44). Почему не сказано: это — Тора, которой учил Моше сынов Израиля? Потому что слово сам (положил, дал) имеет еще одно значение — «лекарство». Тора — лекарство для человечества в целом и для каждого человека в отдельности, средство для духовного исцеления.

Всевышний создал йецер‑а‑ра (злое начало). Для того, чтобы человек имел возможность получить высшее благо — сделать свободный выбор и победить зло. Создал Творец и противоядие против йецер а‑ра. Это — Тора. Она воздействует на душу человека, как лекарственный препарат на его тело.

Тот, кто изучает Тору лишма (буквально — «ради ее имени, ее сути») обретает возможности духовного роста.

В своей книге Нефеш а‑хаим (Духовность живущего) рав Хаим из Воложина (выдающийся Учитель, Литва, конец 18‑го — начало 19‑го вв.; в 19 лет стал «ближайшим учеником» Виленского Гаона) пишет: «Почему, — спрашивает Талмуд, — Тора сближает понятия — шатер и ручей? «Как хороши шатры твои, Яаков, жилища твои, Исраэль! Как ручьи растекаются они...» (Бамидбар, гл. 23, ст. 5‑6). Чтобы сказать: как ручьи очищают человека от тумы (см. обзор листа 70), так и шатры, в которых учат Тору, могут очистить человека...».

Что означает учить Тору лишма — ради ее сути? Это значит — жить тем, что учишь, постоянно выстраивать процесс своего духовного роста и помогать в этом другим.

Лист 73

В Иерусалимском Храме происходили чудеса. Одно из них — урим и тумим. Они находились в одежде главного коэна, в частности, — в хошене (нагруднике; подробнее об одеждах коэна — см. обзор листа 71 трактата Йома; а также — обзор листа 88 трактата Зевахим).

Сами эти слова происходят от ивритских слов ор (свет) и там (совершенство).

Наша традиция отмечает загадочную деталь: нет информации о том, когда и где сделаны урим и тумим. Всевышний передал секрет урим и тумим Моше Рабейну. Моше сам изготовил их и вложил в хошен (квадратный лоскут дорогой ткани, который надевался на грудь главного коэна).

На лицевую сторону хошена крепили три ряда драгоценных камней в золотых оправах, по четыре — в каждом ряду. Всего — двенадцать камней, что соответствовало числу колен народа Израиля. На каждом камне было вырезано имя одного из сыновей Яакова.

Когда нужно было решить какую-либо важную проблему, коэн гадоль (главный коэн) задавал вопросы Всевышнему, и на хошене высвечивались буквы, которые складывались в отчетливый ответ.

На урим и тумим, — свидетельствуют наши Учителя, — было начертано основное Имя Творца.

Талмуд выясняет детали обращения к урим и тумим. И вспоминает, что царь Давид, например, перед военным походом спрашивал, преследовать ли ему вражеское войско. Коэн гадоль смотрел на урим и тумим и в соответствии с тем, что видел, отвечал: «Так сказал Всевышний: поднимайся и преуспеешь».

Вопросы урим и тумим не задают в полный голос, — уточняет Талмуд.

Откуда это известно?

Творец заповедал Моше назначить своим преемником Иегошуа бин Нуна. В Торе об этом написано: «И поставишь ты его (Иегошуа бин Нуна) перед Элазаром (главным коэном)... Перед Элазаром пусть стоит. И спрашивает для него решение урим перед Всевышним» (Бамидбар, гл. 27, ст. 19‑21).

«Для него», — подчеркивает Талмуд, — то есть — настолько тихо, чтобы вопрос мог услышать только тот, кто его задает.

Но и беззвучно, лишь в мыслях, не может задавать вопрос Творцу коэн гадоль. В качестве примера, как следует произносить вопрос, наша традиция приводит молитвы Ханы, матери пророка Шмуэля, которая произносила их ясно и тихо. Как сказано в книге Танахе: «И Хана говорила сердцу своему, только губы ее шевелились...» (книга пророка Шмуэля, часть 1, гл. 1, ст. 13).

И вот уже почти 2500 лет принято читать шепотом главную молитву Шемоне Эсрэ — Восемнадцать благословений.

Нельзя задавать урим и тумим два вопроса сразу. Второй можно было задать, когда получен ответ на первый.

Талмуд вспоминает: когда царя Давида преследовал Шауль, царь Давид спросил: «Предадут ли (меня) в руки (его)? Спустится ли Шауль?». И получил ответ: «Всевышний сказал — спустится». Царь Давид был вынужден снова задать свой первый вопрос: «Предадут ли... меня и людей моих в руки Шауля?». И получил ответ: «Предадут» (Танах, книга пророка Шмуэля, часть 1, гл. 23, ст. 11).

Были случаи, когда задавать урим и тумим несколько вопросов по одному просто не хватало времени. Тогда волнующие вопросы объединяли в один. Скажем, царь Давид спросил: «Преследовать ли мне полчище это? Настигну ли я его?». И сказал Всевышний ему — преследуй, потому что настигнешь и спасешь.

Талмуд отмечает интересную подробность. Бывают случаи, что предвидение пророка не сбывается. Предсказания урим и тумим сбываются всегда.

Почему и в каких именно случаях «ошибаются» пророки? Если пророчество говорит об изменениях к лучшему, все происходит именно так, как говорит пророк. Если — к худшему, есть шанс, что плохое не произойдет. При условии, что народ раскаивается и возвращается к образу жизни, заповеданному Всевышним.

Именно так и случилось с городом Ниневия. За грехи жителей Всевышний собирался уничтожить его, как было с городами Сдом и Амора. Пророк Йона сообщил об этом. Но жители города сделали тешуву (вернулись на пути Торы) и избежали возмездия.

Что касается пророков, то Творец не всегда до конца открывает им смысл того, что собирается совершить. Наверное, так было и с пророком Йоной, через которого Всевышний передал, что город Ниневия «перевернется». Возможно, именно кардинальный пересмотр позиций его жителей и имел в виду с самого начала Творец... Ведь только Ему ведомо, что произойдет в будущем.

Творцу все известно заранее, однако это не лишает человека права выбора. У человека нет возможности заглядывать в будущее, но ему дано знание, как исправлять проступки.

О процессе тешувы, путях исправления, очищения и возвышения речь пойдет в следующей, последней главе трактата Йома.

Обзоры листов последней главы нашего трактата — см. в архиве раздела.

Лист 74

В нашем обзоре мы приступаем к обсуждению последней главы трактата Йома. Быть может, это покажется странным, но именно в ней Талмуд начинает (?) рассматривать собственно законы Йом Кипура.

Тут естественно возникает вопрос: почему о законах этого великого дня (ведь это его особенностям посвящен наш трактат) не говорилось ни в первой, ни во второй и т. д. главах, и речь о них идет — только в последней, восьмой главе?

На протяжении семи глав, начиная с первой, Талмуд разбирал законы и обычаи, связанные с работой (служением) коэнов, в том числе — коэна гадоль (главного коэна), в Храме. Почему же практически до сих пор ничего не было сказано о законах и традициях, которые должен соблюдать еврей в Йом Кипур — во все времена (в эпоху Храма и во времена, когда Храма нет) и повсеместно (в том числе — и за пределами Эрец Исраэль)?

Ответ заключается вот в чем. Устная Тора одновременно обучает нас многим вещам. Учит — даже умалчивая о чем-то. В данном случае самой структурой трактата Талмуд раскрывает перед нами одно из фундаментальных понятий еврейского мировоззрения: корни судьбы народа и каждого человека в отдельности находятся не на земле, но — в духовных мирах.

Здесь нам следует иметь в виду, что служба в Иерусалимском Храме — модель того, что происходит на определенных этажах высших духовных миров. Именно там, не где-нибудь еще, решается наша судьба. И первые 73 листа нашего трактата, по сути, посвящены описанию этой модели (замечу, что получить ясное представление об этажах духовных миров, изучая эти листы — прямо скажем, непросто, скорее — можно получить лишь некое ощущение).

Итак, последняя глава трактата начинается с Мишны, в которой сказано:

В день Йом Кипура запрещается есть, пить, умываться, умащать тело маслами, ходить в (кожаной) обуви и вступать в интимные отношения...

Здесь мы приводим лишь первую часть этой Мишны, некоторые другие ее фрагменты прочтем позднее.

