 |
Махер |
Иоанн (Ἰωάννης), или, точнее, Йоханáн (יוֹחָנָן), евангелистами именуется Окунателем[1] (ὁ βαπτιστής). Основной обряд, давший Иоанну это название, а его школе — ее характер, был обрядом полного погружения в воду — т’билá (טְבִילָה). А потому греческое слово баптистэс является переводом еврейского слова hамтаббэль (הַמְטַבֵּל) — производного от т’била (погружение). Следует помнить, что иудейский обряд омовения-очищения — рáхац (רַחַץ), — в отличие от христианского крещения, был повторным: согласно Торе, нечистый и согрешивший человек должен был очиститься путем погружения в воду (Лев.5:1-3; 15:1-33; Чис.19:11-22). Ессеи придавали огромное значение омовениям (Jos.BJ.II.8:5,13). Т’била также сделалась обыкновенным ритуалом при принятии прозелитом культа Яхве (Мишна. Песахим.8:8; Вав Талм. Йебамот.46б; Абода Зара.57а). Поэтому признание крещения чисто христианским обрядом — грубая ошибка. В конце концов, и по крови, и по религии Йоханан hамтаббэль был и оставался иудеем в самом суровом духе культа Яхве.
Иоанн, вероятно, происходил из священнического рода (Лк.1:5; Evangelium Ebionitum. — Epiph.Haer.XXX.13). Возможно, он родился в Ютте (יוּטָּה — Йут-тá) (Лк.1:39; ср. Нав.15:55; 21:16), находящейся в двух часах пешего пути к югу от Хеброна (חֶבְרוֹן), или в самом Хеброне — важнейшем городе на юге Иудеи в 37 километрах к юго-западу от Иерусалима.
То, что Иоанн и Иисус были родственниками (Лк.1:36), — чистейший миф, который, по-видимому, был придуман Терциусом для того, чтобы показать, что Мария, как и Елисавета (Лк.1:5; Evangelium Ebionitum. — Epiph.Haer.XXX.13), была «из рода Ааронова», ибо в этом случае Иисус — потомок Давида и потомок Аарона — являлся истинным царем-первосвященником по чину Мелхиседека (Пс.109:4; Евр.5:6,10; 6:20; 7:1,10-11,15,17)[2]. Действительно, Квартус утверждает, что Иоанн дважды сказал, что до крещения Иисуса он не знал своего Крестника (Ин.1:31,33).
Иоанн и Иисус были примерно ровесниками, однако утверждение Терциуса, что Иоанн был старше Иисуса на полгода (Лк.1:36), не безусловно, ибо оно, вероятно, служит догматической установке, что Иоанн еще во чреве матери был в подчиненном положении перед Иисусом, а «взыграть во чреве» (Лк.1:41) для приветствия Марии Иоанн мог не раньше шестого месяца беременности Елисаветы.
С самого детства Иоанн был назиром (Лк.1:15), или так называемым рекабитом (ср. Иер.35:2-19), с ранних лет его привлекала пустыня (Лк.1:80).
Йоханан hамтаббэль проявлял близкое родство с ессеями и их особенностями; он, вероятно, воспитывался в этой школе[3].
Местом своей проповеди Иоанн избрал часть Иудейской пустыни, примыкающую к Мертвому морю (Мф.3:1; Мк.1:4). Одет он был в звериные шкуры или в одежду из верблюжьей шерсти и питался саранчой (ἀκρίδες) и диким медом (Мф.3:4; Мк.1:6; cf. Evangelium Ebionitum. — Epiph.Haer.XXX.13). Для совершения обряда омовения он переселялся на берега Иордана: или на восточный берег — в Вифавару (Вифанию), — вероятно, напротив Иерихона, или же в место, называемое Энон (Αἰνών), вблизи Салима, где «было много воды» (Ин.3:23). Месторасположение этого Салима (Σαλείμ) точно не установлено. Возможно, он находился к западу от Иордана, то есть в Иудее, а не в Перее: или в окрестностях Хеброна, или, как указывает Иероним, гораздо севернее — около Вифхеана.
К Иоанну приходили значительные толпы, в особенности из колена Иуды, и крестились (Мк.1:5; Jos.AJ.XVIII.5:2). Доктор философских наук А. М. Каримский справедливо отмечает: «Слово “крещение”, обозначающее таинство приобщения к христианству, и “крест” являются однокоренными лишь в русском и ряде славянских языком. По-гречески “крестить” — “баптизо”, буквально “окунать”, т. к. крещение осуществлялось погружением в воду. Крест (который был известен и в дохристианских культах) мог стать символом христианства лишь в связи с особым смыслом распятия. Именование Предтечи “Крестителем” — результат калькирования греческого Иоаннес Баптистес [...]. Он крестил людей, погружая их в воду, не используя символа и самого понятия креста (изображение креста как аксессуара Предтечи в известной картине А. А. Иванова «Явление Христа народу» — историческая неточность)»[4].