Приступая к анализу содержания Мишны, Талмуд сразу же выдвигает на обсуждение вопрос: зачем Мишне понадобилось утверждение — «в Йом Кипур запрещается есть, пить...»? Ведь в Торе (см. Ваикра, гл. 23, ст. 29) говорится, что каждый еврей, не смиривший душу свою (в контексте — тело свое) постом в Йом Кипур, будет подвергнут наказанию карет (что означает — ослабление связи с духовными мирами, и это — очень тяжкое наказание).

Предмет обсуждения в Мишне — лишь совсем небольшое количество еды и питья, — отвечает на вопрос раби Ила. Той же позиции придерживается и раби Ирмея (великий Учитель Талмуда, Эрец Исраэль, 4‑й век).

Дело в том, что выполнение многих заповедей находится в зависимости от определенных количественных параметров (не меньше или не больше такого-то объема, веса и т. п.). Поэтому, когда Тора в упомянутом отрывке говорит о смирении тела постом и наказании каретом, она подразумевает, что карет полагается только тому, кто в Йом Кипур съел или выпил больше установленного объема (или веса) пищи или жидкости.

Вполне логично, что Мишна вносит в этот вопрос ясность и уточняет: в Йом Кипур нельзя ни есть, ни пить — даже в самых малых количествах.

Впрочем другие Учителя открывают перед нами иную грань Истины.

Требование Торы о смирении тела, — отмечают они, — касается запрета на еду и питье. Из упомянутого текста не вытекает запрет на другие виды деятельности: умывание, ношение кожаной обуви и т. д. поэтому Мишна просто перечисляет все виды запретов в Йом Кипур, включая запрет на еду и питье, хотя он и — очевиден.

Еще одну грань Истины усматривают в этой проблеме Раба (великий Учитель Талмуда в Вавилоне; конец 3‑го века) и рав Йосеф (великий Учитель Талмуда третьего поколения, начало 4‑го века).

Запреты на умывание и т. д., — подчеркивают они, — тоже вытекают из текста Торы. Но сказано об этом в другой фразе: «Это (день Йом Кипура) — суббота покоя (шаббат шаббатон) для вас, смиряйте души (в данном случае — телесную душу) постом...» (Ваикра, гл. 16, ст. 31).

То есть Йом Кипур назван здесь — «шаббат шаббатон». А из этого следует, что в этот день следует отстраниться не только от еды и питья, но и от других видов «обычной деятельности».

На этом наш лист заканчивается, и мы понимаем, что поставленный Талмудом в начале восьмой главы вопрос пока еще не совсем разрешен. Но зато мы получили представление о многих глубоких явлениях...

Лист 75

Углубляясь в анализ понятия «смирение души» (инуй а‑нефеш) — одно из самых основных понятий в сути Йом Кипура, Талмуд рассматривает некоторые нюансы:

1. Может быть, речь идет о том, что человек должен активно изнурять себя — скажем, искать место, где он может сидеть под палящим солнцем и страдать от жары? — спрашивают Учителя.

Но гипотеза эта отбрасывается. На том основании, что повеление Торы о запрете работать в Йом Кипур (как и в любой шаббат — субботу) подразумевает отстранение от работы (пассивность). Точно так же и повеление «смирять душу» предполагает «пассивность» — искать что-то, что может причинить физическое страдание, не нужно.

2. Талмуд выдвигает следующую гипотезу. Может, все-таки здесь говорится об изнурении тела «внешними факторами», пусть и в пассивной форме (положим, если лучи солнца сами настигли тебя, надо оставаться на прежнем месте и сидеть на солнцепеке, не перемещаясь в тень)?

Предприняв тонкий анализ ситуации, сравнивая данный запрет с другими запретами Торы, за нарушение которых полагается карет (еда в Йом Кипур), Талмуд доказывает, что инуй а‑нефеш — это отказ именно от еды и питья, и никакой другой смысл в это не вкладывается.

Далее Талмуд приводит фрагменты из Торы, в которых также употреблен глагол «инуй», но, кроме «отказа от еды и питья», имеет еще и другое значение. Некоторые из этих фраз помогут потом обосновать другие запреты Йом Кипура. Но на данном этапе, процитировав отрывки, где глагол «инуй» используется в контексте еды, в частности — мана (манны), которым питался народ Израиля в Синайской пустыне почти сорок лет, Талмуд по ассоциации уходит от основной темы и сообщает о мане немало подробностей.

Цитируется, к примеру, отрывок — «...То надменным станет сердце твое и забудешь Всевышнего, который вывел тебя из Египта и питал тебя в пустыне маном, дабы смирить (в оригинале — слово, образованное от глагола инуй) тебя...» (Дварим, гл. 8, ст. 14‑16).

И мы узнаем, что:

— ман был мелкозернистый, ярко-белого цвета;

— его вкус менялся, в зависимости от желания «потребителя»;

— для молодых людей, в основном, он все же имел вкус хлеба, для пожилых — оливкового масла, детям манн напоминал мед;

— ман появлялся на земле каждое утро, вместе с росой;

— он обладал свойством, которое помогает человеку постигать духовные реалии и мудрость.

А еще Талмуд рассказывает: в заслугу за то, что Иегошуа бин Нун был духовно очень близок к своему Учителю — Моше Рабейну, он удостоился особой чести — по утрам ман появлялся рядом с ним (как бы — отдельно, именно для него).

Близость к Учителю раскрывает в человеке духовные каналы для получения благословения. Это, собственно говоря, и было смоделировано «поведением» мана.

Лист 76

Завершив обсуждение подробностей о мане, ежедневно появлявшемся в Синайской пустыне (см. обзор листа 75), Талмуд возвращается к анализу первой Мишны нашего трактата (см. обзор листа 74) — о запретах в Йом Кипур: на еду и питье, умывание, умащение маслом, ношение кожаной обуви и интимные отношения. И задается вопросом: почему запретов — именно пять?

Потому что Тора пять раз говорит о смирении души (инуй а‑нефеш), — отвечает рав Хисда (один из крупнейших Учителей третьего поколения; Вавилон, 3‑й век). См. Бамидбар, гл. 29, ст. 5; Ваикра, гл. 23, ст. 27; Ваикра, гл. 29, ст. 32; Бамидбар, гл. 16, ст. 31 и Бамидбар, гл. 16, ст. 29.

Почему порядок фраз, приведенных равом Хисдой, не совпадает с порядком их появления в Торе (книга Бамидбар идет после книги Ваикра, да и ст. 31 — после ст. 29)? — спрашивают Учителя эпохи Тосафот (Франция, Германия, 12–13 вв.).

И отвечают: рав Хисда приводит фразы в том порядке, как они анализируются в Талмуде — при рассмотрении законов Йом Кипура. И в этом тоже, отметим мы — следует усматривать определенные намеки на «Устройство высших миров».

Далее Талмуд углубляется в анализ проблем, возникающих при рассмотрении запрета на еду и питье. Вопрос ставится так: запрет на еду и питье — одна категория запретов или — две?

Если подразумеваются две категории, тогда получается, что в Мишне перечислены не пять, а шесть запретов (!).

Еду и питье включают в одну категорию,— говорит раби Шимон бен Лакиш (Реш Лакиш — величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век). И в доказательство цитирует отрывок из Торы: «(Придя в праздник в Иерусалим) — Ешь перед Всевышним... десятину хлеба твоего, вина твоего и масла оливкового твоего...» (Дварим, гл. 14, ст. 23).

И мы видим, что указание о еде относится и к хлебу и к вину.

Впрочем, другие Учителя, подтверждая, что еда и питье входят в одну категорию — в категорию «пищи», приводят иное доказательство (слово тирош, которое обозначает в нашем переводе — «вино», можно понимать по-разному), основанное на законах о назире (человеке, взявшем на себя обязательство не пить вино и другие напитки из винограда). И в описании этих законов тоже используется слово «есть» (питаться), которое подразумевает и еду и питье.

Интересно, что слово тирош (вино) пишется в Торе без буквы вав между буквами реш и шин. Теоретически это позволяет прочесть его и как тирош и как — тираш. Если человек пьет вино умеренно, — отмечает рав Каѓана, — он станет рош (то есть — «головой», важным человеком). Если же он забывает о границах умеренности, то становится — раш , то есть — нищим, бедным (точнее — жалким).

Далее Талмуд снова возвращается к обсуждению запретов Йом Кипура и задается вопросом: почему умывание и умащивание кожи на теле маслами тоже попали в список из пяти запретов?

Объяснение этому Учителя находят в Танахе. В книге пророка Даниэля рассказывается, как сам он (Даниэль) соблюдал трехнедельный траур, когда, будучи в плену в Вавилонии, узнал, что царь Вавилонии и Персии — Кореш (в русском варианте — Кир) отказался от выполнения собственного обещания — разрешить отстроить Иерусалимский Храм (середина 4‑го века до н.э.).

В описании Даниэля есть, в частности, такой фрагмент: «Хлеб из просеянной муки я не ел, мясо и вино не появлялись на моем столе и умащивать (тело) маслом я не умащивал» (книга пророка Даниэля, гл. 10, ст. 3).

Здесь следует пояснить, что Даниэль был советником царя, а в его времена в аристократической среде было принять умащивать тело.

Откуда же мы узнаем, что запрет на умывание тоже — инуй а нефеш (усмирение души и тела)?

Отвечая на этот вопрос, рав Аши (великий Учитель, редактор Вавилонского Талмуда, начало 5‑го века) обращает внимание, что в упомянутой фразе из книги пророка Даниэля сказано: «...и умащивать... я не умащивал». И делает вполне естественный вывод: этот «совершенно не нужный» повтор свидетельствует о скрытой в этом месте информации. И речь идет именно о том, что Даниэль «в знак протеста» — не умывался...

Лист 77

Разобрав на предыдущем листе три из пяти запретов в Йом Кипур (см. обзор листа 76), Талмуд переходит к обсуждению четвертого — запрета на ношение кожаной обуви.

Основным доказательством того, что инуй а‑нефеш (усмирение души и тела) включает в себя и запрет на ношение кожаной обуви служит Талмуду цитата из Танаха, где описываются страдания царя Давида, которые он испытывал, когда бежал из Иерусалима (в момент, когда его сын Авшалом попытался устроить «дворцовый переворот»). Здесь читаем: «А Давид поднимается по склонам Масличной горы, поднимается и стонет (от горя), голова укутана в мешковину, ноги — босы...» (Вторая книга Шмуэля, глава 15, ст. 30).

Далее Талмуд концентрирует внимание на последнем из пяти запретов — на интимные отношения. И приводит фразу из Торы, из фрагмента, где рассказывается, как Лаван (тесть нашего праотца Яакова) перед расставанием дает напутствие своему зятю: «Если ты будешь угнетать (в оригинале — производное от слова инуй, того самого, которое используется в описании законов Торы о Йом Кипуре) дочерей моих... Всевышний (накажет) тебя» (Берешит, гл. 31, ст. 50).

Анализируя эту и некоторые другие фразы, Талмуд приходит к выводу, что «угнетение» (инуй), о котором говорит Лаван и есть именно отказ от интимных отношений.

После этого Талмуд возвращается к запрету на умывание и уточняет, что запрещено не только мыться целиком, но и — частично. Скажем, в Йом Кипур нельзя умывать лицо или мыть руки. Можно лишь омыть пальцы рук — после туалета (в обычные дни полагается омывать кисти рук), а также — если они испачканы пылью или едой при приготовлении пищи ребенку или больному.

Разрешается и умащать маслом (в наши дни — пользоваться лечебными кремами) участки кожи, на которых есть сильное раздражение.

Мы узнаем, что человек всеми силами должен стремиться попасть на уроки Торы. И в день Йом Кипура это выражается в том, что в ситуации, когда для того, чтобы попасть на место учебы, надо, как говорят Учителя, перейти вброд реку — даже если при переходе придется погрузить в воду все тело (до плеч). Но тогда поневоле человек омоет свое тело, что делать в Йом Кипур запрещено.

Может возникнуть и необходимость навестить в Йом Кипур родителей или Учителя Торы. И это — обязанность каждого в любой день, а также — в Йом Кипур.

Как же быть с запретом на умывание?

После некоторой дискуссии Учителя дают заключение: в перечисленных здесь случаях в Йом Кипур разрешается перейти вброд даже относительно глубокую реку. Более того, те, кто посетил в Йом Кипур урок Торы, перейдя ради этого реку, могут вернуться домой в тот же день и пересечь реку еще раз.

В подтверждение этого вывода, Талмуд описывает ситуацию, взятую из Танаха — из книги пророка Иехезкеля. Ему надо было преодолеть бурный водный поток, шириной в сантиметр, который начинался в Кодеш Кодашим (Святая Святых) Третьего Храма (это было пророческое видение Иехезкеля о Третьем Храме, который появится в будущем). И вот, этот, по сути, «ручеек» через километр превращается в широкую водную «лавину»...

Талмуд сообщает нам, что в мессианские времена этот поток будет служить моделью потока Высшей Мудрости. Сатан (посланник смерти — малах а‑мавет) не сможет преодолеть его. И это станет началом нового этапа человеческой жизни — когда смерть уже не будет неминуемой...

Лист 78

На нашем листе Талмуд продолжает исследовать нюансы запрета на умывание в Йом Кипур.

Рассматриваются детали, и мы узнаем, что в жаркую погоду (а Йом Кипур обычно выпадает на конец сентября или начало октября — жаркое время года в Эрец Исраэль и Вавилонии) можно охлаждать («освежать») себя, прикладывая к телу фрукты, серебряный бокал и т. п. Но при условии, что в бокале нет жидкости (скажем, вина), ибо в противном случае есть риск случайно опрокинуть на себя его содержимое. Так Талмуд учит нас тщательно продумывать последствия даже, в общем-то, разрешенных действий.

Разрешается также вытирать лицо влажным полотенцем. Но при этом его надо лишь слегка смочить водой — так, чтобы с него даже капля ненароком не вытекла.

Далее Талмуд вносит уточнения в запрет на ношение кожаной обуви. Обувь может быть изготовлена, — подчеркивают Учителя, — из любого другого материала, кроме кожи (в наши дни это — резиновая подошва с матерчатым верхом, пластик и другие искусственные материалы). При этом Талмуд рассказывает, что раби Иегошуа бен Леви (великий Учитель Талмуда первого поколения; Эрец Исраэль, середина 3‑го века), с которым неоднократно беседовал сам пророк Элиягу (!), выходил в Йом Кипур в напоминающей «соломенные лапти» обуви, сплетенной из тростника.

После этого Талмуд переходит к обсуждению всегда актуальной проблемы: какие ограничения накладываются в Йом Кипур на детей.

Прежде всего, дается определение, о детях какого возраста идет речь. Из контекста понятно, что «объектами» исследования становятся те, кого еще не обучают нашим законам и традициям (они обучаются этому пассивно — как «наблюдатели»), то есть — дети в возрасте до 4–5 лет. У них нет обязанности соблюдать запреты Йом Кипура, но вот обувь в этот день они должны носить не кожаную. Еда, питье, умащивания и мытье, — разъясняет Талмуд, — жизненно необходимы такому ребенку, но вот без кожаной обуви он вполне может обойтись.

По сложившейся традиции, зафиксированной в Шульхан Арухе (Основной Кодекс законов — раздел Орах Хаим, статья 616), ребенка до 10‑ти лет не приучают поститься, но когда дети достигают возраста 10–12 лет, и для них вводят некие ограничения: не кормят ужином, а завтрак подают не с самого утра, но — ближе к полудню.

С наступлением возраста бар мицвы, для девочки — бат мицвы, дети уже соблюдают законы Йом Кипура полностью.

На этом этапе Талмуд переходит к исследованию следующей части первой Мишны (начало — см. обзор листа 74). Приведем ее текст:

(В Йом Кипур) царь и невеста (молодая жена) могут умывать лицо...

В первую очередь, в этот «список» некоторых «исключений» добавляется роженица, которой (от имени раби Элиэзера — великий Учитель Мишны второго поколения, 1‑й век) разрешается в Йом Кипур надевать кожаную обувь.

Далее, анализируя эту часть Мишны, Талмуд разъясняет:

— народ должен видеть своего царя всегда с чистым лицом (и в этом заложен глубокий смысл);

— молодой жене надо выглядеть красивой для мужа — пока он к ней не привыкнет (потом в Йом Кипур она уже не должна умываться — как все прочие женщины).

Учителя определяют и «срок привыкания» — 30 дней.

Следует отметить, что во времена Мишны и Талмуда жених и невеста мало общались до свадьбы. Поэтому в первый месяц после свадьбы они «привыкали» друг к другу.

Лист 79

На нашем листе Талмуд переходит к обсуждению третьей и последней части первой Мишны восьмой главы трактата (начало — см. обзоры листов 74 и 79).