Люди считали Иоанна пророком (Мф.14:5; 21:26)[5], и многие думали, что он — воскресший пророк Элиййаhу (Мф.11:14; Мк.6:15; Ин.1:21). Вера в эти воскресения была очень распространена (Мф.14:2; Лк.9:8). Иудеи верили, что перед приходом Мессии явится Его предтеча: согласно Книге Малахии (Мал.4:5 = Мальаки.3:23), этим предтечей будет Элиййаhу; иногда предполагали, что им будет пророк Йирм’йаhу (2 Макк.15:13-15), которого Яхве вызовет из могилы.
Для Иоанна омовение было средством приготовления евреев к приходу Мессии. «Покайтесь! — говорил он, — ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф.3:2). Иоанн говорил о скором приходе Христа, который уничтожит все зло на земле: «Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Мф.3:10). Он представлял Мессию с веялкой в руке, собирающим хорошее зерно и сжигающим солому (Мф.3:12). Покаяние, милостыня, улучшение нравов (Лк.3:11-14; Jos.AJ.XVIII.5:2) были для Иоанна великими средствами приготовления людей к наступающим событиям. Согласно Иосифу Флавию, омовению Крестителя должно было предшествовать очищение внутреннее, ибо Иоанн учил, что «омовение будет угодно Господу Богу, так как они будут прибегать к этому средству не для искупления различных грехов, но для освящения своего тела, тем более что души их заранее уже успеют очиститься» (Jos.AJ.XVIII.5:2). Такое же восприятие ритуальных омовений было свойственно и ессеям. И еще один характерный факт, косвенно подтверждающий связь Иоанна и кумранитов: один и тот же стих из Книги Исаии (Ис.40:3) приведен в первом Евангелии (Мф.3:3; ср. пунктуацию с Ис.40:3) и в Уставе кумранской общины: «В пустыне приготовьте путь Яхве, выровняйте в степи дорогу Ему».
Иоанн выступал против тех представителей еврейства, против которых выступали ессеи и против которых позже выступал и Иисус, — против представителей ортодоксального иудаизма, прежде всего фарисеев; и, так же как и Иисус, он был признан преимущественно низшими классами (Мф.21:32). Выражения, употребляемые Иоанном против своих оппонентов, были достаточно резки (Мф.3:7; Лк.3:7). Возможно, он был не чужд и политики: Иосиф Флавий дает это понять несколькими намеками (Jos.AJ.XVIII.5:2), и это также явствует из той катастрофы, которая положила конец его деятельности.
Судьба Иоанна была печальна. Он выступил против тетрарха Галилеи и Переи Ирода Антипы, обвиняя его в незаконном, с точки зрения Торы, браке с Иродиадой.
Иродиада была дочкой Аристобула — сына Ирода Великого от брака с Мариамной I[6]. Вспыльчивая, честолюбивая, страстная, эта внучка Ирода I (Иродиада) ненавидела культ Яхве и презирала его предписания (Jos.AJ.XVIII.5:4). Она была выдана замуж, вероятно, против своей воли, за своего дядю Ирода, сына Мариамны II, лишенного Иродом Великим наследства (Jos.AJ.XVIII.5:4). Примус и Секундус считают, что этим дядей Иродиады был Филипп (Мф.14:3; Мк.6:17), но это, вероятно, ошибка, ибо женой тетрарха Филиппа была Саломея, дочь Иродиады (Jos.AJ.XVIII.5:4). Иродиаду смущало подчиненное положение своего первого мужа относительно других членов семьи Иродов; она хотела властвовать во что бы то ни стало (Jos.BJ.II.9:6). Ирод Антипа, сын Ирода Великого от брака с Мальфисой (Мальфакой), был тем орудием, которое она избрала. Этот слабый человек обещал на ней жениться и развестись со своей первой женой, дочерью Ареты (Хареты), царя Петры и эмира соседних с Переей племен. Арабская принцесса, узнав об этом плане, решила бежать и, скрывая свои намерения, притворилась, что хочет совершить путешествие в Махер[7], в землю своего отца, куда она и направилась в сопровождении военачальников Антипы (Jos.AJ.XVIII.5:1).
|
Махер представлял собой крепость, построенную Александром Македонским и восстановленную Иродом I. Она находилась к востоку от Ям hа-Арабá (Мертвого моря) и возвышалась над его уровнем на 1120 метров (в настоящее время это Мукавер — в 37 километрах к юго-востоку от Иерусалима). Махер находился как раз на рубеже земель Ареты и Антипы, во время бегства арабской принцессы он был во владении Ареты. И эмир, предуведомленный о плане Антипы, устроил бегство дочери и препроводил ее в Петру.