В ней мы читаем:

Тот, кто съест пищу, общим объемом с большой финик (примерно 40 куб. см) или выпьет жидкости, (которая) в общем объеме (помещается) в «полость рта» (приблизительно 60 куб. см) — подлежит наказанию карет. Все виды пищи входят в счет (этого) количества (то есть, к примеру, мясо в половину установленного объема и картофель в половину объема составят полный и запрещенный объем). Все виды выпитой жидкости объединяются для определения общего объема (допустим, вода и вино). Но между собой пища и жидкость — не объединяются.

Приступив к анализу Мишны, Талмуд выдвигает на обсуждение вопрос: учитывается ли косточка большого финика при определении максимального объема пищи в Йом Кипур (если да — общий объем съеденного будет больше) или — не учитывается (объем — меньше)? И еще (это, пожалуй, еще более важный вопрос): как объем «большого финика» соотносится со стандартными объемами, принятыми в установлении нюансов законов о кашруте (пригодной для употребления еды)? К примеру — с кезаитом (размер с большую маслину — 30 куб. см) или — с бейца (размер куриного яйца средней величины — 60 куб. см.).

Для сравнения Талмуд приводит примеры поведения наших Учителей в дни праздника Суккот. Все семь дней праздника нельзя есть вне сукки (шалаша, временного домика). Впрочем, в крайнем случае, небольшое количество еды съесть вне сукки разрешается.

Это позволяет «перекинуть мост» к законам Йом Кипура и анализу Мишны. Сравнение, правда, далеко не простое. Ведь цель законов, связанных с едой вне сукки — определить для человека «ощущение нормальной порции», которую нельзя съедать вне в сукки. Впрочем, в детали законов Суккота мы не вдаемся...

Другое дело законы Йом Кипура о запрете на еду. Они соотносятся с определением понятия «инуй а‑нефеш» (смирение души и тела), и о каких бы то ни было «нормальных порциях» речь здесь вообще не идет. То есть тут мы говорим о количестве еды, которое «нейтрализует» ощущение поста.

Анализируя понятия, определяющие ощущение минимальной сытости и ощущение «состояния поста», Талмуд приходит к выводу, что количество пищи в объеме куриного яйца средней величины (60 куб. см) — насыщает. Следовательно, в нашей Мишне речь идет о меньшем объеме еды (то есть, в современных единицах измерения — о 50‑ти куб. см). И это означает, что объем «большого финика» — меньше объема куриного яйца. Так что, скорее всего, Мишна имеет в виду объем финика за вычетом объема косточки...

Лист 80

Теперь, продолжая развивать тему предыдущего листа (см. обзор листа 79), Талмуд переходит к обобщению и ведет разговор о «стандартных единицах измерения» в Торе.

Базовая единица измерения пищи, — отмечает Раби (великий раби Иегуда а‑Наси — редактор текста Мишны, конец 2‑го века), — кезаит (объем, равный объему маслины средней величины, но — из сортов крупных маслин, примерно по 30 куб. см. каждая). Исключение составляют, — продолжает Раби, — законы Йом Кипура (когда базовой единицей измерения становится «большой финик»).

Здесь следует пояснить, что эта величина — кезаит — взята за основу при подсчете объема съеденной пищи, потому что объем пищи, меньше 30 куб. см вообще не может считаться «едой». В самом деле. Употребив меньшее количество пищи, человек не скажет — «я поел» (речь даже не идет о сытости, но — об ощущении, что было съедено некое осмысленное количество).

Впрочем, Талмуд находит и еще одно исключение, где кезаит не служит основной единицей измерения. Это — законы тумы (духовного «загрязнения»; подробнее о терминах тума и таме).

В эпоху Храма люди могли оказаться в состоянии таме (духовное «загрязнение» человека; тума — категория такого состояния), которое при касании передается предметам. И здесь для определения допустимого уровня такого «загрязнения» базовой единицей измерения служит — кебейца (объем, размером с куриное яйцо средней величины).

Талмуд приводит обоснование к этому исключению — фразу из Торы, в которой определяются некоторые законы тумы: «От каждой еды, которая будет съедена...» (Ваикра, гл. 13, ст. 34).

В этой фразе раби Элазар бен Педат (великий Учитель Талмуда, Эрец Исраэль, 4‑й век) обращает внимание на повтор — «от еды... будет съедена», который на самом деле свидетельствует о том, что в ней скрыта дополнительная информация. Речь идет о пище, которая является «производной» от пищи. Значит, кезаит тут не годится: маслина (пища) — порождение дерева, которое не едят (не пища). Зато под это определение идеально подходит куриное яйцо (подчеркнем, что Учителя всегда рассматривают минимально возможные единицы измерения).

Объемы (пищи и других объектов, о которых говорится в законах Торы), — говорит раби Йоханан (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, составитель текста Иерусалимского Талмуда; 3‑й век), — за превышение которых полагается наказание, были открыты Моше во время его пребывания на горе Синай.

В подтверждение приводится фраза Торы, завершающая книгу Ваикра (в которой излагаются законы кашрута, тумы и т. п.): «Вот заповеди (мицвот), которые Всевышний заповедал Моше для сынов Израиля на горе Синай» (Ваикра, гл. 27, ст. 34).

Эта, казалось бы, «лишняя» фраза (каждый ее элемент уже известен из предыдущих фраз Торы) оказывается вовсе не лишней. Она подчеркивает: «Вот заповеди — эти, а не другие, эти, которые даны здесь и не составлены потом». И еще: «вот эти», то есть — перечисленные и уточненные — вплоть до размеров и прочих «параметров».

Далее Талмуд начинает анализировать базовые единицы измерения жидкостей. Аналогом кезаита — для твердой пищи, для жидкостей служит — ревиит.

Ревиит — это четверть лога, а лог — бутылка оливкового масла среднего размера. Обычно считалось, что лог — объем, вмещающийся в бутылку на 350–500 куб. см. Сегодня принято считать, что лог, это — 360 куб. см. Поэтому ревиит равен 90 куб. см жидкости.

Но в нашей Мишне (см. обзор листа 79), которая устанавливает максимальный объем жидкости, превысив который человек заслуживает наказание, говорится не о ревиите, но — о размере «полости рта». Как исчисляется этот размер и почему для законов о посте в Йом Кипур выбран именно он?

Общая идея та же, что и в законе о предельном объеме пищи, — говорит Абайе (один из крупнейших Учителей Талмуда в Вавилоне; первая половина 4‑го века) — найти минимальный размер жидкости, выпив которую человек почувствует, что он уже не постится. Как установили Учителя, это — объем жидкости, которой человек может наполнить рот и удержать, прежде чем проглотит. Именно о нем и говорится в Мишне. Точнее — об объеме, который больше половины ревиита, но меньше целого ревиита. То есть примерно — 60 куб. см.

Лист 81

Обсудив на предыдущем листе «базовые единицы измерения еды и питья» (см. обзор листа 80), на нашем листе Талмуд, продолжая рассматривать детали запрета на еду и питье в Йом Кипур, анализирует временные параметры проблемы.

Для исследования здесь, в частности, выдвигается вопрос: о каком «стандартном времени» идет речь при установлении границ на употребление в этот день минимального объема пищи? Ведь очевидно: одно дело — когда человек съедает одно печенье за минуту, другое — когда то же самое печенье он будет есть в течение десяти минут. Он, несомненно, испытает разные ощущения — одно печенье, «растянутое» на десять минут можно и «не заметить», как будто бы и вообще ничего не ел.

Прежде всего, Талмуд определяет базовую единицу времени. Такой единицей становится бихдей ахилат перас — временной отрезок, в течение которого (в нормальном темпе) можно съесть два толстых куска хлеба. Это, примерно — четыре минуты.

Соотносится ли с период бихдей ахилат перас с установленным объемом пищи, — спрашивает Рава (величайший Учитель Талмуда; Вавилон, 4‑й век), — выраженным в единице — «большой финик» (за съедение которого в Йом Кипур полагается наказание Небес — см. обзор листа 79)?

Эти параметры тесно связаны между собой, — отвечает Абайе (один из крупнейших Учителей Талмуда в Вавилоне; первая половина 4‑го века). — Установлено, что в случае, если человек съедает какую-то пищу в количестве, равном объему «большого финика», за период бихдей ахилат перас (четыре минуты), не больше, он обязательно почувствует, что утратил «состояние поста».