Тогда совершился кровосмесительный союз Антипы с Иродиадой. Incestum порицался Торой (Лев.18:1,6,16), и Иоанн был лишь отголоском всеобщего мнения набожных евреев (Мф.14:4; Мк.6:18; Лк.3:19). Антипа велел арестовать Крестителя и заточить его в крепость Махер, которой он, вероятно, завладел после бегства дочери Ареты (Jos.AJ.XVIII.5:1).
Иосиф Флавий приводит другую мотивировку ареста и казни Иоанна, которая выглядит более правдоподобно: «Так как многие стекались к проповеднику, учение которого возвышало их души, Ирод стал опасаться, как бы его огромное влияние на [вполне подчинившуюся ему] массу не повело к каким-либо осложнениям. Поэтому тетрарх предпочел предупредить это, схватив Иоанна и казнив его раньше, чем пришлось бы раскаяться, когда будет уже поздно» (Ibidem).
В Иудее наместник, по-видимому, не тревожил Иоанна, но в Перее, по ту сторону Иордана, Креститель оказался во владениях Антипы; и этот тиран, испуганный религиозным энтузиазмом народа, решил погубить проповедника, тем более что ко всему этому прибавилась и личная обида Антипы на обличения Иоанна.
Заточение Крестителя было достаточно продолжительным, и он в темнице сохранял достаточную свободу действий, ибо на Востоке заключенные, с веригами на ногах, содержались у всех на виду во дворе или в открытых помещениях и могли разговаривать со всеми прохожими.
Существует легенда, что Антипа долго не решался казнить Иоанна — или из-за страха перед народом, или из уважения к проповеднику (Мф.14:5; Мк.6:20). И вот Саломея, дочь Иродиады от первого брака, в день рождения Ирода Антипы танцевала перед тетрархом, и тот, разомлев от восхищения, пообещал исполнить любое ее желание. Саломея, по наущению матери, попросила «на блюде голову Иоанна Крестителя», и Ирод был вынужден казнить проповедника (Мф.14:3-12; Мк.6:14-29). С исторической точки зрения эта легенда весьма сомнительна.
Ученики Иоанна получили тело учителя и похоронили его. Христианская мифология утверждает, что они взяли себе на память кисть учителя, хотя, конечно, этого не могло быть, ибо евреи считали мощи нечистыми (Чис.19:11-21). Крестоносцы, грабя Константинополь, похитили множество реликвий, в том числе целых две «головы Иоанна Крестителя», которые теперь хранятся в двух французских храмах: в Суассоне и в Амьене. Когда потом Константинополь завоевали турки, султан поместил в свою сокровищницу другие «мощи Иоанна»: ладонь и осколок черепа.
Народ помнил и почитал Иоанна. Когда в 30-х годах Арета (Ἁρέτα [hа-рэ-та]) напал на Антипу, чтобы вновь завладеть Махером и отомстить за бесчестие дочери, и совершенно разбил его, то поражение это было сочтено как наказание за казнь Иоанна: «Некоторые иудеи [...] видели в уничтожении войска Ирода вполне справедливое наказание со стороны Господа Бога за убиение Иоанна. Ирод умертвил этого праведного человека [...]. Иудеи же были убеждены, что войско Ирода погибло лишь в наказание за эту казнь, так как Предвечный желал проучить Ирода» (Jos.AJ.XVIII.5:1).
Йоханан hамтаббэль явился своего рода посредником между кумранским учением и теми проповедями, которые были адресованы более широким массам. Можно предположить, что Иоанн отказался от строгой замкнутости кумранской общины и перешел к открытым проповедям, за что и поплатился жизнью.
Школа Иоанна не умерла со своим основателем, она прошла некоторое время отдельно от школы Иисуса — и вначале в добром согласии с ней. Несколько лет спустя после смерти обоих наставников еще очищались омовением Иоанна; иные принадлежали одновременно к обеим школам — например, Аполлос Александрийский (Деян.18:24-25; 1 Кор.1:12; 3:4-6; 4:6) и многие из христиан Эфеса (Деян.19:1-5; ср. Epiph.Haer.XXX.16).
Иосиф Флавий около 53 года пошел в школу аскета по имени Баннус (Jos.Vita.2), представлявшего большое сходство с Иоанном. Есть мнение, что этот Баннус (Βάννους) тождествен с Бунаем (בוני), которого Талмуд причисляет к ученикам Иисуса[8]. Этот старец Баннус жил в пустыне, одевался в древесные листья или кору, питался растениями и дикими плодами, днем и ночью погружался в холодную воду «освящения ради» (Jos.Vita.2) — эти два слова (πρὸς ἁγνείαν) у Иосифа те же, которые он употребляет в адрес Иоанна Крестителя (Jos.AJ.XVIII.5:2).