Далее Талмуд переходит к обсуждению последней части Мишны (см. обзор листа 79) — положения, в котором говорится, что при определении максимально допустимого объема пищи в Йом Кипур, виды еды — объединяются, а также объединяются (между собой, но — не с твердой пищей) все виды жидкостей.

Но виды пищи и виды жидкости в общий объем не объединяются. Иначе говоря, если человек съел 20 куб. см пищи одного вида и 40 куб. см — другого, в целом это составит 60 куб. см, и это будет означать, что он нарушил установленные границы объема пищи — в размере «большого финика» (40 куб. см).

Теперь, допустим, что человек съел те же 20 куб. см пищи и выпил 50 куб. см жидкости. Поскольку пища с жидкостью не объединяются, при подсчете эти количества не суммируются в 70 куб. см, которые были бы «нарушением границы» и съеденной пищи (эта граница — 40 куб см) и выпитой жидкости (60 куб. см). И получается, что в нашем примере (20 и 50) человек ни в съеденном, ни в выпитом не вышел за рамки и не нарушил пост.

Талмуд исследует источник закона о «необъединении» твердой пищи и жидкости и сообщает, что это правило вытекает из общего подхода к сути понятия инуй а‑нефеш (смирение души и тела) — незначительное количество еды и питья не снижает ощущение «смирения тела». То есть, если человек съест что-то в объеме, меньшем, чем установленный и одновременно выпьет меньше установленного для Йом Кипура объема жидкости, ощущение инуй а‑нефеш у него не пропадет.

На этом обсуждение первой Мишны нашей главы заканчивается, и Талмуд приводит новую Мишну. Ее тема — исправление нарушения запретов Йом Кипура.

Речь идет о способе исправления ошибок во времена существования Храма. То есть, если человек неосознанно (не сознавая того) допускает нарушение, в эпоху Храма у него есть возможность исправить ошибку — раскаянием и приношением корбана (приношение в Храме) хатат (символизирует искреннее раскаяние и стремление исправить ошибку). Подчеркнем, что для «нормализации» ситуации нужно сделать и то и другое (раскаяться и принести корбан) — вместе. В наше время, кстати, принесение корбана заменяет цедака — пожертвование на поддержку тех, кто изучает Тору и распространяет ее знания в народе.

Итак, в Мишне читаем:

Если человек ел и пил в Йом Кипур, но в один период забывчивости, неосознанно (в какой-то момент забыл, что это — Йом Кипур) — он приносит один хатат (в данном случае — особь мелкого рогатого скота). Если он (в один «период забывчивости») ел, пил и выполнял работы, которые запрещено совершать в Йом Кипур (например, включал и выключал свет) — он приносит два хатата (один за еду и питье, второй — за работы).

(Если человек в Йом Кипур) ел что-то непригодное для употребления в пищу (допустим, горькие травы, испорченное мясо) или пил жидкость, непригодную для употребления (к примеру, рассол и т. п.; здесь отметим, что это тоже нельзя делать), от приношения хатат он освобождается.

Далее Талмуд проводит тонкий анализ положений Мишны, но существенных уточнений в установленные в ней правила, по сути, не вносит.

Лист 82

На одном из предыдущих листов (см. обзор листа 78) уже затрагивалась тема — Йом Кипур и дети. На нашем листе она получает свое развитие в посвященной ей, очередной Мишне.

В нашей Мишне сказано:

Дети не постятся в Йом Кипур. Но за год-два до совершеннолетия (мальчик вступают в этот возраст в 13 лет, девочки — в 12) их приучают поститься («частичный пост»), чтобы они привыкли соблюдать заповеди.

Приступая к анализу Мишны, Талмуд, прежде всего уточняет: почему в ней написано — «за год-два», почему, к примеру — не «за год», то есть срок подготовки как бы «растянут во времени»?

Здесь обнаруживается, — объясняет рав Хисда (великий Учитель Талмуда в Вавилоне; 3‑й век), — индивидуальный подход к ребенку. И время подготовки к посту определяется в зависимости от его физического состояния. Если ребенок крепок физически, он в более раннем возрасте готов к частичному посту (за два года), если он — слаб, он готов начать частично поститься за год до наступления совершеннолетия.

Затем мы узнаем, что на практике дело обстоит иначе, нежели можно было бы предположить при поверхностном прочтении Мишны.

Девочек приучают поститься уже с 8–9 лет, мальчиков — с 9–10 лет, сообщает рав Ѓуна (один из крупнейших Учителей Талмуда второго поколения, 3‑й век).

В 11 лет — девочки и в 12 лет — мальчики соблюдают пост полностью, — дополняет рав Нахман (великий Учитель Талмуда в Вавилоне, 3‑й век).

Как же так? — спрашивает Талмуд. — Ведь в Мишне четко и определенно сказано — «за год-два до совершеннолетия» (о том, чтобы детей готовить к посту за 3–4 года речь не идет)!

Мишна говорит о серьезной подготовке, — разъясняет Рава бар Ула, — А рав Ѓуна и рав Нахман говорят о «начальных этапах» обучения. Если, к примеру, ребенок в возрасте 8–10 лет привык завтракать в 8 утра, ему подают завтрак в 9. На следующий год — в 10 утра.

Отметим, что во многих семьях рекомендуют (и это правильно) детям, совершеннолетие которых наступит менее чем через год после данного Йом Кипура, поститься полностью.

Интересно, что в комментариях Учителей к этой Мишне есть отличия в некоторых нюансах.

Скажем, Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11‑й век) понимает ее текст, как рекомендацию, согласно которой дети, если хотят — могут поститься полностью за несколько лет до совершеннолетия. Рамбам же (великий Учитель, комментатор Мишны и составитель полного кодекса еврейских законов Мишнэ Тора; Испания — Египет, 12 век) говорит, что Мишна запрещает детям полностью выдерживать пост до совершеннолетия (точнее — до последнего перед совершеннолетием Йом Кипура). Однако все Учителя запрещают поститься детям до 9‑ти лет (даже минимально), и в том случае, если они сами этого хотят.

И так это правило и определяется в Шульхан Арухе (раздел Орах Хаим, статья 616).

Существуют и еще две категории людей, которым разрешается есть и пить в Йом Кипур.

Об этом читаем в следующей Мишне:

Если беременная женщина уловила запах еды (и испытывает острое желание поесть или попить), ее кормят, пока она не почувствует облегчение.

Больного человека кормят в соответствии с указаниями экспертов (врачей, раввинов). Если экспертов поблизости нет, больного кормят по его просьбе, пока он сам не скажет — «довольно».

Анализируя эту вторую на нашем листе Мишну, Талмуд сообщает важнейший принцип.

Если беременная женщина в Йом Кипур ощутила запах некошерного мяса (скажем, свинины, которую готовят на огне) и испытала сильное желание поесть мяса (а «под рукой» нет кошерного), берут вилку, втыкают в мясо или обмакивают ее в соус и дают женщине эту вилку облизать (то есть само некошерное мясо она не употребляет). Если на этом она успокоится — хорошо. Если же ее желание не утихнет, и она будет настаивать на том, что ей «нужно немедленно поесть этого» (такое часто случается с беременными женщинами), ей дают некошерную еду (в нашем примере — свинину), пока не скажет она — «я успокоилась».

В чем заключается принцип?

Нет ничего (никакого запрета), что может сравниться с пикуах нефеш (серьезная опасность для здоровья или угроза жизни человека) — раскрывает этот принцип Талмуд, — кроме трех запретов — на идолопоклонство, на интимные отношения между ближайшими родственниками и на убийство.

Эти три запрета нельзя нарушать даже под страхом смерти.

Обратим внимание, что закон не обозначает другие запреты Торы, но отмечает: когда существует угроза жизни (пикуах нефеш) и нет возможности «решить проблему», не нарушая запрета — можно (в виде временного исключения) нарушить его. Более того, в таких случаях нарушение считается мицвой (повелением).

Лист 83

На нашем листе Талмуд, развивая тему предыдущего листа (см. обзор листа 82), продолжает рассматривать проблемы, связанные с особым положением беременной женщины и больного в Йом Кипур.

В прошлом обзоре говорилось, что беременной женщине, которая в Йом Кипур попросила конкретную еду, можно дать и некошерную пищу (при условии, что нет аналогичной — кошерной). Но общая логика этого разрешения такова: необходимо использовать все возможности, чтобы беременная сама (добровольно!) передумала и не стала бы есть в Йом Кипур.

В связи с этим Талмуд рассказывает историю.

Однажды некая беременная женщина в Йом Кипур попросила дать ей поесть. Раби (великий раби Иегуда а‑Наси — редактор текста Мишны; начало 3‑го века), услышавший ее просьбу сказал: «напомните ей — шепотом — что сегодня Йом Кипур» (понятно, что она, конечно же, знала об этом, но напоминание и есть «использование возможностей», о которых говорилось выше).

Напомнили ей, и она отказалась от своего намерения — есть не стала. А когда подошел срок, у нее родился сын. И назвали его Йохананом. Впоследствии он стал великим Учителем Талмуда, раби Йохананом — составителем Иерусалимского Талмуда.

Именно это наставление и дает нам ѓалаха (практический закон): прежде всего, надо напомнить о Йом Кипуре.

Далее Талмуд переходит к обсуждению содержания второй части Мишны, где говорится о больном (см. обзор листа 82). Речь, как мы помним, шла о том, что больному в Йом Кипур дают пищу согласно указаниям экспертов (врачей, раввинов).

Талмуд выдвигает на рассмотрение вопрос: что делать в случае, когда высказываются разные мнения и возникает некий конфликт?

Предметом исследования становятся разные варианты ситуации.

1. Больной говорит: «Мне нужно поесть». А врач считает, что в этом нет необходимости, и ничего плохого не произойдет, даже если больной дождется окончания поста.

Раби Янай (великий Учитель Талмуда, учитель великого раби Йоханана; 3‑й век) определяет закон: нужно действовать в соответствии с просьбой больного (в данном случае, не учитывая указания врача), ибо «сердце ощущает горечь души» (Танах, книга Мишлей — Притчи царя Шломо, гл. 14, ст. 10), то есть — больной лучше оценивает обстановку.

2. Врач сказал: «Этому больному надо есть в Йом Кипур». Сам же больной утверждает, что это — не обязательно, что он вполне может продержаться до окончания поста.

Тут прислушиваемся к мнению врача, не принимая в расчет слова больного.

Почему раби Янай говорит, что в случае, когда мнения больного и (одного) врача расходятся, следует выполнять указания этого одного врача — даже если больной заверяет, что может «продержаться»?

В тексте Мишны всегда есть глубинные слои, — разъясняет Талмуд. — Дополнительную информацию несут в себе и употребленные формы слов. Здесь слово «эксперты» употреблено во множественном числе. Имеется в виду, что в случае, когда сам больной и один врач, оба скажут — больной в состоянии выдержать пост, но два других врача дадут заключение, что больной в Йом Кипур должен принять пищу, мы выполним указание этих двух врачей. То есть — дадим больному поесть. Ибо в Мишне сказано — «в соответствии с указанием экспертов» (см. обзор листа 82).

Углубляясь в исследование темы «больной в Йом Кипур», Талмуд сопоставляет выведенные правила с законами шаббата, когда проблема — не в том, можно есть или нет, но в том — что именно есть. Скажем, больной требует некошерную еду. Общий вывод таков: если болезнь — серьезная или состояние больного, по оценке врача и самого больного, вызывает опасения, те, кто ухаживает за больным, совершают все необходимые действия (включая кормление некошерными продуктами). Ибо фундаментальный принцип Торы — «малейшая вероятность увеличения опасности для состояния больного (то есть — появление возможности приближения смерти или даже перехода от неопасного состояния — в критическое, угрожающее его жизни) отменяет субботние ограничения».

Необходимо отметить, ухаживая за больным, нужно делать для него все, что необходимо. Но это не означает, что «заодно» отменяются шаббатние запреты и для людей, которые этого больного обслуживают. К примеру, из того, что в субботу можно позвонить по телефону, чтобы вызвать «скорую помощь», не следует, что «заодно» разрешается звонить кому-то по делу, которое к лечению больного не имеет никакого касательства.

Лист 84

В предыдущем обзоре мы привели формулировку фундаментального принципа Торы. Он прозвучал так: «малейшая вероятность увеличения опасности для состояния больного (то есть — появление малейшей возможности приближения смерти или перехода от неопасного состояния в критическое, угрожающее его жизни) отменяет субботние ограничения» (см. обзор листа 83).

В связи с этим Талмуд задается вопросом: зачем понадобилось формулировать этот принцип, если перед этим приводились случаи (мы их не разбирали), когда больному давали пищу, приготовление которой содержало в себе нарушение субботы (положим, еду для больного надо было разогреть на огне)? Ведь этот принцип и без того с полной очевидностью вытекал из данных примеров, а Тора — экономна в использовании слов и «зря» их не расходует.

Здесь содержится дополнительная информация, — говорит рав Иегуда (великий Учитель Талмуда; 3‑й век). И ссылаясь на исследование Рава (Рав — один из крупнейших Учителей Талмуда первого поколения, 3‑й век) дает уточнение: в самой формулировке фундаментального принципа прочитывается, что даже в том случае, когда есть предположение, что состояние больного ухудшится и будет «критическим» (угроза для жизни) в следующую субботу (то есть — через восемь дней), в этот шаббат мы должны сделать для больного все, в чем он нуждается и если понадобиться — нарушить субботние законы.

Более того. Процедуры больному, — подчеркивает Талмуд, — должны производить (в субботу) лишь взрослые евреи, не нужно перепоручать их реализацию несовершеннолетним (формально несовершеннолетний не обязан выполнять заповеди Торы, в том числе — соблюдать запреты шаббата) или — нееврею (который не связан с субботними ограничениями).

Внимание Учителей привлекает выражение «взрослые евреи», которое в тексте оригинала звучит как «гедолей Исраэль» и кажется в контексте данной темы несколько вычурным. Как его следует понимать?

По этому поводу между Учителями — Раши (раби Шломо бен Ицхак — величайший комментатор Торы и Талмуда; Франция, 11‑й век), Рамбамом (великий Учитель, комментатор Мишны и составитель полного кодекса еврейских законов Мишнэ Тора; Испания — Египет, 12 век) и др. завязывается дискуссия, расширяющая спектр граней понимания истинного значение этого выражения.

Подразумеваются «мудрецы Израиля», — говорит, к примеру, Рамбам.

Иными словами, если в шаббат возникает угроза жизни больного и есть выбор, кого пригласить ухаживать за ним, этим должны заняться наиболее грамотные и сведущие в тонкостях закона, богобоязненные люди.

Кроме того, Талмуд выносит постановление: для спасения человеческой жизни (даже если над ним в данный момент еще не нависла смертельная опасность) необходимо действовать без промедления, не советуясь с раввином (по поводу нюансов различных ѓалахических вопросов).

Далее углубляясь в обсуждение темы, Талмуд приводит высказывания Учителей.

Сказал рав Йосеф (великий Учитель Талмуда третьего поколения, начало 4‑го века) от имени рава Иегуды, который, в свою очередь, узнал это от Шмуэля (один из крупнейших Учителей Талмуда первого поколения; 3‑й век): когда речь идет о «вероятности ухудшения состояния больного» (то есть — всего лишь о предположении, не более) отменяется общий принцип Торы — «При решении спорных вопросов идут за большинством».

Здесь имеется в виду вот что. Если два эксперта считают, что состояние больного ухудшается и приближается к «критическому», а десять приходят к выводу, что опасность для жизни ему не грозит, мы все равно, ухаживая за ним, должны ради него нарушить определенные субботние запреты (допустим, в субботу, если потребуется, сварить для него бульон). Потому что «правило «большинства» в подобных ситуациях — отменяется.

Попутно мы узнаем и еще одно правило: если в городе найден маленький ребенок и о нем ничего неизвестно, в случае, когда большинство горожан — евреи, мы считаем его евреем. Если большинство жителей города — неевреи, он будет считаться неевреем (отметим, что практический закон — ѓалаха — содержит еще ряд нюансов, но мы даем здесь лишь общую логику принятия решений в подобных случаях).

Лист 85

На нашем листе Талмуд, продолжая обсуждать законы, объединенные в общую категорию — «помощь больному в шаббат», разбирает такую ситуацию:

В субботу обрушился дом, и под обломками оказался человек.

Общее правило диктует: если люди разбирают обломки (в шаббат ряд действий, необходимых при осуществлении такой операции — запрещены) и увидят, что под ними — человек, подающий признаки жизни, работу по расчистке завала надо продолжить.

Разве это и без данного правила не очевидно? — спрашивает Талмуд.