Яакóб Ахмарá (אֲח־מָרָא), то есть, в переводе с арамейского, брат Господень, придерживался подобного же аскетизма (Гегезипп у Евсевия. — Eus.HE.II.23:3-7).
Позже, к концу I века, баптизм очутился в борьбе с христианством. Религиозная школа мандеев, последователи которой и ныне существуют в Южном Ираке, считает себя продолжателем учения Иоанна Крестителя (Yuhana, или Yahya Yuhana)[9]. У них существует свое Священное писание, в котором Иоанн выставлен истинным пророком, а Иисус — лжепророком, изменившим своему учителю, Иоанну[10].
[1] В Синодальном издании греческое слово баптистэс переведено не как окунатель, а как креститель.
[2] Мелхиседек, или, точнее, Малькú-Цэдэк (מַלְכִּי־צֶדֶק), — царь Шалéма (שָׁלֵם — быть может, Иерусалим), священник Яхве (Быт.14:18-20).
[3] Если предположение, что Иоанн получил воспитание у ессеев, весьма вероятно (Еп. Михаил [Чуб]. Иоанн Креститель и община Кумрана. — Журнал Московской патриархии, 1958, № 8; Daniélou J. Jean-Baptiste, témoin de l’Agneau. Paris, 1964, p. 42), то утверждение Э. Шюре (Шюре Э. Великие посвященные. — Калуга, 1914) и иже с ним, что Иисус также воспитывался в секте ессеев, ни на чем не основано и даже в некоторой степени противоречит направленности общественной деятельности Иисуса.
[4] Штраус Д. Ф. Жизнь Иисуса: Кн. 1 и 2: Пер. с нем. — М.: Республика, 1992, стр. 506.
[5] См. также Фом.57 (вариант — Augustinus. Contra adversarium legis et prophetarum. II.4:14); здесь евангелист к 23-м пророкам Израиля прибавляет 24-го — Иоанна Крестителя.
[6] См. Приложение 4.
[7] Махер, или Махерон, в Библии не упоминается, но о нем говорится в Иерусалимском Талмуде (Шебиит.9:2) и в Иерусалимском Таргуме псевдо-Ионатана (Б’мидбар.22:35).
[8] «Пять учеников было у Ешу hан-Ноцри: Матай, Накай, Нэцер, и Бунай, и Тода (מתאי נקאי נצר ובוני ותודה)» (Вав Талм.Санhедрин.43а, барайта).
[9] Вероятно, мандеи ведут свое начало от секты, которую Епифаний называет сампсеями (Σαμψαῖοι), или элкесеями (Ἐλκεσαίων) (Epiph. Haer. XIX.1; LIII.1; cf. Hippol. Philosoph. IV et IX; Eus.HE.VI.38). Но если сам Элхасаи (Ἠλχασαΐ), или Элксаи (Ἠλξαΐ), не выступал против Основателя и даже апеллировал к некоторым новозаветным книгам, то мандеи к Иисусу уже открыто недоброжелательны.
[10] О религиозной секте мандеев см.: Болотов В. Лекции по истории древней Церкви: Т. 2. — СПб., 1910. — Стр. 230 и сл.; Steinmann J. St. Jean-Baptiste et la spiritualité du désert. // Maîtres spirituels III. Paris: Seuil, 1956. P. 125 sqq. Особо обращают на себя внимание работы леди Ethel Stefana Drower: Drower E. S. The Mandæans of Iraq and Iran. Oxford: Clarendon Press, 1937 (repr. Leiden: Brill, 1962); Drower E. S. The Book of the Zodiac (Sfar Malwašia). (Oriental Translation Fund, 36.) London: The Royal Asiatic Society, 1949; Drower E. S. Diwan Abatur, or Progress Through the Purgatories. Text with Translation, Notes and Appendices. (Studi e Testi, 151.) Città del Vaticano: Biblioteca Apostolica Vaticana, 1950; Drower E. S. The Haran Gawaita and the Baptism of Hibil-Ziwa. The Mandaic Text Reproduced Together with Translation, Notes and Commentary. (Studi e Testi, 176.) Città del Vaticano: Biblioteca Apostolica Vaticana, 1953; Drower E. S. The Thousand and Twelve Questions. Berlin: Akademie-Verlag, 1960; Drower E. S. The Secret Adam: A Study of Nasoraean Gnosis. Oxford: Clarendon Press, 1960.