И отвечает: текст этого правила подразумевает, что «даже в том случае, когда признаки жизни, которые подает человек, позволяют заключить, что он в течение ближайшего часа умрет, работу по расчистке завала все равно нужно продолжить, ибо мы нарушаем запреты субботы и во имя продления жизни на кратчайший срок» (в Талмуде указывается — «один час», в ѓалахе — «одна секунда»).

Далее Талмуд переходит к рассмотрению темы, необычайно актуальной для нас, в наши дни (через 2000 лет!).

Речь идет о показателях констатации смерти, которым Учителя дают точное определение. И для этого исследуют различные нюансы.

Талмуд выдвигает на обсуждение вопрос: до какого участка тела человека, оказавшегося под обломками, надо расчищать завал (чтобы узнать, жив он или нет)?

По этому поводу высказываются две позиции. Некоторые Учителя говорят — «до дыхательных путей (ноздри)». Другие рекомендуют — надо освободить ему грудь, чтобы понять, бьется ли его сердце.

Ѓалаха (практический закон) устанавливает: смерть наступает в момент прекращения дыхания (к сожалению, в наши дни некоторые врачи констатируют смерть, когда прекращается регистрация электромагнитного излучения мозга, что происходит несколько раньше, чем прекращение дыхания, и, по сути — убивают человека, изымая из его тела донорские органы)...

Только обсудив все эти темы, Талмуд начинает рассматривать центральную идею Йом Кипура — очищение человека от последствий дурных поступков, совершенных в прошлом.

В Мишне нашего листа читаем:

Приношение (корбан-хатат — приношение в Храме, символизирующее искреннее раскаяние и желания исправить ошибку) в Храм (приношение сопровождается чувством глубокого раскаяния в содеянном) очищает человека (от последствий, которые в противном случае, без приношения, были бы неминуемы).

Смерть человека (в момент искреннего, глубокого раскаяния) или Йом Кипур (который человек проводит с тем же чувством) — очищает.

Чувство глубокого раскаяния (достаточно его одного) очищает от последствий «легких» проступков...

Очищение от последствий серьезных проступков (при наличии раскаяния) не произойдет, пока не наступит Йом Кипур (для того чтобы акт очищения свершился, человек должен правильно провести этот день).

Если человек говорит: «согрешу, а потом раскаюсь; опять согрешу и снова раскаюсь» — Небеса не дадут ему возможность очиститься.

Если человек скажет: «согрешу, а Йом Кипур — очистит» — Йом Кипур не очищает.

Проступки, которые человек совершил по отношению к Небу, Йом Кипур очищает.

Проступки, которые человек совершил по отношению к другому человеку, Йом Кипур не очищает, пока не попросит этот человек у другого прощения...

На оставшихся двух листах нашего трактата Талмуд будет разбирать приведенную Мишну, углубляясь в исследование тонких нюансов понятий — «проступок» и «чувство раскаяния».

Отметим, что в оригинале, там, где мы в переводе даем выражение — «чувство глубокого раскаяния», употреблено лишь одно слово — тешува. Но оно настолько емкое, что для того, чтобы осознать его истинную суть, потребовалось бы долгое объяснение. В содержании последних листов трактата Йома частично разъясняется это важнейшее понятие — тешува.

Лист 86

На нашем листе Талмуд переходит к обсуждению Мишны, текст которой приведен на предыдущем листе (см. обзор листа 85).

Как мы уже говорили (см. там же), центральная идея, иначе говоря, сущность Йом Кипура — тешува, то есть — процесс приближения души к тому состоянию, в котором она должна быть. Определение этого состояния заложено в самом слове тешува, образованном от глагола ла-шув (вернуться). Отсюда следует вывод, что тешува — это возвращение к Творцу.

«Величие тешувы (состоит, в частности) в том, — говорит раби Хама бар Ханина, — что она ведет к (духовному) исцелению (всего) мира!». И проводит тонкий анализ слов пророка Ѓошеа (Танах, книга пророка Ѓошеа, гл. 14, ст. 2‑5), который ассоциирует понятие возвращения к Всевышнему с излечением душевного состояния и чувством любви, проявляемым Небесами по отношению к тому, кто совершает тешуву.

Рав Иегуда (великий Учитель Талмуда; 3‑й век), сопоставляя содержание указанного отрывка с другим фрагментом Танаха, открывает еще одну грань Истины.

У пророка Ѓошеа сказано: «Вернись, народ Израиля, к Творцу...» (ст. 2). Пророк Иермиягу говорит: «Вернитесь, дети неугомонные... Я ваш господин, Я возьму вас...» (книга пророка Иермиягу, гл. 3, ст. 14).

Слова пророка Ѓошеа относятся к ситуации, когда человек (и народ) возвращается к Творцу, испытывая ощущение любви к Нему. В этом случае тешува, как было сказано выше — лечит мир.

Обращение пророка Иермиягу к сынам Израиля обусловлено обстоятельствами, когда желание вернуться к Творцу — результат «усилий сверху», то есть — жизненных трудностей: людям плохо, и они вспоминают о Всевышнем. Такое возвращение тоже заслуживает одобрения, но исцеление миру не принесет.

Раби Йоханан (величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, 3‑й век) рассматривает иной аспект духовной силы тешувы. Он напоминает закон Торы о браке: если муж и жена развелись, они могут снова вступить друг с другом в брак, но при одном условии — если после развода жена не выходила замуж за другого мужчину. Даже если она разведется со вторым мужем, первый никогда не уже не сможет жениться на ней вновь (Дварим, гл. 24, ст. 4).

В высказываниях пророков и вообще — в Устной Торе отношения Всевышнего с его народом, общиной Израиля, часто рассматриваются как отношения мужа и жены. Поэтому, когда еврей оставляет пути Творца, нарушает законы Торы, это считается аналогом «развода». Однако, если такой еврей совершает искреннюю тешуву, Всевышний «воссоединяется» с ним даже в том случае, если этот человек временно поддался влиянию чуждого мировоззрения (по принятой в Устной Торе аналогии — женщина, разведенная с первым мужем, вышла замуж за другого человека).

Еще один аспект духовной мощи тешувы раскрывает раби Шимон бен Лакиш (Реш Лакиш — величайший Учитель Талмуда в Эрец Исраэль, ученик, а потом и коллега раби Йоханана, 3‑й век).

«Величие тешувы еще и в том, — говорит он, — что злостные проступки человека, совершившего тешуву, Небо уже рассматривает как «непреднамеренные» (случайные) ошибки». И в подтверждение своих слов анализирует приведенную выше цитату из книги пророка Ѓошеа: «Вернись, Израиль, к Всевышнему... ибо споткнулся ты о свои (тяжкие) проступки» (ст. 2).

Слово «споткнулся», — подчеркивает Реш Лакиш, — дает намек на «непреднамеренность», случайность негативных действий. При том, что речь идет о «тяжких проступках». Здесь как бы подразумевается некий процесс: «вернись», и тогда Небо расценит «тяжкие проступки» как дурное поведение, лишенное злого умысла. Такое поведение, разумеется, надо исправлять. Но сделать это — уже легче, нежели в случаях, когда тяжкие проступки совершаются умышленно.

Более того, Талмуд вспоминает, как тот же раби Шимон бен Лакиш однажды отметил, что тешува способна превратить дурные поступки человека — в хорошие (!). Получается, что после глубокой, искренней тешувы история жизни человека как бы переписывается заново. К примеру, на счету человека 20 дурных поступков и 5 — хороших. И вот он совершил тешуву. После этого на Небе «засчитывают» ему 25 хороших поступков.

Этими словами Реш Лакиш открывает перед нами еще более высокую духовную силу тешувы.

Но нет ли в его высказываниях некоторого противоречия? Ведь до этого он говорил, что тешува лишь «снижает» степень вины за проступок.

Никакого противоречия тут нет, — сообщает Талмуд. — Описывая разные последствия тешувы, раби Шимон бен Лакиш имеет в виду разные ситуации. Если человек совершает тешуву из чувства любви к Творцу, плохое превращается — в хорошее. Если же он делает это, ощущая «усталость» от личных трагедий, тешува лишь снижает степень его вины.

Следует подчеркнуть, что речь здесь идет о проступках перед Всевышним. Проступки, затрагивающие интересы другого человека не очищаются только тешувой. В данном случае надо принять и другие меры...

Лист 87

На нашем листе Талмуд, развивая тему, которая рассматривалась на предыдущем листе (см. обзор листа 86), находит нюансы, требующие дополнительного анализа.

В частности, мы говорили о том, что тешува, если она совершена из любви к Творцу, позволяет «переписать прошлое» и превратить дурные поступки — в хорошие (см. там же). И это, казалось бы — замечательный принцип Устройства мира. Однако тут возникает моральная проблема: выходит как будто бы, что человек в свое время допускал нарушения и злодейства, но, совершил тешуву и стал вдруг праведником. Где же справедливость, наказание за злодеяния?..

Детально изучив проблему, Талмуд приходит к неожиданному решению. За основу логического построения берется фраза из книги Мишлей (Притчи царя Соломона): «Лицеприятствовать нечестивому — нехорошо, (но зато правильным будет) — склонить (чашу весов суда) против праведника» (Танах, Мишлей, гл. 18, ст. 5). Исследуя ее глубинную суть, Учителя раскрывают новую грань Истины. И перед нами разворачивается такая картина.

«Злодей», совершивший тешуву, в этом мире получает некоторую передышку. От преступлений против людей тешува не очищает, но все равно улучшает его ситуацию, отсрочив наказание. Однако в результате ему будет только хуже, ибо он, злодей, в нашем мире не страдает, наоборот — процветает. И получает большее наказание в будущем мире.

К праведнику Небесный суд в этом мире относится строже и наказывает его «без лицеприятия», но в будущем мире все наказания с него снимаются.

Далее мы узнаем еще один принцип Управления миром. Каждого человека, который помогает другим людям стать лучше (сеет в них уважение к Торе, приближает к исполнению ее заповедей), поддерживает Небо, оберегая его от дурных поступков. Но если человек толкает других на дурные поступки, перед ним ставятся трудности — препятствия на пути к тешуве.

Будет несправедливо, — дает разъяснение принципу Талмуд, — если человек, помогающий другим подняться духовно, окажется в гейhинаме (гейhинам — плохое место в высших мирах), а те, кто прислушался к его словам — в ган эдене (ган эден — место, где душа получает высшее наслаждение). Поэтому Небеса «всеми силами» поддерживают такого человека — чтобы он не споткнулся.

Также несправедливо, если те, кого человек столкнет с праведного пути, попадут в гейhинам, а сам он, совершив тешуву — в ган эдене.

Талмуд возвращается к тексту Мишны (см. обзор листа 85), к фрагменту, где написано:

Если скажет человек: «поступлю плохо, а Йом Кипур очистит меня», Йом Кипур не очистит.

И сопоставляет эту фразу с высказыванием Раби (великий раби Иегуда а‑Наси — редактор всей Мишны, начало 3‑го века): «Духовная мощь Йом Кипура такова, что он очищает от всех проступков».

Здесь, казалось бы, мы сталкиваемся с неким противоречием. Раби говорит, что Йом Кипур очищает от всех проступков, а в Мишне содержится намек: бывают случаи, когда Йом Кипур не очищает.

Проанализировав обе фразы, Талмуд дает заключение: никакого противоречия тут нет. Ибо Раби подразумевает все проступки, кроме тех, которые совершены в ложной надежде на «всепрощающее действие» Йом Кипура. Иначе говоря, если человек поступил плохо, не уповая на особый день очищения, правильное поведение в Йом Кипур (в той или иной степени) очищает его. Если же он совершил проступок, на который в «обычных условиях» не решился бы, но тут подумал: «не беда, Йом Кипур очистит», очищающая духовная энергия Йом Кипура для него «не включится».

Шаг за шагом, анализируя тему, Талмуд концентрирует внимание на замечании: Йом Кипур очищает лишь от проступков перед Всевышним, но перед людьми — нет. И выдвигает на рассмотрение вопрос: что делать, как очиститься, если некто сделал что-то дурное другому человеку?

Ответ, казалось бы, прост — обязательно надо попросить у этого человека прощения.

Но ведь, тот, кому причинили зло, может и не простить обидчика. Как тут быть?

Если не прощает тебя человек, — говорит Талмуд, — нужно три раза попросить у него прощения. Три раза — не больше. И, если сделал так, считаешься прощенным...

Лист 88

Итак, мы открываем последний лист трактата Йома. Здесь Талмуд подводит некие итоги, концентрируя внимание на двух темах.

Первая. Уникальность структуры молитвы в день Йом Кипура.

Если в будни еврею следует молиться три раза в день, в субботу и праздники — четыре раза (на практике утренняя и дополнительная, четвертая, молитва мусаф объединяются в общую, длинную молитву — в синагогу и в шаббат приходят три, а не четыре, раза), то в Йом Кипур молятся пять раз. Пятая, уникальная (только для Йом Кипура) молитва называется Неила (ударение на последнем слоге). В буквальном переводе слово «неила» это — «закрытие». В данном случае подразумевается закрытие тех особых Небесных «ворот», которые открываются в Йом Кипур, чтобы принять наши чувства, переживания и слова о тешуве. Этот процесс закрытия начинается в конце дня, когда «солнце прячется в кронах деревьев» и продолжается до захода солнца.

Талмуд погружается в глубокий анализ правомочности дополнительной (пятой) молитвы. Ведь молитва (имеется в виду ее сущностная часть — Шемоне Эсре в особом варианте для Йом Кипура) — не простое произнесение, пусть и правильных, слов. Молитвы — это движение человеческой души, что в Устной Торе обозначено выражением — аводат а‑лев (работа, труд сердца). Молитва вызывает движение в высших мирах, которое образно можно представить в виде волн, распространяющихся от корабля, спущенного на воду. Так есть ли у нас право «распространять волны» в Небе лишний раз?

Эту проблему рассматривают крупнейшие Учителя Талмуда — Рав и Шмуэль (конец 3‑го века).

Не надо в пятый раз произносить полный текст молитвы Шемоне Эсре, — говорит Шмуэль. — Следует подчеркнуть лишь его основные моменты. И сказать: «Взгляни, Всевышний, на нас! Кто мы? Чего стоит наша жизнь? Что хорошего мы сделали? Насколько были мы справедливыми? Чего вообще стоят наши деяния? Что мы можем сказать перед Тобой, Всевышний? Ведь даже великие люди — никто перед Тобой, и деяния знаменитых как будто и не оставляют следа. Ведь мудрость мудрейших — ничто перед Тобой, а умнейшие — словно глупцы. Дела наши — сплошной сумбур, жизнь наша — лишь суета пред Тобой...».

Вот эти слова, — сказал Шмуэль, — и следует произнести, эти переживания надо излить перед Творцом в минуты закрытия Небесных Ворот.

Однако Рав открывает здесь иную грань Истины.

Неила, — говорит он, — должна состоять из Шемоне Эсре (в варианте для Йом Кипура) и дополнительного текста, который приводит Шмуэль.

В основе ѓалахи (ѓалаха — практический закон), регламентирующей чтение Неилы — позиция Рава. Именно в таком виде (по описанию Рава) она и дается в наших махзорах (махзор — сборник молитв для праздника; для Йом Кипура существует специальный махзор).

Вторая (весьма неожиданная, если учесть, что ее анализом заканчивается трактат о великом дне Йом Кипур). Непроизвольное истечение семени у мужчины в Йом Кипур.

Если человек в Йом Кипур заметил у себя неожиданное истечение семени, это для него — хороший знак, — сказал рав Нахман (великий Учитель Талмуда в Вавилоне, 3‑й век), — Он может считать, что прощены ему проступки его, и год у него будет хороший.

Если заметил человек в Йом Кипур истечение семени, — вносят уточнение в иешиве раби Ишмаэля (великий Учитель Мишны; 2‑й век), — должен он беспокоиться весь год. Но если этот год прошел, и ничего плохого не случилось, он может воспринимать это неожиданное явление как знак, что душа его достойна хорошего места в высших мирах.

Такой человек будет жить долго, — добавляет рав Дими. — И удостоится увидеть многих внуков своих. И в материальном и в духовном (увидит тех, кого сможет приблизить к Торе, к ее Мудрости) смыслах.

Поясним, что семя мужчины символизирует рождение жизни. В Йом Кипур человек отказывается от всех признаков материальной жизни — не ест, не пьет и т. д. И с Неба ему как бы «демонстрируют»: не в материальном суть жизни, жизнь будет порождена в неподвластной материи — духовности.

Элиягу Эссас, Леви Гдалевич

Вавилонский Талмуд. Обозрение